Странно напрягшись всем телом, он тихо пошел к краю воды, к тому месту, где начиналась естественная лестница к высокому камню, его внимание было приковано к валуну.

— Иногда черепахи выходят на камни погреться на солнце, и их можно поймать. Все мои черепахи отсюда.

Его голос звучал так неестественно, что Лора с беспокойством взглянула на него. Возможно, ему не следовало приходить сюда, где он был счастлив со своей матерью. Ей хотелось найти способ утешить его, но она со всей беспомощностью осознавала, что такого способа нет. Как и для нее, для Джемми существовало только одно лекарство — время.

Он внезапно обернулся к ней, бледный, с потемневшими глазами. Губы у него дрожали, и он сильно сжал их, прежде чем смог говорить.

— Ты думаешь, я убил маму? — выпалил он.

Лора судорожно вдохнула воздух и уставилась на него, не в силах произнести ни слова.

— Она не умела плавать, — сказал он, снова поворачиваясь к воде. — Она упала в это озеро и утонула. И, может быть, это была моя вина. Может быть, я убил ее.

Лора с усилием заставила себя заговорить.

— Конечно, нет, Джемми! Отчего тебе вообще пришла в голову такая глупость?

— Я промочил ноги, а мне не следовало этого делать, — продолжал он бесцветным голосом. — Я легко простужаюсь, и мама уложила меня в постель и сидела со мной почти весь день и читала. Но во второй половине дня она захотела пойти погулять и сказала, что поднимется сюда и попробует найти для меня новую черепаху. Потому что король Артур умер, и мне казалось, что Джиневре одиноко. Но когда дует ветер, эти камни становятся мокрыми и скользкими, на них может быть страшно скользко. Наверное, это и случилось. Она пыталась достать черепаху, когда упала с большого валуна в глубоком месте. Она не вернулась домой. Спустя некоторое время папа пошел ее искать.

Он безутешно замолчал. Лора упала на колени и прижала его к себе.

— Не надо, — прошептала она, — Джемми, дорогой, ты никогда, никогда не должен думать так. Если она поскользнулась, значит, виноват скользкий камень, а не что-либо другое — твоя простуда или желание иметь черепаху.

Он оттолкнулся от нее руками, но не так яростно, как раньше. Сейчас он просто хотел увидеть ее лицо, может быть, найти в нем что-то, что освободило бы его от тайной муки, заставило бы его поверить. Глядя на него, она одновременно думала с жалостью об Уэйде, как он прошел сквозь этот лес и нашел Вирджинию… Не удивительно, что он не хотел, чтобы Лора сюда приходила.

На дальней стороне заводи резко хрустнула ветка. Лора, испуганно вздрогнув, подняла глаза. В том месте, где тропинка возобновлялась, стояла необычная для обстановки Стейтен-Айленда фигура: наполовину скрытая стволом дерева, юная цветная девушка вглядывалась в них широко раскрытыми, влажно блестевшими темными глазами. Она могла бы сойти за какое-нибудь лесное сказочное существо, если бы не ее яркий красочный костюм.

На ней была пышная разноцветная юбка из хлопка: малиновые и зеленые соцветия разбросаны по желтому фону, на плечах красная шерстяная шаль с бахромой, а на голове красный шелковый платок, завязанный красивым бантом. В ушах висели огромные золотые кольца, сиявшие в солнечном свете. Она была совершенно очаровательна, с теплой смуглой кожей и большими внимательными глазами. Она не улыбалась и ничего не говорила, просто долго смотрела. Потом, не успела Лора оправиться от изумления, она повернулась и порхнула вверх по тропе, скрывшись за деревьями.

— Кто это? — спросила Лора.

Джемми, казалось, испытывал облегчение, избавившись от мрачного чувства. Он выглядел почти обычным, отвернувшись от пруда.

— Это всего лишь Ребекка. Если она здесь, значит, Морган Ле Фей дома. Конечно, Морган совсем не Ле Фей на самом деле, а Морган Ченнинг. Но она чем-то похожа на Ле Фей из легенд о короле Артуре, поэтому я ее так зову.

Он пошел к дому, Лора охотно последовала за ним, и ей хотелось чем-то отвлечь и развлечь мальчика. Подходящая тема пришла сама собой.

— Как ты собираешься отметить Рождество, Джемми? Ты уже готовишь всем подарки? И когда мы их откроем — накануне Рождества или в рождественское утро?

Он оглянулся на нее, и в глазах его промелькнул интерес, но почти тут же он покачал головой.

— Бабушка говорит, что Рождество — время молитв.

— Конечно, — согласилась Лора. — Но это также время радоваться и радовать других. В конце концов, это ведь совершенно особый День Рождения. Вы совсем его не отмечаете?

— Отмечали, когда… когда мама была здесь, — сказал он. — Но в прошлом году папы не было, а бабушка была слишком печальна. Я, правда, ходил на вечер к Лордам. Мама миссис Лорд была немкой, она всегда ставила рождественскую елку по обычаю своего народа. Поэтому тетя Серина любит устраивать елку для Темпла и Эдди. На ней были подарки и для меня тоже, и дедушка пришел на праздник.

Дедушка, с удивлением подумала Лора, и вспомнила красивое цветущее лицо в гостиной Тайлеров. Но он, конечно, имеет в виду отца Вирджинии. Ей не пришло в голову, что у него есть еще дедушка или бабушка.

— Знаешь что, — быстро заговорила она, стараясь удержать выражение интереса в его глазах. — В этом году у нас будет чудесное Рождество. Возможно, если удастся достать, мы поставим даже елку. Тебе бы хотелось?

Теперь он был взволнованным маленьким мальчиком. Хотелось ли бы ему? Ох, еще как хотелось бы!

— У меня и о подарках есть кое-какие идеи, — сказала она оживленно. — Мы сейчас же приступим к работе над ними, и у нас будет самый чудесный рождественский праздник.

Они подошли к своему переулку и, подгоняемые интересной целью быстро пошли к дому. Перед самыми ступеньками Джемми застенчиво вложил свою руку в красной варежке в руку Лоры.

— Я рад, что ты приехала, Лори, — сказал он, выдернул руку и побежал вперед, охваченный смущением.

Приятная теплая волна счастья пробежала по ней, когда она смотрела ему вслед. Даже если небеса рухнут, она должна постараться помочь Джемми. Тут она увидела в дверях Элли. По выражению ее лица она поняла, что небеса, похоже, уже сейчас и начнут падать. Но, по крайней мере, она больше не чувствовала себя бесполезной и беспомощной. Благодаря Джемми и его нужде в ней мужество вернулось.

— Миссис Тайлер встала после отдыха, — сказала им Элли со злорадным удовольствием. — Она хочет видеть вас обоих немедленно. И я вполне могу сказать, что она вне себя. Такое поведение в воскресенье!

— Достаточно, — сказала Лора, сама себя удивив превращением в хозяйку.

Зубастая улыбка Элли исчезла, и глаза округлились. Она нечаянно присела в реверансе и пробормотала:

— Да, мэм, миссис Лора.

Лора протянула Джемми руку, и они вместе пошли по коридору предстать пред очи миссис Тайлер.

Старая леди сидела в глубоком кресле у камина, и Лора заметила, что она до их прихода читала из маленькой Библии, которая лежала у нее на коленях. Она обратила на них темный суровый взгляд.

— Можно спросить, где вы были?

— День был такой прелестный, что мы пошли погулять в лесу, — просто ответила Лора.

Губы миссис Тайлер плотно сжались в тонкую линию, совсем как на портрете Джейсона Каулза, что висел позади нее. Но не успела она заговорить, как Джемми встал между Лорой и своей бабкой.

— Лори не виновата, бабушка, — сказал он. — Она не знала, что нельзя выходить из дому по воскресеньям. А я не сказал ей. Так что наказывать надо меня.

Лора положила ладони на его плечи и почувствовала их худобу под своими пальцами. Она знала, что он пытается «защитить» ее от своей бабушки, как когда-то защищал мать. Однако, хоть она и была тронута его порывом, дочь Блэйра в защите не нуждалась.

— Я знала, что вы, может быть, будете недовольны, мама, — сказала она. — Но мы с Джемми чувствуем, что Бог находится и в лесах, так же, как здесь, в доме. Мы не чувствуем, чтобы он был недоволен нами.

На щеках миссис Тайлер загорелись пятна, но она обернулась к Джемми.

— Ты, по крайней мере, знал, что поступаешь дурно. Отправляйся в свою комнату и не выходи оттуда весь день.