— А каким образом он вернет эти письма?

— Можешь не беспокоиться, — ответила я. — Способ не имеет значения. Могу послать к нему Юзефа или первого встречного рассыльного. — Я немного помолчала и добавила: — А может, и сама к нему пойду.

Гальшка ехидно улыбнулась.

— Я вижу, это посредничество тебе не в тягость…

— Ты же сам знаешь, что ради тебя я готова на все. Тот пан вроде бы очень огорчился, но ты, видимо, рада, что уже никогда его не увидишь?

— Почему я никогда его не увижу? — удивилась Гальшка.

Ах, какая же она несдержанная и наивная! Даже если бы я не знала того, что услышала от Тоннора, эти несколько слов развеяли бы все мои сомнения.

— Как почему? — спросила я. — Ведь это ясно как божий день. Возвратив письма, он не сможет более заставить тебя ходить к нему.

— Ах, конечно! — спохватилась Гальшка. — Конечно же. В любом случае, я тебе бесконечно благодарна, Ганечка.

Еще какое-то время мы разговаривали о всякой всячине (между прочим, перстенек тот подарила ей бабушка). Потом все сели играть в бридж. Я уже не увлекаюсь этой игрой, как раньше, и после трех партий сказала, что устала и больше не буду играть. Ушла вместе с Вацеком Гебетнером, и он отвез меня домой.

Еще утром я велела Юзефу тщательно записывать, кто нам звонил, и, вернувшись, прежде пробежала глазами все записи на бумажке. Там было несколько ничего не значащих, но среди них была такая: «Из отеля «Бристоль».

Несмотря на поздний час, я должна была разбудить Юзефа. Он сказал, что из «Бристоля» звонил портье и спрашивал, когда возвращается пан Реновицкий.

Наконец какой-то определенный след! Следовательно, она живет в «Бристоле». Очевидно, портье звонил по ее поручению. Ну, теперь дяде Альбину будет легче искать! Я сразу предупредила, что завтра не буду обедать и ужинать дома. Должна быть в «Бристоле».

Мне пришло в голову, что Яцек мог выехать за границу умышленно, в связи с этим делом. Ну что ж, скоро все выяснится.

Вот так история! Очень она меня развеселила, но одновременно и поразила. Могла ли я такое предсказать? Где-то около десяти позвонил Тото и предложил поехать с ним на прогулку в Яблонную. Я с удовольствием согласилась. Мороза почти не было, погода замечательная. В его огромном «мерседесе» едешь, как в коляске.

Когда я села рядом с Тото, он вытащил из кармана пачку банкнот и, победно улыбаясь, протянул мне.

— Что это такое? — удивилась я.

— Выигрыш, — ответил он, — у тебя было верное предчувствие. Карта мне шла, как в сказке. Всех наказал, даже твоего непутевого дядюшку. Теперь никогда не сяду играть, не взяв у тебя какой-либо мелочи на счастье.

— Тото! Ты действительно выиграл? — не верила я своим глазам.

— Честное слово, — засмеялся он. — Более трех тысяч.

Я не хотела брать деньги. Говорила, что не имею на них никакого права, потому что он их выиграл. В конце концов, согласилась на то, чтобы он со мной поделился, но он сделал оскорбленную мину и запротестовал:

— Я играл на твои деньги, играл для тебя и на твое счастье. Выигрыш принадлежит тебе. Если не возьмешь деньги, я выброшу их в окно.

Что мне оставалось делать? Наконец, такие деньги на дороге не валяются. Куплю ему какую-то мелочь, и все будет в порядке. Но как быть с дядей Альбином? Ведь он, выслеживая ту женщину, наверняка будет иметь дополнительные расходы. Не говоря уже о напитках, само посещение ресторанов немало стоит.

Немного подумав, я спросила Тото:

— А тот пан Альбин Нементовский много проиграл?

По требованию отца все в семье, когда уже не могли избежать упоминания дяди, должны были называть его «тот пан Нементовский», чтобы подчеркнуть, что нас с ним ничего не связывает.

— Не знаю, не обратил внимания. Думаю, что немного, каких-то несколько сот злотых. Он никогда не рискует, хотя играет замечательно. И знаешь что? Теперь я уже не верю тем слухам, которые ходят о нем. Если бы он был шулером, то, наверное, не проиграл бы. Люди слишком легко порицают всех, кто хоть раз на чем-то споткнулся.

Очень мне нравится в Тото эта его снисходительность. А на этот раз я была ему просто-таки благодарна за нее, так как не скрываю того, что люблю дядю. Сказать правду, я слишком хорошо знала, что Тото ошибается. Мать рассказывала, что когда-то дядю даже поймали на горячем в каком-то казино или клубе. Когда раздавали карты, он как бы невзначай клал перед собой золотой портсигар, который был так отполирован, что он видел в нем, как в зеркале, все карты. Вспыхнул скандал, и дядю чуть не посадили в тюрьму. Но кончилось тем, что он должен был вернуть все выигранные деньги и ему запретили ходить в казино. Правда, это было где-то за границей, но маловероятно, что дома он ведет себя иначе. Никак не могу понять, зачем он вчера проиграл.

Пани Реновицкая ошибается, считая, что шулерам непременно должны идти карты. Довольно часто случается, что по разным причинам всяческие их махинации не удаются. Еrrаrе humanum est. (Человеку свойственно ошибаться (лат.).) (Примечание Т. Д.-М.)

Все это заставило меня сразу же после прогулки отправиться домой, отказавшись от приглашения Тото в кафе. Я предчувствовала, что дядя Альбин позвонит, и не ошиблась. Не вступая в разговоры, я попросила его приехать.

Через четверть часа он явился с весьма кислой миной.

— Твой чичисбей уже, наверное, говорил тебе, — сказал дядя, здороваясь со мной. — Наверное, рассказал уже, что вчера я проигрался до нитки.

— Да, упоминал, что вам не шла карта.

— В последнее время меня преследуют неудачи. Должен признаться, что остался почти без гроша.

Я решила заставить его взять у меня деньги. Конечно, я не могла признаться, что его проигрыш лежит у меня в сумочке, но предложила ему ссуду.

— Ведь ссуду можно принять, не изменяя своим принципам, а для меня эти деньги ничего не значат.

— Нет, нет, — сопротивлялся он. — У женщины деньги я не возьму. В конце концов, занять можно, но надо быть уверенным, что будет чем отдать.

— Ах, дядюшка, — не унималась я. — Откуда такой пессимизм? Ведь вы почти всегда выигрываете. А мне совсем не горит. Можете отдать через год, через два — когда будут деньги. Из-за этого препятствия наше следствие может задержаться. Да и хорошо ли это с вашей стороны: вот я не сомневалась ни минуты, когда обратилась к вам за помощью. А вы не хотите принять от меня такой мелкой услуги, как ссуда.

Наконец он поддался моим мольбам. Я дала тысячу злотых, а дядя написал расписку по всей форме, хотя я пыталась убедить его не делать этого. И эти мужчины еще смеют насмехаться над женской логикой! Считают зазорным занимать у женщины деньги, а вот соблазнить ее или обмануть в игре — тут у них не возникает никаких этических возражений. Удивительные натуры!

Потом я рассказала дяде о своем открытии: та женщина живет в «Бристоле».

К великому моему удивлению, он не признал это бесспорным.

— Это еще ничего не значит, — покачал он головой. — Ведь портье мог позвонить и по поручению одного из знакомых Яцека. В этом отеле проживает немало ваших знакомых. Может, это был кто-то из дипломатов или какой-то родственник из провинции.

— Но точно также это могла быть и она.

— Конечно. Я, безусловно, не упущу из виду этот след, как и любой другой. Сейчас же прямо отсюда поеду и расспрошу портье. Однако, ты должна назвать мне точное время того звонка. Портье меняются, работают посменно, их помощники тоже.

— Сейчас спрошу у Юзефа, — сказала я и чуть не нажала кнопку звонка. Но, к счастью, тут же вспомнила, что никто из прислуги не должен знать о дядиных визитах, потому что, если бы это дошло до отца, вспыхнул бы хороший скандал.

Я попросила дядю, чтобы он подождал и пошла расспросить Юзефа. К сожалению, он точно не помнил. Сказал, что это было где-то около десяти. Между тем, пока я разговаривала с Юзефом, произошло то, что следовало предусмотреть: в гостиную заявилась тетя Магдалена. Посмотрела, сказала «извините» и вышла, но наверняка успела присмотреться к дяде. Правда, она его не знает и никогда раньше не видела, но это такая болтушка, что не замедлит раздуть из этого целую историю. Жаль, что я согласилась, по просьбе Яцека с тем, чтобы привезти эту его тетушку из провинции. В конце концов, в доме от нее пользы мало, а неприятностей более чем достаточно.