— Я была не очень к ней привязана, — равнодушно сказала миссис Ченнинг. — Она была глупая, довольно бесцветная малышка. Я никогда не могла понять, что Уэйд нашел в ней. — Вызывающий взгляд вдруг перелетел с портрета на Лору, пристальный и откровенный: — Вы совсем не похожи на Вирджинию. Как это Уэйду удалось справиться со своей великой любовью?

Внезапность вопроса вызвала в равной степени откровенный ответ Лоры:

— Ему хочется думать, что я похожа на нее, — сказала она.

Снова зазвенел безудержный смех миссис Ченнинг.

— Это, наверное, выглядит забавно. Учитывая ваше желание взять щенка, Уэйду на днях предстоит потрясение.

— Нет, если это будет в моих силах, — натянуто сказала Лора.

Ей вдруг захотелось уйти прочь от этой женщины. Но миссис Ченнинг не собиралась отпустить ее так легко. Она пошла вместе с ней к двери и открыла ее.

— Мы будем друзьями, — уверенно сказала она. — Я вас сейчас обидела. Но вы простите меня со временем. Вы простите, потому что вы такая же прямая, как я. Приходите навестить меня снова, когда этот мавзолей внизу станет вам слишком в тягость.

У передней двери Лора скороговоркой поблагодарила за чай и поспешила уйти. Проходя по левой подъездной дорожке, она увидела открытую коляску. В ней сидел красивый, еще молодой мужчина со светлыми бакенбардами и довольно яркими голубыми глазами. Он увидел ее и галантно приподнял свой серый цилиндр. Она поклонилась в ответ и заторопилась дальше. Возможно, оба камина были затоплены не случайно. Миссис Ченнинг, должно быть, ждала гостей.

Амброз закрывал ворота после проезда коляски. Когда он увидел Лору, улыбка осветила его лицо:

— Щенок будет ваш, да? — спросил он.

Она кивнула, и тут до нее внезапно дошло. В информации, которую она только что получила, было столько побочных линий, что об этой она подумала только сейчас.

— Извините, — сказала она, — раньше не знала. Вы ведь дедушка Джемми?

— Я думал, что миссис Тайлер вам не сказала, — ответил он скорее с юмором, чем с обидой. — Это, знаете ли, пятно на гербе Тайлеров.

Повинуясь внезапному порыву, она протянула ему обе руки.

— Джемми любит вас. Я это видела. Приходите поскорее Навестить нас.

Он немного поколебался, потом вытер свои руки о рабочие штаны с извиняющимся видом, и немного неуклюже взял ее руки в свои.

— Джемми и я — мы находим способ встречаться. Но не там. Так лучше, мисс Лора.

— Вы должны звать меня просто Лора, — сказала она. — Никаких мисс или миссис. Вы ведь поможете мне со щенком? Вы ведь принесете его мне в рождественское утро?

— Я сделаю это для вас, — ласково ответил Джон Амброз.

Лора быстро пересекла дорогу к тропинке, спускавшейся вниз. Там она повернулась и помахала ему, и он помахал в ответ. Но мысли ее по дороге назад были о Морган Ченнинг. Эта женщина и привлекала и отталкивала ее, но больше всего вызывала в ней чувство беспокойства, хотя Лора не совсем понимала почему.

На этот раз Элли не поджидала ее с приказом идти в гостиную миссис Тайлер. Дверь библиотеки была открыта, и Уэйд окликнул ее, когда она проходила мимо. Его голос звучал жизнерадостно и спокойно, так что ее отсутствие, должно быть, не вызвало ненужной тревоги.

— Входи, — пригласил Уэйд. — Ты хорошо погуляла?

Она кивнула и, снимая шляпку, подумала, что случилось бы, если бы она сказала ему правду о своей дневной прогулке — что она посетила Морган Ченнинг и узнала значительно больше о семейной истории, чем до сих пор он и его мать рассказали ей. Но, конечно, она не могла сделать этого. По крайней мере, пока. Это притворство не нравилось ей, но пока Джемми не получит рождественский подарок и щенок благополучно не водворится в доме, она должна являть собой благовоспитанность.

Поэтому она просто сказала, что хорошо погуляла, и вошла в библиотеку. Оглядевшись, она поразилась контрасту между тяжелой темной мебелью дома Тайлеров и золоченой розовой элегантностью, которую она недавно видела у Морган Ченнинг.

В середине комнаты стоял большой стол красного дерева, заваленный книгами и газетами, упираясь тяжелыми кривыми ножками в форме когтей в ковер любимого миссис Тайлер мрачного винного цвета. Уэйд жестом пригласил ее к темно-красному дивану у камина.

— Садись, Лора. Ты пришла как раз вовремя. Я хочу почитать немного из моей книги. Давай я помогу тебе снять плащ.

После того, как Уэйд помог ей раздеться и удобно устроиться на красном диване, подложив взбитую подушку под спину и подставив под ноги табуреточку, он взял с письменного стола стопку рукописи и сел рядом с ней. На столик поблизости он поставил чернильницу, а в руке держал длинное гусиное перо, как будто оно таким образом помогало ему думать.

Прежде чем он начал читать, Лора, дотронувшись до его руки, попросила:

— Можно, Джемми тоже послушает? Я знаю, что ему было бы интересно.

— Это история не для детей, — несколько холодно ответил Уэйд, и Лора не стала настаивать. Но она снова с беспокойством ощутила, что какая-то тайная тревога в глубине души Уэйда удерживает его вдали от сына.

Читал он чрезвычайно хорошо. Тембр его голоса придавал особую красочность повествованию и волновал ее. Самой тональностью и выразительностью голоса он вдохнул жизнь в характеры и обстановку рассказа. Ей невольно подумалось, производило ли бы повествование такое хорошее впечатление, если бы она читала про себя.

Уэйд объяснил ей, что действие романа будет происходить в Италии — стране, которую он всегда хотел посетить и о которой очень много читал. Герой — красивый, любящий приключения молодой американец, влюбившийся в графиню, муж которой слишком стар для нее. Все это казалось Лоре выдуманным, и она поймала себя на том, что больше слушает голос Уэйда, чем вникает в содержание истории. Время от времени она украдкой посматривала на его восторженное лицо. Он казался весь во власти повествования и был счастливее, чем когда-либо раньше.

Иногда он прерывался и делал поправки чернилами, потом продолжал читать дальше. Совершенно очевидно было, что работа по воплощению на бумаге его рассказа шла ему на пользу. Когда он закончил первую главу и отложил в сторону плотно исписанные страницы, его глаза устремились к ней в ожидании похвалы.

Ей пришлось побороть в себе желание сказать ему откровенно, что история не в ее вкусе, что, по ее мнению, эти люди нереальны и неинтересны. Но она не могла причинить ему такую боль, не могла разрушить процесс выздоровления, который так очевидно происходил в нем.

— Это так же интересно, как некоторые романы, которые я читала в «Леслиз Уикли», — сказала она.

По крайней мере, это было правдой. Она не понимала, почему бы авторам не рассказывать о жизни правдоподобно. Зачем нужна вся эта мишурная мелодрама? Но раз Уэйд был склонен писать в такой манере, она не должна высказывать подобные мысли. Возможно, написание романа принесет ему больше пользы, поможет выздоровлению лучше, чем какой угодно уход. И для достижения этой цели его следовало всячески подбадривать. Если бы только он не стремился издать свои рукописи! Неуспех книги может отбросить его в еще большую пучину страданий, чем до попытки писать.

Пожатием плеч он отбросил ее сравнение с романами в периодической печати. Совершенно ясно было, что он считал свое произведение намного превосходящим любой из них.

— Конечно, я буду благодарен за критику, — натянуто произнес он, но у нее было подозрение, что это не так. Критика ранила бы его так сильно, что она не отважилась ничего сказать.

— Я не обладаю достаточными знаниями для того, чтобы критиковать, — нежно возразила она. — История очень интересная. Мне не терпится узнать, как Хемлин попадет в дом Марии.

— Отложим это до другого раза, — более жизнерадостно ответил Уэйд, вытягивая затекшую ногу.

Лора обрадовалась, когда Элли прервала их, постучав в дверь. Она принесла записку, адресованную миссис Уэйд Тайлер.