- Через сезон это станет ясно многим в нашем центре, через несколько сезонов всей Грассе.

- Что станет ясно? - Ропур был уже почти убежден, но не словами, а гордостью, преобразившей лицо Мины.

- А вот это пока должно быть тайной для всех, кроме вас и Главного Ведущего Дороги!

Через час мощная машина Ропура бесшумной молнией пронеслась сквозь засыпающую Орту ко Дворцу Совета.

Дорога.

2191 год Откровения. За 11 лет до Свершения. РЕАНДА

Кон Мал подъехал к храму, когда светило уже предвещало свое появление отблеском сияния на вершинах гор. Горы словно загорались изнутри, и фонари уютно раскинувшейся в долине Реанды потускнели. Громада храма, видная с любой дороги, подходящей к городу, подавляла. Кон Мал убеждал себя, что поступает хотя и не как ученый, зато как Идущий, но так и не убедил. И, стоя у огромных резных дверей с изображением "Посоха Болла", Мал никак не мог заставить себя перешагнуть порог.

Давно, в детстве, родители водили его в храм Учения и он хорошо запомнил символ - суковатую дорожную палку легендарного отшельника на дверях и мантии Учителей. Мал тогда не все понимал из торжественного чтения "Завета Идущим", но навсегда проникся его духом, духом веры в конец Дороги, единства всех жителей Грассы. Эта вера помогала ему в научной работе, и он мечтал, что именно он, маленький, со смешными, уже тогда торчащими в разные стороны прядями волос, кон Мал будет тем, кто возвестит конец Дороги. Мал верил в науку. И чем больше наука противопоставляла себя Учению, тем сильнее хотелось Малу их примирить. Мал до дрожи ощущал величие и благородство Учения, объединившего в едином движении многие поколения грассиан.

Когда группе исследователей в центре Минувшего, изучавшей древние захоронения, удалось вроде бы доказать существование Дара тысячи лет назад, Мал радовался как никто. Но это не привело к объединению Учения и науки - наоборот, разделило их еще больше. И то, что сейчас собирался совершить Мал, походило на измену делу науки. Вряд ли друзья из центра одобрят его поступок! Светило, наконец, выглянуло между пиков, и купол главной башни храма вспыхнул ослепительным светом. Тяжелые двери со скрипом открылись. Мал отпрянул от входа и зашагал вдоль стены.

Когда ему предложили возглавить лабораторию наследственности, он согласился без колебаний. Он верил, что именно в наследственности сокрыты причины утраты Дара. Именно в ней, как полагал Мал, скрывался конец Дороги. Он и сотрудников подбирал таких же - сохранивших детский восторг перед чеканными строфами "Заветов". Десять лет работы, работы дружной, поглотившей их всех без остатка! И вот теперь, перед самым ее завершением, кон Мал утратил веру в то, что это действительно конец Дороги, а не начало новой. Новой, которая может взорвать, похоронить все, столь милое ему на этой чудесной планете. И хуже всего, что против него Фиер - самый любимый, самый талантливый ученик! Но все же Мал никогда не пришел бы сюда, если бы он поговорил с Фиером прошлой ночью, если бы не узнал об отъезде Фиера и Мины. Кон Мал знал, к кому обратятся они в Орте. Они не ученые, они Ведущие. Многие ли работающие в центрах поддержат его, Мала, когда Ведущие обратятся к ним за советом? Ночью он долго колебался, пока не понял, что выбора у него нет. Все аргументы в спорах с Фиером и его сторонниками отточились, кон Мал знал, кто обратит внимание на его доводы. Утром он победил неуверенность и вылетел в Реанду.

У ворот храма решимость его иссякла. Юный неофит, вышедший из дверей, с интересом наблюдал за странным человеком, то приближающимся к храму, то удаляющимся - не часто ученые посещали храм! Ученый бросал на неофита отчаянные взгляды. Тот, уже прошедший первую степень посвящения, понял, что пришедший нуждается в толчке, могущем облегчить принятие решения.

- Войдите, кон, - пригласил он. - Войдите и посмотрите. Это самый древний храм Грассы. У нас хранится посох Болла, кон.

Неофит угадал. Кон-ученый облегченно забормотал: - Да, да, конечно... Надо посмотреть, обязательно надо посмотреть. Это очень интересно... - При этом он так часто кивал, что его и без того растрепанные пряди, обрамлявшие лысину, казалось, разошлись по волоску и каждый торчал отдельно.

Неловко обойдя стоящего в дверях неофита, словно боясь его зацепить, ученый вошел внутрь - и замер на пороге. Внутри храм подавлял еще больше - огромное, почти пустое пространство с теряющимся впереди и вверху алтарным возвышением, казалось, стиснуто стенами и обрушивается вниз. Единственное, что сдерживало его напор - это взметнувшаяся в центре колонна из прозрачного горного минерала с заключенным внутри посохом Болла. Осторожно, стараясь не разбудить эха, кон Мал медленно пошел к колонне и вдруг замер от ужаса - так неожиданно и громогласно обрушились на него сверху слова:

- Что привело к нам брата, Идущего по обочине?

Ошеломленный кон Мал не посмел обернуться. Он смотрел на колонну, как на спасение: - Я пришел встретиться с коном Аманом, Учителем.

В наступившей тишине послышались шаги. Эхо возвращало их со всех сторон, шаги метались в воздухе, слышались сверху, снизу, одинаковые, но разные по силе звучания. Внутри у Мала что-то сжалось, противно задрожали ноги. Ему почудилось, что на него со всех сторон надвигаются толпы плотно сомкнутых, слепых в своем стремлении людей, безжалостных, бесчувственных, одинаковых... Одинаковых!.. Поймав себя на этой мысли, кон Мал обрел уверенность. Пусть они идут, пусть сомнут, затопчут, но они не должны быть такими!

- Я кон Аман, 326 Учитель на Дороге, - услышал он ласковый голос и обернулся: - Я принес вам тайну, Учитель!

Рай-на-задворках.

2276 год по земному летоисчислению.

Из дневника Сержа Арно (катушка II, реконструкция)

Сегодняшний день стоит отметить особо, за что глубокая благодарность группе разведки. По расписанию командиру боевых машин не положено удаляться от корабля. Но я не просто механик, я сын Петра Арно. Вчерашнее сообщение Чандра многих обеспокоило. Абсолютно идентичные скелеты нескольких поколений? По земным аналогам - мать, дочь, внучка или, скажем, отец, сын, правнук... Еще одна загадка? Она не объясняет гибели населения, однако Чандр сказал, что у него возникает ощущение опасности, грозящей именно землянам. Ощущение было до того четкое, что в очередной поиск иду и я, конечно, не как сын Петра Арно, а как командир-водитель БМ "Тигр" - самой мощной из наших машин. Координатор долго мялся, пока разрешил мне этот выход. Смешно гонять такую силищу против опасности, которой никто себе не представляет. Ведь скелеты лежали здесь до нашего прибытия, лежат все время, пока мы здесь,- и ничего!.. Комаров и придумал повод - мой грозный механизм уничтожения буксирует грузовой прицеп! Мы должны привезти как можно больше... образцов?.. свидетельств?.. Как тут скажешь? Конечно, это только прах, но ведь они были так похожи на нас... Вышли мы почти по-боевому. Впереди я с прицепом, за мной легкие вездеходы разведчиков. Сюжет для первокурсников Космической Академии герой-разведчик в приборном отсеке боевой машины. Разрядники лопаются от энергии, лазеры, локаторы, сонары, анализаторы в режиме широкого поиска - и волевой взгляд вдаль. А сзади огромная грузовая платформа на воздушной подушке - ни дать ни взять сарай. Цирк, да и только!

Ближайший к нам город всего в получасе езды. Я намеренно медленно веду колонну и представляю, как ругают меня разведчики. Но, во-первых, так положено; во-вторых, курсовая машина ведет "Тигр" без моего участия, и я могу заняться моим излюбленным здесь, будь оно неладно, делом: анализом собственных ощущений. Все чаще я вспоминаю слова отца. И не только слова, но интонацию, выражение глаз, даже нервное, безостановочное движение пальцев его руки. Почему это место названо им проклятым?.. Я рассказал об этом Комарову и Чандру. Комаров долго меня расспрашивал, оно и понятно - что ему еще делать, но ни к каким выводам не пришел. Чандр с истинно восточной вежливостью пробормотал несколько слов о том, что бывшие косморазведчики под старость... б-м-м, г-м-м... Это гудение означало, что Чандр боится вломиться не туда, куда следует. В древности говорили: "слон в посудной лавке", но слоны ведь и водились главным образом в Индии? А сегодня утром Чандр остановил меня в коридоре и долго рассматривал. Я намекнул ему, что хочу есть, а завтрак в горло не полез - взгляд Чандра напомнил, как смотрел на меня отец.