Никто не мог обвинить атлантов в жадности. За чужим они никогда не гнались, но вот свое обязательно должно быть самым лучшим.

— Слыхали, — говорили атланты друг другу, — какую в Египте пирамиду построили? Сделаем-ка мы себе в пять раз больше!

И делали.

— А вот в Галлии, — рассказывал кто-то, — менгиры каменные поставили. Десять тысяч штук.

— Ничего! — кричали ему. — Мы сто тысяч поставим!

— Зачем нам менгиры, да еще сто тысяч? — спросил не такой как все, но на него не обратили внимания.

Хорошо жили атланты. Все у них было, и все самое лучшее. Но тут один путешественник привез удивительную новость: в Италии проснулся вулкан Везувий. Во всем мире только об этом и говорят.

— Подумаешь, — ответили атланты, — мы у себя сто вулканов разбудим!

— Может, не надо вулканов? — спросил не такой как все, но его и на этот раз слушать не стали.

Вулканы разбудили. Атлантида потонула. А сами атланты выплыли, расселились по свету и живут среди людей, ничуть не изменяя прежним привычкам.

С Безумным Профессором я познакомился случайно. Он схватил меня на улице и потащил в сарай, где была его лабораторию, показывать дикое изобретение, сделанное им.

— Когда я включаю ток, — сурово вещал он, — я выключаю гравитацию в приборе и над ним. Прибор гениально прост, я даже удивлялся, почему никто не изобрел его раньше. Но теперь я знаю: дело в том, что я первый гений в этом глупом мире!..

Профессор торжественно воткнул вилку в розетку, и в то же мгновение гравитатор и сам Безумный Профессор и весь сарай унеслись в вечернее небо. Один я остался внизу и отныне твердо знаю, куда девались гении минувших времен, предшественники Безумного Профессора.

Пришла Увертка к Отвертке и говорит:

— Давай вместе работать!

— Я бы рада, — отвечает Отвертка, — но как?

— Очень просто. Ты станешь отмыкать, а я буду умыкать. Согласна?

Ударили они по рукам, и Отвертка опомниться не успела, как из Рабочего Инструмента превратилась в самое настоящее Вещественное Доказательство.

Робота Степку не взяли в гарантийный ремонт. Степка вышел из мастерской и присел на скамейку.

"Вот, — подумал он. — Износился. Скоро на свалку отвезут. Плохо быть старым, весь скрипишь, инфракрасное зрение совсем отказало, да и ультрафиолетовое пошаливает. Память тоже прохудилась… и быстродействие…"

Степка со скрежетом разогнулся и покатил к ангару. По дороге ему встретилась группа людей. Робот с завистью оглянулся.

"Счастливые люди. Тело восстанавливается само, запчастей им не надо, и легкие они, не то что металл. А роботом быть плохо."

Однако, проходившие люди не считали, что им очень повезло. Ведь они возвращались с лекции, на которой им доказали, что в самом ближайшем будущем роботы повсюду заменят людей.

Механический краб неотвратимо двигался вперед. Сквозь прозрачную броню на его груди можно было рассмотреть гнусно ухмыляющееся лицо Скрыптыврагыджа. Вот он повернулся и положил один из своих щупальцев на гашетку десуществоватора. Кровь застыла в жилах у Сергея Ивановича, волосы поднялись дыбом.

— Нет!.. — хрипло закричал он и захлопнул сборник фантастики. Никогда больше не буду читать эту гадость!

В 17–30 доктор Айболаев изобрел панацею и в 17–40 принял ее. В 17–50 он излечился от легкого гриппа, который намеревался перенести на ногах. Еще через несколько минут доктора навеки покинули застарелый ревматизм и начинающаяся подагра. Без следа зарубцевалась язва желудка, исчезли плоскостопие и обширная лысина. Затем наступила очередь почек, печени и желез внутренней секреции.

Дольше всего сопротивлялся действию панацеи кариес зубов, но в конце-концов чудо-лекарство справилось и с ним.

В 18–30 доктора не стало. Когда последний недуг покинул его тело, от гениального ученого не осталось вообще ничего.

Из крутого обрыва на берегу речки мы с Витькой выкопали мамонта. Мамонт был совсем целый, как он замерз сто тысяч лет назад, так и лежал во льду.

Витька решил мамонта оттаять, а я возражать не стал, хотя у меня был вопрос. Витька начал рубить дрова, стаскивать их к обрыву, я подкладывал дрова в костер, грел в котелке воду и этой водой оттаивал мамонта. Прямо на костре мамонтов оттаивать нельзя — шерсть подпалится, к тому же, если перестараешься, мамонт получится жареный, а нам нужен живой.

Оттаивать мамонтов занятие хлопотное, поэтому я не мог найти времени, чтобы задать вопрос, который не давал мне покоя. Но вот мамонт открыл глаза, отлепился от обрыва, придвинулся к костру, чтобы погреть бок, который еще не совсем отошел. Тогда я увидел, что можно отдохнуть, и спросил у Витьки:

— Зачем нам его оттаивать? Климат теперь для мамонтов неподходящий, недаром же они вымерли.

— А ты поднимись наверх, — сказал Витька.

Я забрался на обрыв. Вокруг расстилалась заснеженная тундра.

— Неужели зима наступила? — удивился я.

— Нет, — ответил Витька. — Это, пока мы возились, новый ледниковый период наступил. Теперь для нас климат неподходящий, а для него — в самый раз.

— Все равно, — не согласился я. — Кому нужен один мамонт?

Мы вернулись к обрыву, посмотрели вниз.

Мамонт рыл землю: растаскивал камни, отгребал бивнями песок. Работал он как хороший экскаватор и уже вырыл здоровую яму. В глубине ее виднелся поросший бурой шерстью бок.

— Ладно, — сказал я Витьке. — Поболтали, и хватит. Иди за дровами, будем мамонтиху оттаивать.

Сначала кораллы строят чудесный остров с удобной гаванью, а потом окружают его непроходимыми рифами.

А правил в Тридевятом царстве Кащей Второй. Тоже бессмертный.

Раздался звонок. Я поднялся с дивана и открыл дверь. На лестничной площадке стоял марсианин. Я сразу понял, что он с Марса, потому что они там все синие.

— Извините, — сказал марсианин, — мы проводим опрос общественного мнения, и я хотел бы задать вам один вопросик.

— Заходите, — пригласил я.

В комнате марсианин сел на диван, я, из осторожности примостился на стуле у двери.

— Нашими учеными, — начал марсианин, — разработан способ превращения расширяющейся вселенной в сжимающуюся. И мы опрашиваем жителей вселенной, согласны ли они на такой опыт. Все-таки, это касается всех.

— А зачем он вообще нужен?

— О!.. Масса удобств! Во-первых, вместо красного смещение будет фиолетовое. Это очень красиво, — марсианин погладил себя по бирюзовым хелицерам. — Во-вторых, тепловая смерть наступит не от холода, а от жары, что гораздо приятнее.

— Ладно, — сказал я. — Согласен. Только не из-за смещения. Просто я подумал, что пока вселенная будет сжиматься, вы передумаете и снова начнете ее расширять. Так, глядишь, конец света никогда и не наступит.

— Это вы хорошо сказали, — обрадовался марсианин. — Ваши слова окажутся прекрасным аргументом для многих отсталых народов. Я выполнил свою миссию лучше, чем ожидал. Спасибо…

Он вышел. Хлопнула дверь. Я вскочил и на цыпочках подбежал к ней. Сначала на лестнице было тихо, потом скрипнула дверь у соседей, кто-то вскрикнул, и голос инопланетянина вежливо произнес: