Опять ошибочка. Это была не она.

Вы, вероятно, помните тот школьный урок истории, словно это было вчера. 1789 год. Французская революция в разгаре. Парижская беднота бунтует, поскольку у народа нет хлеба, а королева Мария-Антуанетта — бесчувственно безразличная, пытаясь пошутить или просто из природной глупости, — не находит ничего лучшего, как предложить, чтобы вместо хлеба они ели пирожные.

 Проблема номер один заключается в том, что это были не пирожные, а бриоши (оригинальный французский текст звучит так: Qu'ils mangentde la brioche). Согласно Алану Дэвидсону и его «Оксфордскому справочнику по кулинарии», «бриошь в XVIII веке представлял собой лишь слегка обогащенную (за счет скромного количества масла и яиц) булочку, по сути не далеко ушедшую от хорошего белого хлеба». Так что предложение королевы вполне можно считать попыткой сделать доброе дело: мол, если народ хочет хлеба, дайте им того, что получше.

 И все бы хорошо, вот только Мария-Антуанетта ничего подобного не говорила. Фраза активно курсировала в печати начиная аж с 1760 года — для иллюстрации разложения аристократии. А Жан-Жак Руссо вообще утверждал, что слышал ее еще в 1740-м.

Последний из биографов Марии-Антуанетты, леди Антония Фрейзер, приписывает это высказывание совершенно другой королеве — Марии-Терезии, супруге Людовика XIV, «Короля-солнце», — хотя в действительности сказать ее мог кто угодно: восемнадцатый век не испытывал недостатка в благородных барынях. Возможно также, что знаменитая фраза вообще была придумана в пропагандистских целях.

Известна и еще одна история, согласно которой именно Мария-Антуанетта познакомила Францию с круассанами, якобы привезенными из родной Вены. Нам этот миф тоже представляется маловероятным, поскольку первое упоминание о круассанах во Франции относится лишь к 1853 году.

Что интересно, примерно в то же самое время странствующие австрийские кондитеры завезли рецепт слоеного теста в Данию. С тех пор знаменитые «датские плюшки» известны в этой стране как wienerbrod («венский хлеб»).

 В Вене же их называют Kopenhagener (То есть «копенгагенскими» (нем.).).

 а) Они едят швейцарские рулеты.

 б) Они едят собак.

 в) Они изобрели часы с кукушкой.

 г) У них нет армии.

Швейцарский рулет (Swiss roll (англ.) — бисквитный рулет с джемом, кремом или вареньем.) вовсе не он: никто не знает, почему его называют «швейцарским» только в Англии и нигде больше. В самой Швейцарии его зовут Biscuitrolle либо gateau roule, «бисквитный рулет»; испанцы пользуются фразой brazo de gitano, «рука цыганки», а американцы называют jelly roll (в Америке jelly — то же, что в Англии jam, «джем» или «варенье»).

Вопреки известному монологу Орсона Уэллса из фильма Кэрола Рида «Третий человек» (1949)[6], часы с кукушкой придумали в Германии в 1738 году.

Швейцарцы в ответе за более современные и полезные достижения нашей жизни. Благодаря им сегодня у нас есть вискоза, целлофан, застежки-«липучки», молочный шоколад и швейцарский армейский нож.

 Швейцарцы соблюдают нейтралитет, но они не пацифисты. Каждый швейцарец-мужчина в возрасте от двадцати до сорока состоит в Швейцарской национальной милиции и держит дома ружье. Если бы швейцарцам пришлось воевать, их «армия» насчитывала бы полмиллиона человек. В годы Второй мировой швейцарские ВВС невозмутимо сбивали как самолеты немцев, так и авиацию союзников.

В общем, остается лишь поедание собак. Практичные, законопослушные швейцарцы — единственные из европейцев, кто уписывает собачье мясо.

 Никто не знает, сколько собак заканчивает свою  жизнь в солениях, копченостях или в виде колбасы в глухих альпийских деревушках, но это, определенно, факт. Кошек, кстати, тоже. Аргумент? Пожалуйста. Это разумный способ переработки любимых питомцев, да и вообще пользительно для здоровья. После поедания наиболее лакомых частей все остальное превращается в лярд (топленое сало) и используется для лечения простуды.

 Сенбернары никогда — повторяем, никогда — не носили на шее бочонков с бренди.

Миссия сенбернара — сугубо трезвая (не говоря уже о том, что давать бренди человеку с гипотермией — чудовищная ошибка), однако идея безумно понравилась туристам, и потому сенбернары всегда позируют с бочонком, крепко привязанным к ошейнику.

До того как эти милые четвероногие стали трудиться спасателями, их активно использовали монахи из приюта Св. Бернара на Большом перевале в Альпах — горном маршруте, соединяющем Швейцарию и Италию. Собаки таскали на себе провизию — крупные размеры и покладистый нрав делали их прекрасными вьючными животными.

Идея пресловутого бочонка посетила молодого английского художника, сэра Эдвина Лэндсира (1802—1873), пользовавшегося благосклонностью самой королевы Виктории. Лэндсир был известен своими пейзажами и изображениями животных, но более всего он прославился картиной «Монарх из Глена» и скульптурами львов у подножия колонны Нельсона на Трафальгарской площади.

 В 1831 году Лэндсир написал полотно под на званием «Альпийские мастиффы приводят в чувство заблудившегося путника», изображавшее двух сенбернаров, у одного из которых на шее висит бочонок с бренди, — эту деталь художник добавил «для интереса». С тех пор ярлык навешен на всех сенбернаров. Лэндсиру также приписывают популяризацию нынешнего названия породы — «сенбернар» (вместо «альпийского мастиффа»).

Первоначально порода носила название «барри» — искаженное от немецкого Bären, «медведи». Один из первых спасателей известен как «Барри Великий»: за период с 1800 по 1814 год этот знаменитый сенбернар спас сорок человек, но, к сожалению, погиб от руки сорок первого, который принял его за волка.

После смерти из Барри сделали чучело, и сегодня оно с гордостью выставлено в Музее естественной истории в Берне. В честь величайшего из спасателей лучшего щенка-мальчика в каждом новом помете в приюте Святого Бернара непременно зовут Барри.

Иногда святой долг обеспечить страждущим стол и кров оказывался для приюта занятием довольно хлопотным. Так, в один из вечеров 1708 года брату Винсенту Камо пришлось кормить сразу 400 путников. Чтобы сэкономить рабочую силу, он смастерил похожее на большое беличье колесо устройство, прикрепленное к вертелу. Внутри колеса, вращавшего шампур с мясом, рысил один из приютских сенбернаров.

По некоторым данным, начиная с 1800 года собаки спасли более 2500 путешественников; правда, ни одного — за последние пятьдесят лет. В итоге монахи приняли решение продать четвероногих друзей, заменив их вертолетами.

Албанская свинья.

Албанские собаки делают «хам-хам».

В Каталонии собаки лают «бап-бап». Китайские говорят «ванг-ванг», греческие — «гав-гав», словенские — «хов-хов», украинские — «гаф-гаф». В Исландии это «вофф», в Индонезии — «гонг-гонг», а по-итальянски — «бау-бау».

Интересно, что чем меньше вариаций в звуке, производимом тем или иным животным, тем охотнее разные языки сходятся в его интерпретации. Так, почти в каждом из языков корова мычит «му», кошка мяучит «мяу», а кукушка кукует «ку-ку».

По мнению ученых из Центра по изучению поведения животных в Камбрии, собаки даже приобретают местный акцент. Наиболее явно он выражен у шотландских и ливерпульских четвероногих. У ливерпульцев голоса чуть повыше, зато у шотландцев «полегче тон».

 Для сбора необходимых данных специалисты  Центра обратились к хозяевам и их питомцам с просьбой оставить на автоответчике голосовое сообщение, а затем сравнили высоту, тон, громкость и длину звуков, издаваемых собакой и человеком.

В результате ученые пришли к выводу, что собаки имитируют голоса хозяев, дабы продемонстрировать свою привязанность: чем она крепче, тем заметнее сходство в звуке.