Поиск
* * *
Душа из ртути и свинца
Летит с тоской предгрозовой
(Тасуя строки без конца)
Сквозь пустоты холодной вой,
Сквозь измерения квартир,
Минуя логику минут,
В парадоксально-странный мир,
Где тени прошлого живут.
Где возвращается назад,
Все, что утрачено навек,
Где над судьбой не властен Ад,
Где ты пока что человек…
* * *
Идешь по граням деградации,
По закоулкам скользкой тьмы.
И наблюдаешь иллюстрации
К тоске, снедающей умы.
И снова делаешь открытие:
Жизнь бесполезна и пуста.
Какое жуткое наитие —
Игра в отчаянье с листа.
Все кем-то лихо разграничено:
Тебе — туда, а мне сюда…
Судьба банальна, ограниченна,
Мгновенье — канет в никуда.
Есть только ужас неизбежности,
Все прочее — забытый сон…
Все прочее — лишь пепел нежности
На месте дорогих имен.
* * *
По полустанкам осени дождливой,
В пространстве жизни, злой невероятно,
Бредешь походкой зябкой торопливой,
Окутанный тоскою непонятной.
Сквозь дождик мелкий, тихо моросящий,
Под странный шепот ветра ледяного
С судьбой полубезумной, настоящей
Ты споришь до отчаянья и снова
Бормочешь строки странного поэта,
Что тоже жил и сгинул незаметно
В игре теней и призрачного света,
В осеннем сне холодном и бесцветном.
* * *
Навязанных ролей пустое суесловье,
Возвышенных ночей трагическая суть.
Вселенская тоска присела в изголовье
Задумчивой души, что не смогла уснуть.
Мерцающих миров таинственные ноты
И музыки мечты чуть слышный аромат.
А дальше, может быть, восторги и остроты,
И памяти святой отчаянный диктат.
Не избежать никак тревоги, беспокойства,
Что вязью строк бегут по трепетным листам…
Так время и судьба вдруг проявляют свойства —
И отправляют жизнь по сумрачным местам.
* * *
Как всегда, все решится в последний момент,
На охваченных страхом дорогах судьбы.
И, затеянный давеча, эксперимент
Захлебнется словами тоски и мольбы.
Это кто-то идет за тобой не спеша,
Ты блуждаешь в тумане который уж год,
Словно тело твое покидает душа,
Превращается в холод ночей и пустот.
Никуда, никогда, ни за что не успеть
Наложение снов лишь фиксирует боль.
Хоть, не хочешь, придется все ж песню допеть,
Доиграть и дожить отведенную роль.
Искривленье зеркал и паденье на дно,
И разбитое сердце и в кровь голова.
Предвещают безумное время давно,
Помещая сознанье в свои кружева.
* * *
Мерцанье экрана на стыке эпох,
Вошедшее в кровь навсегда.
Тяжелый, похожий на стон, новый вздох,
И дней беспокойных вода.
И ночи трагически — жуткой весна,
И времени тягостный зов.
Ты бредишь опять в измерениях сна,
Что двери закрыл на засов.
Душа раздробилась на сотни частей
В безумных мечтах-кружевах,
В потоке тревожных и злых новостей,
В жестоких и странных словах.
Блуждая в пространстве вселенских утрат,
Сожженных надежд и страниц,
Влюбляешься в бездну сильней во сто крат,
За то, что она без границ.
* * *
Холодом дохнула пустота
В сердце поселилось беспокойство
Чувствуешь, что эта жизнь — не та…
Вновь инферно проявляет свойства.
Где бы ни был, что б ни говорил,
Делаешь с отчаяньем кульбиты…
В мир кошмаров двери отворил,
Прежние миры давно разбиты.
Ничего, ты учишься смеясь,
Принимать удары зла на веру.
Превращая жизненную грязь,
В сумрака таинственную сферу.
Вновь потусторонние ветра,
Разрывают ткань твоей вселенной,
Сыпется событий мишура,
Только то, что странно и нетленно
Остается в строчках навсегда,
Пролагая через боль-тревогу,
Через тяжесть слова «никогда»,
В вечность невозможную дорогу.
* * *
Забрезжила безумная надежда,
Забрезжила — и тут же умерла.
И скуки снова серая одежда,
И снова ледяные сказки зла.
Мерещится давно, везде, повсюду
Забытое и грустное лицо.
Я буду, как всегда, обязан чуду,
Что душу сжало в темное кольцо.
Я в лабиринтах лет скитаюсь снова
И память как залог судьбы, храню
И превращаю странно сердце в Слово,
Чтоб возвратиться к вечному огню.
Не знаю до сих пор, на что я годен,
Но что-нибудь, когда-нибудь свершу.
Я верю в то, что я теперь свободен…
И от стихов, которые пишу.
* * *
Я вернулся за воспоминаньем, за тенью,
Я всегда благодарен своим сновиденьям,
Даже если они и стремятся во тьму.
За иными мирами холодного взгляда
Панорама печального личного ада,
И все то, что, быть может, строкой обойму.
И, как прежде, опять неизбежность дороги,
И тревоги, тревоги, тревоги, тревоги…
И отчаянной гордости шаткий настил,
По которому в ночь ухожу я так странно,
Очертанья всего до предела туманны,
Только кажется, что меня кто-то простил.
Потакая игре с жизнью, точно с монеткой,
Я встречаюсь с любовью ненужной и едкой,
Слышу боль летит в вечность, и может, мольба.
Я качну головой и начну постепенно
Слушать темную музыку этой Вселенной,
За которой чуть слышно крадется Судьба…
Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: