Однажды между матросами «Марии Целесты» разгорелся спор: кто быстрее плавает. Матросы обратились к капитану с просьбой остановить судно на время состязания. Бриггс согласился. Паруса второй мачты были спущены, а на первой поставлены таким образом, что бригантина не имела хода. Матросы стали плавать наперегонки вокруг судна, а офицеры «болели», наблюдая за состязанием с площадки, построенной для Софи. Перегруженная площадка рухнула, и люди оказались в воде. Кто не умел плавать — утонул, а на пловцов напала стая тигровых акул. Жена капитана Бриггса в это время шила на машине в кают-компаний. Выбежав на отчаянные крики наверх, она увидела ужасную картину: в окрашенной кровью воде акулы терзали барахтающихся людей. Не вынеся горя, жена капитана бросилась с дочерью за борт…

На первый взгляд гипотеза вполне правдоподобна. Автор забыл лишь об одном: «Мария Целеста» совершала свое плавание в ноябре, когда температура воды в Северной Атлантике не превышает десяти градусов тепла. Тут уж не до купания!

Ореол загадочности вокруг «Марии Целесты» усиливали многочисленные самозванцы, выдававшие себя за членов ее экипажа. После раздутой газетами шумихи они стали неожиданно появляться в Гибралтаре, Лондоне, Нью-Йорке, Галифаксе, на острове Ямайка. В одном лишь Нью-Йорке за год объявилось сразу шесть «очевидцев» небывалого происшествия. Первый из них нанес визит в редакцию газеты «Геральд Трибюн» и заявил, что он не кто иной, как Эдвард Хэд, чудом спасшийся кок с «Марии Целесты».

Взяв у него пространное интервью, редакция выплатила ему колоссальный гонорар. Складно придуманная история «кока» о вспыхнувшей на судне чуме произвела впечатление на читателей, — вызвала зависть других газет. Спустя несколько дней, когда лже-Хэда и след простыл, аферу раскрыла жившая в Нью-Йорке жена, настоящего кока с «Целесты». Хитрому аферисту удалось обвести редакторов вокруг пальца благодаря отличной памяти: он досконально знал все результаты работы следственной комиссии, регулярно публиковавшиеся в газете «Джибралтар Кроникл».

Не успели затихнуть страсти, как в редакции многих нью-йоркских газет явились, разумеется, поодиночке, сразу пять «коков». Видно, они были приезжими и ничего не знали об опередившем их коллеге по профессии.

«Коки» понесли такую небылицу, что вскоре очутились (уже все вместе) в полицейском участке. Там друзья по несчастью, видимо, поняли, что время от времени все же стоит просматривать газеты.

Тем временем в Лондоне появились два взрослых «сына» капитана Бриггса. Но одурачить английских журналистов им не удалось. Все уже знали, что сын Бриггса живет у своей бабушки в американском городе Брэдфорде и что мальчику семь лет.

Многие издатели погрели руки на тайне покинутой людьми бригантины. А вот редакция одной американской газеты поплатилась штрафом. Произошло это так.

Газета напечатала большую статью, начинавшуюся рассказом о нравах, царивших в американском торговом флоте. Говорилось, что капитаны испытывают большие трудности при наборе экипажа, что им приходится обращаться к услугам портовых маклеров, а точнее — торговцев людьми. Беззастенчивые дельцы выискивают среди безработных и опустившихся людей свои жертвы, дают им в кредит одежду и деньги, а потом запродают должников на первое попавшееся судно. В некоторых «экстренных» случаях их спаивают, и несчастные приходят в себя уже на борту судна, далеко от родных берегов.

Газета утверждала, что экипаж «Марии Целесты» состоял именно из таких случайных людей, едва ли не впервые в жизни вышедших в море. Поэтому, приняв командование кораблем, Бриггс пытался нанять хотя бы трех настоящих матросов. В Нью-Йорке нашелся человек, вызвавшийся ему помочь. Он выделил четырех моряков из своего экипажа, при условии, что они вернутся на его судно близ Азорских островов, после того, как за кормой «Марии Целесты» останется наиболее трудная часть перехода из Америки в Европу. Капитаном, оказавшим помощь Бриггсу, был, по заявлению газеты, англичанин Дэвид Морхауз — командир «Деи Грации». В статье сообщалось, что обоих капитанов видели за два дня до выхода бригантины в море в одном из ресторанов Манхаттена.

С первого же дня плавания «Марии Целесты» атмосфера на судне была омрачена поведением матросов, подписавших кабальный контракт. Эти случайные моряки не поладили с теми, которых Бриггсу одолжил Морхауз. Один из скандалов закончился поножовщиной, и капитану бригантины пришлось связать виновных в кровопролитии и запереть их в канатном ящике.

24 ноября наступил роковой день — каким-то образом вырвавшись из плена, озлобленные матросы устроили мятеж. Капитан с семьей и два штурмана были зверски убиты, и их тела брошены за борт. Четырем матросам с «Деи Грации» удалось обезоружить мятежников. Они решили не связывать их, а отправить в океан на шлюпке, не дав им ни капли пресной воды. Под дулом пистолетов мятежники отчалили от борта «Марии Целесты». Оставшиеся на ее борту люди Морхауза знали координаты и время рандеву с «Деей Грацией». Придя в договоренное место, матросы поставили бригантину в дрейф. Вскоре подоспела и «Дея Грация».

Когда капитан Морхауз выслушал печальный рассказ четырех матросов, он сразу понял, что на «Целесте» можно здорово подзаработать. Сказав матросам, что в их положении выгоднее всего держать язык за зубами (ибо в противном случае им все равно никто не поверит, что они не были причастны к мятежу и убийству), Морхауз объяснил, как нужно отвечать, если в Гибралтаре начнут спрашивать о встрече с «Марией Целестой». Решено было представить рапорт о том, что бригантину обнаружили в океане без экипажа. Полученным вознаграждением капитан брига обещал поделиться с матросами…

Дэвид Морхауз возбудил против незадачливого редактора газеты судебное дело и с помощью полученной из Гибралтара копии своего отчета доказал полное непричастие к этой выдуманной истории. Газета поплатилась за выкрутасы своих журналистов круглой суммой. Суд вынес решение: «За причиненный моральный ущерб, выразившийся в подрыве репутации и оскорблении капитанской чести, выплатить господину Дэвиду Морхаузу 5000 долларов». Таким образом, несчастливое судно Бриггса обогатило Морхауза не только английскими фунтами стерлингов, но и американскими долларами.

Затейливо придуманных небылиц о «Марии Целесте» было опубликовано столько, что обстоятельства и факты действительного происшествия у Азорских островов оказались забытыми. Истину похоронили под грудой журналистского вымысла.

Говорят, сенсации не бывают вечными. И хотя тайна бригантины так и осталась нераскрытой, «Целестиада» изрядно надоела читателям. О бригантине скоро позабыли…

В начале 1884 года в Англии распространились слухи о том, что тайна «Марии Целесты» раскрыта. Разгадку этой интригующей истории дал на своих страницах лондонский альманах «Корнхилл Мэгэзин» в очерке под названием «Сообщение Шебекука Джефсона». Повествование велось от лица одного из участников драмы, разыгравшейся на «Целесте». Поскольку имени автора в журнале не было указано, читатели приняли «Сообщение Шебекука Джефсона» за редакционный материал. Мастерство и сила писательского вымысла заставили читателя поверить, что все это произошло на самом деле. Очерк имел в Англии потрясающий успех. Его перепечатывали газеты, о нем говорили всюду. Сначала никто даже и не заметил, что имя капитана «Марии Целесты», имена его жены, дочери и членов экипажа не совпадают с настоящими. За двенадцать лет многие уже забыли подлинные имена исчезнувших в океане. А кто и помнил их, решили, что анонимный автор, видимо щадя чувства родных и близких пропавших, умышленно изменил их имена.

Однако вскоре автор «Сообщения Шебекука Джефсона» был найден. Им оказался известный на весь мир и весьма уважаемый в Англии писатель Артур Конан-Дойль — автор «Приключений Шерлока Холмса». На страницах лондонских газет человек, создавший образ знаменитого сыщика, заявил, что он вовсе и не собирался дурачить публику. Конан-Дойль писал, что, ознакомившись с делом «Марии Целесты», он вздумал использовать эту фабулу для литературного произведения и, когда у него появилось свободное время, привел замысел в исполнение. Но чистосердечное признание великого писателя разочаровало читателей — настолько они поверили в неожиданную развязку удивительного происшествия.