Обычно такие невразумительные фразы производили впечатление посильнее пропусков-«вездеходов», но на этот раз постовой оказался не робкого десятка.

– Не положено. Сейчас, подождите, старший подойдет.

– Да брось ты…

– Не положено! – Сержант категорически не желал оставаться в дураках. Поправив съехавшую набок каску, он загораживал проход, как все триста спартанцев одновременно.

– Хорошо, как скажешь.

Наблюдавшие издали за этой сценкой многочисленные корреспонденты встретили неудачу собратьев по перу одобрительными аплодисментами.

– Эй, Виноградов! И тебя развернули?

– Топайте сюда, коллеги!

– Это возмутительно… Нарушают свободу печати, верно?

– Мы будем жаловаться генералу! Я его лично знаю.

Оставалось только скрипеть зубами и сулить своим спутникам близкие дисциплинарные взыскания.

– А я чего? Я не обязан! – вяло огрызался фотокорреспондент. Пахло от него вчерашним пивом.

– Я тебе покажу – «не обязан»! В твоем виде только репортажи из жизни педерастов делать… Тоже мне, акулы пера.

– Товарищ майор, – посочувствовал постовой, – вы-то можете пройти, пожалуйста! А эти – пусть обратно, за барьерчик вернутся. Начальство ругается…

– Поняли? – Все-таки погоны на плечах изредка давали определенные преимущества. Даже если ты в штатском…

Пространство перед Юго-Восточным рынком надвое рассекала желтая линия металлических секций. Вдоль образованного ими барьера выстроились хмурые мальчишки в милицейской форме – внешнее оцепление. Тут и там то и дело возникши офицеры: ротные и взводные командиры с прокуренными голосами и лицами деревенских педагогов. Виноградов знал: местная войсковая часть Министерства внутренних дел только недавно с потерями вернулась с Кавказа, и теперь ею затыкали все дыры на массовых мероприятиях. По одну, внешнюю сторону ограждения город жил своей обыденной, суматошной жизнью: с мельканием светофоров, потоками транспорта, яростными гудками и ревом двигателей. Неоновый кубик рекламы, вращаясь, выхватывал из наседающих сумерек то озабоченные лица спешащих в метро горожан, то случайных зевак на противоположном тротуаре. Впрочем, разглядеть оттуда все равно ничего не удавалось, поэтому даже самые любопытные пенсионеры вскоре отправлялись восвояси – рассчитывая узнать обо всем из вечернего выпуска новостей.

Только в одном месте, у единственного оставленного с этой стороны ограждения прохода, образовалось некое подобие постоянной аудитории: дюжины полторы журналистов, в основном – дежурные репортеры или молодежь из отделов городской хроники. G появлением Виноградова и его коллег по «Криминальному обозрению» количество страждущих попасть внутрь, естественно, увеличилось.

Внутрь не пускали… Зубры прессы из начинающих грязно ругали ментов, кто постарше – покуривал в ожидании неминуемого, а девица с блокнотиком нервно пыталась кокетничать. Плечистый стажер из Эн-би-си улыбался окружающим – искренне, но несколько недоуменно: вчера у него из машины украли телекамеру и кроссовки.

– Давно началось?

– Почти час уже! Я к выпуску не успею.

– Выходил тут какой-то… Обещал разобраться.

– Жди, как же! Найдешь, бля, край него.

Отсеченная от остального пространства часть площади перед рынком казалась вымершей. Широкая полоса асфальта за спинами милиционеров была сплошь покрыта беспорядочно разбросанными обломками каких-то ящиков, коробок и алюминиевых конструкций. Уткнувшись капотом в один из ларьков, раскорячилась бежевая «девятка» – с помятым боком и осыпавшимися внутрь остатками стекол. Номера на машине угадывались дагестанские.

Дальше, до самого входа в здание торгового павильона, обзор закрывали шеренги стандартных киосков. Даже по стыдливо повернутым к зрителю тыльным сторонам этих коммерческих точек можно было сделать вывод, что самое интересное, увы, позади: кое-где сорванные с петель двери давали возможность полюбоваться результатами штурма.

– Черт побери, сколько же можно ждать!

– Ну я им сделаю сюжетик…

– Вон, кажется, идет, нет?

Но это опять оказался не представитель пресс-службы. Видимо, капитан-участковый с огромной стопкой протоколов под мышкой просто заблудился – и, увидев направленные на него объективы фото – и кинокамер, поспешил юркнуть обратно, в спасительные лабиринты ларьков. Почти вслед за ним из ворот павильона медленно выкатилась зарешеченная машина ОМОНа.

– Чего вызывал? Что случилось? – Рядом с постовым неизвестно откуда возник обветренный и злой офицер.

– Вот, товарищ командир… – кивнул в сторону Виноградова автоматчик. Владимир Александрович представился. Старший лейтенант, не торопясь, изучил его удостоверение.

– Какая проблема?

– Надо пройти внутрь. Работать.

– Проходите! – пожал плечами офицер.

– Нас трое, – вздохнул Виноградов, демонстрируя своих спутников. Собственно, одному ему внутри делать было нечего.

– Эти тоже… с вами?

– Увы! – Владимир Александрович протянул редакционные документы своих спутников.

Вкладыш за подписью начальника ГУВД особого впечатления не произвел, но старший лейтенант решил не искать лишних приключений:

– Проходите! Только смотрите там…

– За этим и идем! – не удержался от демонстрации собственного остроумия фотограф.

– Спасибо, – вежливо поблагодарил успевший перелезть через барьерчик третий сотрудник Виноградова. Его растрепанная шевелюра победно устремилась в глубь запретной территории.

– Эй, а мы как же?

– Бросаете!

– Это не по-товарищески, Виноградов…

Владимир Александрович обернулся на возмущенный гомон журналистской братии:

– Извините, ребята! Служба. Но я пришлю за вами… кого-нибудь. Из пресс-службы. Если встречу.

– Во, глянь-ка! – Поравнявшийся с останками автомашины фотокор уже щелкал первые кадры. – Кровь…

Действительно, приборная панель и чехлы матово отсвечивали не успевшими подсохнуть пятнами. В левой стойке чернело – пулевое отверстие.

– Не задерживайся, – потянул коллегу за рукав волосатый напарник. – Там еще будет что наснимать, пока не прибрали!