Выпили… Нервному разгоряченному майору напиток пришелся как нельзя более кстати:

— Здесь неплохо, друзья мои.

— Да, тихо… Ты что — бежал?

— Нет. Просто климат непривычный!

В заведении столиков было явно больше, чем посетителей — то ли не время, то ли на период праздника народ предпочитал места повеселее.

— Как ты после вчерашнего, русский?

— Ну сейчас уже неплохо.

Посмеялись, поговорили о том о сем…

С каждым новым стаканом сидра господин Юргенс вел себя все развязнее — чувствовалось, что итальянка давно уже не знает, как от него избавиться.

— Bay, я совсем забыла… — неожиданно спохватилась она, придвигая сумочку и одновременно выдернув из-под тяжелой соседской лапищи аппетитную коленку. — Эй, полегче! Уже есть восемь часов? А, русский?

— Давно! — с сожалением констатировал Виноградов.

— Тогда нужно бежать… Сегодня пресс-конференция самого Даниэля Чеваррия, а у меня по плану с ним интервью.

— Плюнь ты на это, Габи! Смотри — мы с русским куда интереснее. Посидим еще…

— Нет, мальчики, работа есть работа…

Итальянка затушила в пепельнице сигарету и посмотрела — сначала на Эриха, коротко, а затем и на Владимира Александровича:

— Терпеть не могу необязательных людей — это причиняет ненужные неудобства и тому, кто ждет, и самому опоздавшему.

— Но, может быть, мы сейчас все вместе…

— Чао! — Демонстрируя полную финансовую независимость от представителей противоположного пола, красавица выложила на скатерть две монеты по двести песет. — Хватит? Встретимся в «Каса Пачин».

И прежде чем мужчины успели должным образом отреагировать, она легко поднялась и шагнула на улицу.

— Чертова баба, — по-немецки подвел итограскрасневшийся господин Юргенс. Но затем перешел на английский: — Хороша, верно?

— Эбсолютли! — подтвердил Виноградов. Честно говоря, он был очень рад, что на этот раз «контактом» оказалась именно Габриэла.

Неожиданный, но приятный подарок судьбы — за долгие годы оперативной работы у майора создалось впечатление, что красавицы-шпионки встречаются только в плохих детективных романах. Ан — нет! И плевать, что первая встреча комом.

— Надоело это газированное пойло!

— Да, пожалуй, — глядя вслед удаляющейся загорелой фигурке рассеянно кивнул Владимир Александрович.

Как, однако, она прозрачно намекнула — и насчет восьми часов, и насчет опоздавших… С другой стороны, сама не без греха — не смогла отвязаться от приставучего кавалера! Все равно при нем толку от встречи не было бы никакого.

Кстати, о кавалере — нужно ни в коем случае не подавать виду, что третьим лишним за столиком оказался именно немец. В целях конспирации, да и вообще…

— Эрих, давай я закажу водки?

— Водка здесь дерьмо! Лучше — два рома с колой. Пробовал?

— «Куба либре». У нас это тоже было когда-то модно.

Заказали. Выпили…

— Слушай, Эрих… Я, наверное, не вовремя появился? — следовало продемонстрировать, что немец ни секундочки не должен считать его конкурентом в борьбе за расположение Габриэлы.

— Брось, русский! Ты, конечно, опоздал, но…

— Прости, пожалуйста, — каждое слово, произнесенное собеседником, было само по себе понятно, однако общий смысл фразы никак не укладывался в голове. — Кто и куда опоздал?

— Ну не я же! Я-то как раз пришел в эту дерьмовую забегаловку ровно в восемь. — Господин Юргенс сунул руку во внутренний карман широкого светлого пиджака. — Думал, пока посижу, почитаю…

И на столике, между не убранными еще бутылками из-под сидра появился сложенный пополам журнал.

— «Финансы и рынок», — перевел Владимир Александрович. — Интересно! Но это не самый свежий номер.

— Верно, — согласился человек напротив. — За июнь… У вас ведь, кажется, есть такой же?

— Но на русском языке!

— Разумеется.

Журнал, обнаруженный в сумке покойного «журналиста» и переданный Генералу на встрече в театре, как и предполагалось, был опознавательным знаком — тут большого ума не требовалось. Недаром Виноградов весь прошлый вечер тряс своим экземпляром где надо и где не надо… Но вот чего ни майор, ни его «старшие товарищи» не знали и знать не могли — так это, должен ли процесс установления контакта сопровождаться еще и какими-то условными фразами или ключевыми словами.

Поэтому пришлось положиться на импровизацию и традиционный российский авось:

— Будем считать, что обмен верительными грамотами состоялся. Оставим разные мудреные пароли, сдвинутые на нос шляпы и темные очки для Голливуда… Не возражаете?

— Договорились!

Вряд ли собеседник считал себя дилетантом, скорее уж наоборот:

— Эта итальянка прицепилась ко мне, как жвачка к подошве. Я сначала пытался вежливо, но потом…

— Я видел! Ты вел себя так, будто хочешь трахнуть ее прямо здесь, на столике.

— Самому противно… Другая бы давно дала по морде и смоталась. А крошка Габриэла почему-то заставляла себя терпеть!

— Эрих, может, ты ей нравишься?

— Чепуха! — Немец поморщился и помотал головой. — Тут другое…

— Откуда она за тобой увязалась?

— Да прямо в отеле! Я как раз получил ключи, а заодно и твое приглашение. И она подошла…

— Прости, опять не понял, — нахмурил брови Виноградов. — Какое приглашение?

Тут уже настал черед забеспокоиться собеседнику. Медленно, четко выговаривая каждое слово, он пояснил:

— Конверт. Из отеля, для внутренней корреспонденции. Там — листок с названием этой забегаловки и временем встречи.

— Без подписи и даты?

— Да, но я так понял, что это от тебя!

— Это не от меня… Я получил такой же вызов.

Черный холодок невидимой опасности накатил на собеседников, и оба с трудом удержались от того, чтобы судорожно не завертеть головами. Владимиру Александровичу сквозь уличный шум даже послышался далекий щелчок — то ли фотоаппарата, то ли затвора автоматической винтовки.

Захотелось стать маленьким — или даже совсем исчезнуть.

— Блин, надо ноги делать! Потом разберемся.

— Не понимаю… — насторожился господин Юргенс, и Владимир Александрович сообразил, что реплика его прозвучала по-русски: