— Для магического мира нет языковых барьеров. Первородные маги в древности посещали землю, следили за жизнью людей, а великий жрец ордена Тьмы постоянно подсылал своих тварей в твой мир, они принесли немало разрушений, поэтому неудивительно, что о них так долго помнят, — пояснил он и, немного подумав, добавил: — Кроме того, человеческие души пришли в мир людей из мира магии, и они тянутся к нему. Даже спустя почти тысячу лет после того, как закрыли порталы в другой мир, люди все еще помнят о нем, пусть неосознанно, не веря в его существование.

В его словах я нашла даже логику, я ему почти поверила. В магический мир, в котором оказалась. Во все, что он сказал. В адептов Тьмы и их замысел. А как иначе? Можно было сойти с ума от всего этого, забиться в угол и надеяться, что это только сон. Но мне хотелось верить, что оказалась я здесь не только потому, что меня призвали темным ритуалом, чтобы насильно оплодотворить. Ведь я для этого совсем не подходила. Почему именно я? И почему мне удалось избежать этой участи? Какие планы на меня у этих духов, живущих в мире Света? Или, может, это все нелепое совпадение, и лучше подумать, как вернуться домой, пока меня не слопал какой-нибудь дракон?

Вопросов в моей голове было много, и не на все из них существовали ответы. Но здесь и сейчас есть и насущные проблемы.

— А каково положение женщин в вашем мире, мире магии? — беспокоилось мое нутро, склонное к феминизму.

В своем мире я была самодостаточной женщиной, ни от кого не зависевшей, хоть и одинокой.

— Женщины — хранительницы домашнего очага, — ответил мне снова маг, — они могут получать образование, учиться различным искусствам, пока живут в родительском доме, но обычно к двадцати пяти годам женщина выходит замуж.

— И что, все женщины непременно выходят замуж? — поинтересовалась я.

По их меркам мне уже поздновато.

— Нет, не все, есть те, кто отправляется жить в храм любви, храм городских жен, — ответил Эрвин.

— Становятся блудницами, — видя мое недопонимание добавил Габриэль. — Или изгоями общества, которых не пригласят ни в один приличный дом. Те же блудницы, только не обслуживают всех, кого придется. Висят на шее у кого-нибудь состоятельного человека в качестве любовниц.

— Неужели для женщин нет никакой работы? — настойчиво допытывалась я.

Не собираюсь я замуж и тем более становиться блудницей.

— Ну, вообще есть, — нехотя проговорил маг, — если девушка осталась сиротой, она может работать служанкой в богатом доме или в Обители.

— Или может выйти замуж, войдя в семью торговца, тогда ей разрешат торговать, — добавил Габриэль.

А мне стало не по себе. Все сводилось к тому, что мне дорога в служанки, еще раз в служанки, в блудницы или в изгои-содержанки. И это еще неизвестно, что собирается делать со мной этот их совет.

Решив проветриться от негативных и тяготящих голову мыслей, я вспомнила, как когда-то в деревне каталась верхом на лошади. Задрав юбку и перекинув ногу, я уселась по-мужски, и осторожно припустив лошадь, попыталась перейти на легкий галоп. Услышав позади оклики мужчин, я не стала останавливаться, в конце концов, как я поняла, пленницей я не являлась.

В седле я держалась не очень уверенно, но скорость получилось развить хорошую, лошадь была спокойная и слушалась меня. Шум ветра в ушах очищал голову. Волосы развевались, щекоча кожу. Я наслаждалась скачкой, как маленькая девочка, которой подарили пони, юбка задралась, открывая джинсы и кроссовки. Такого удовольствия я не испытывала давно. Да это, пожалуй, круче, чем управлять автомобилем на большой скорости! Сердце радостно забилось, разгоняя горячую кровь, стало совсем жарко, а щеки, судя по ощущениям, покрылись ярким румянцем.

Впереди показалось разветвление дороги, и я начала тормозить. Так как опыта я не имела особо, моя лошадь чуть не встала на дыбы, но я справилась, и мы успешно остановились. Меня тут же нагнал Габриэль и схватил поводья.

— Ты что, шею решила себе свернуть?! — наорал он на меня. — Так есть и попроще способы убиться. Или ты наивно полагаешь, что тебе ничего не угрожает в этом мире? И что те адепты были единственными? — вдруг сказал он, сурово глядя мне в глаза.

Его слова подействовали на меня, словно ушат холодной воды. Отрезвили меня. Вот дура! Наивная дура! Неужели правящему совету магов было бы дело до никому не нужной женщины из другого мира. Ну конечно! Те адепты ордена Тьмы не единственные. Судя по всему, остальные тщательно прячутся. И они захотят завершить ритуал. А я буду отличной приманкой, чтобы загнать их прямо в руки светлого ордена, или как его там.

Опять я не поняла двойственного отношения Габриэля. Хотел предостеречь или напугать? Сказать спасибо, что снял розовые очки с меня, или наорать за то, что сделал это? Почему маг не сказал об опасности? И насколько она серьезна? Смертелен ли для меня ритуал? Или мне грозит только изнасилование? Но я не стала задавать все эти вопросы и еще сотню сверху. Теперь еще надо разобраться, кому можно верить.

— Да, что ты на меня орешь, все же хорошо? — решила я все-таки не молчать.

Но расспросить про адептов Тьмы я не успела. Маг нас догнал.

— Вот нравится же вам эта беготня, — проворчал маг, — то по лесу бегаете, как дикие, то скачки сумасшедшие устраиваете. Ты, Анна, конечно, не в курсе, но маги не любят физические нагрузки, — пояснил он, тяжело дыша.

— С таким отношением, Эрвин, — начал Габриэль с явным злорадством, — через пару лет ты заплывешь жирком, как большинство магов, тогда Канья даже не посмотрит в твою сторону. Она не любит полных мужчин, поверь мне, я знаю.

— Что?! Причем тут Канья? С чего ты взял… — начал возмущаться маг.

— Я видел, как ты на нее смотрел, — улыбаясь, пояснил свои догадки Габриэль, — прямо-таки пожирал глазами.

— Ничего подобного, — не сдавался Эрвин, — нам налево, — невозмутимо произнес он, решив сменить тему.

— Чтобы ее заполучить, придется постараться, она не из простых, — продолжил Габриэль, тоже так просто не сдаваясь, — все-таки младшая дочь вождя кочевников, Михаеля Одисса.

— Что? — удивленно воскликнул Эрвин, сверля Габриэля взглядом. — Ты же говорил, что она дочь главаря разбойников.

— Это я его в этом подозреваю, но доказательств, что он начал промышлять грабежами нет, это только теория, и я начал ее проверять, когда ты заявился, — пояснил Габриэль с недовольством в голосе. — А найти место, где останавливаются кочевники, не так-то просто, сегодня они здесь, завтра их уже нет и следов тоже, все-таки пустынные маги лучше всех заметают следы, уж очень хорошо они управляют ветром.

— Почему тогда она живет в таверне? — поинтересовался Эрвин, с трудом скрывая свой интерес.

— Ей только двадцать лет, и замуж она не спешит, вот и занимается, чем вздумается, и живет, где пожелает, но не уходит далеко от своих, в этом я не сомневаюсь.

— А что, если женщина не захочет выходить замуж? И блудницей становиться тоже? — поинтересовалась я, прощупывая почву на будущее.

— Ничего хорошего, — ответил на мой вопрос Эрвин, — общество их сторонится, их никуда не приглашают, ни на праздники, ни на общественные приемы, в итоге они становятся изгоями и ведут уединенную жизнь вдали от больших городов. Как правило, такие женщины не остаются без покровителя, но обычно женщины выходят замуж раньше предписанного возраста и к двадцати двум годам уже рожают первенцев.

Конечно, быть изгоем неприятно, но все же лучше, чем блудницей, не обязательно же становиться чьей-то любовницей.

— Только вот все женщины мечтают выйти замуж, я на своей памяти не встречал таких женщин-изгоев, — вставил свое слово Габриэль и, припустив лошадь, поскакал вперед, видимо, не желая продолжать беседу дальше.

— Тебе не о чем беспокоиться, Анна, — мягко проговорил Эрвин, — когда совет тебя отпустит, ты сможешь выбрать мужа на свой вкус, у тебя есть время, ты довольно молода, сколько тебе лет? Двадцать три? — предположил маг.

Я чуть не усмехнулась в ответ на такой комплимент. Какая женщина не будет рада слышать, что ей так легко смахнули пять лет.