— Да, я тоже не вижу, Эйдер, — согласился Рейнорд с братом, — успеешь еще применить свою отраву.

Сделав еще несколько записей, Рейнорд отложил лист и приготовил новый.

— К Анне вопросов больше нет, — сообщил он, — теперь я бы хотел послушать Канью.

Я осторожно встала и отошла к Габриэлю, а Канья заняла мое место. Выглядела она вполне спокойно и уверенно держала спину. Она, как я успела заметить, актриса неплохая.

— Итак, продолжим, — начал Рейнорд допрос Каньи.

Мои руки, согнутые в локтях, были сцеплены за спиной, чтобы никто не видел, как пальцы с силой сжимают предплечья, грозя оставить синяки.

— Канья, ты все видела, о чем говорила Анна? — спросил Рейнорд.

— Да, все было как она сказала, — ответила та с широко раскрытыми глазами, ресницами хлопала ресницами, не сводя с Рейнорда глаз.

— Ты почувствовала, собирался ли Гонкан обратиться к темной магии?

Я немного не ожидала такого вопроса. Как нужно, чтобы ответила на него Канья? Повлияет на что-то ее ответ? Если он собирался напасть, прибегнув к Тьме, то самооборона была оправдана, а если нет? Я не знала, что ответит Канья, мы не готовились к такому вопросу. Тело мое напряглось, кажется, на руках все же останутся синяки от собственных пальцев. Но тут горячая ладонь прикоснулась к моим напряженным запястьям, погладив их. Габриэль своей большой ладонью обхватил мою, и от расходящегося тепла его рук напряжение начало спадать, я перестала сжимать предплечье, расслабив пальцы.

— Я не уверена, — начала отвечать Канья, — я раньше не видела, как прибегают к темной магии, а там все произошло так быстро, но мне показалось, что глаза его заволокло темной пеленой и он приготовил посох, чтобы воспользоваться им.

Эйдер чуть не подскочил со стула, когда услышал ее слова, хотел было что-то сказать, но передумал.

Канья описывала то, что произошло с ней, по крайней мере, часть из этого. Она видела Тьму перед глазами, и я тоже видела ее в них. В Гонкане я не успела заметить этого.

Габриэль уже поглаживал мои предплечья и поясницу, это уменьшало напряжение и вселяло чувство защищенности, когда ты можешь положиться не только на себя. Чувство, незнакомое мне ранее. Для остального его движения остались незамеченными. Знал ли он, почему я так напряжена? Наверняка догадывался.

— Думаю, этого достаточно, — заключил Рейнорд, сделав пометки и отложив в сторону бумагу.

— И когда теперь суд? — не выдержала я.

— Через неделю, — ответил Рейнорд.

— Почему так долго? — поинтересовалась Канья.

— Хендрик занят, — ответил он, — принимает делегацию магов Севера, вот уедут и можно провести суд, или кто-то торопится?

Рейнорд обвел нас с Каньей внимательным взглядом, но мы одновременно отрицательно замахали головами. Неделя довольно большой срок, но я была уверена, что сбежим мы раньше.

Габриэль направился к выходу, и Рейнорд последовал за ним. Немного задумавшись, идти ли мне следом, я решила, что все же надо, и направилась к выходу вместе с Каньей.

— Я всегда здесь, в вашем распоряжении, — пролепетал маг нам вслед, но ответом его никто не удостоил.

Глава 26

К моему удивлению, покинув мрачный коридор, мы вышли во внутренний дворик, где был разбит сад с цветами и плодовыми деревьями, которые сейчас цвели и благоухали на всю округу, кажется, это были персики. И как они в таком холоде умудряются расти?

— Я отведу Канью к управляющему, он покажет ей свободную гостевую комнату — это в том крыле, — сообщил Рейнорд, остановившись и указывая в сторону, где начиналась аркада, — пойдем, Канья.

Ну, конечно, Канья всего лишь свидетельница преступления, дочь вождя кочевников, а меня закроют в темнице. Ведь кто я? Преступница из другого мира.

Канья посмотрела на меня настороженным взглядом, но все же пошла вслед за Рейнордом. Теперь мы остались с Габриэлем вдвоем. Он, скрестив руки на груди, смотрел на меня, его бирюзовый взгляд проникал, кажется, в самую душу.

На мгновение мне захотелось молить его о пощаде, бросившись на колени, просить не сажать меня в темницу, мне так не хотелось к крысам. Так не хотелось, замерзая от промозглого холода и вдыхая сырой воздух, трястись, не чувствуя конечностей. Но я сдержала порыв слабости. Я не собиралась унижаться и просить его о чем-либо, используя близость, что была между нами.

— Пойдем, — проговорил он.

И повернувшись спиной ко мне, двинулся в сторону аркады арок, часть которых упиралась в невысокую жилую башню.

Я не сдвинулась с места. Ноги не слушались, я боялась идти за ним, боялась, что за железными решетками снова сломаюсь. Мне нужны силы, чтобы выбраться отсюда.

Габриэль остановился и посмотрел на меня сердитым взглядом.

— В чем дело? — поинтересовался он.

— Я не могу… — пробормотала я, не уточнив, что именно.

— Что не можешь?

— Я не могу отправится в темницу… — сдавленно пробормотала я.

— Глупая женщина, — проворчал Габриэль, направляясь ко мне и быстро подхватил на крепкое плечо.

Я ойкнула и хлопнула ладонью по широкой и твердой спине. Ну, что за первобытные замашки!

— Габриэль! — прокричала я, хлопнув уже по твердым ягодицам. Шлепок получился солидный, но это не помогло.

Поэтому я больше ничего не сказала и не сделала. Пусть несет, раз мои ноги отказываются это сделать.

Он пронес меня через аркаду арок, ногой толкнув тяжелую деревянную дверь. Мы вошли внутрь, оказавшись на лестнице, ведущей наверх. Странно, темницы обычно располагаются в подвалах.

Габриэль быстро преодолел несколько лестничных пролетов, будто и не нес тяжелую ношу, и поставил меня на ноги. Мы оказались в огромной просторной комнате. Гладкие стены, выложенные из камня, темный деревянный пол. В центре, перед зажженным камином огромный ковер с затейливым цветочным узором. На нем два кожаных кресла кофейного цвета и маленький столик. У другой стены огромная кровать на деревянном подиуме, с нарядным балдахином золотистого цвета и зеленым орнаментом. У большого, двустворчатого витражного окна скамья с подушками. Комната была богато обставлена: был письменный стол с золотыми подсвечниками, большой шкаф с зеркалом, на креслах овечьи шкуры. Сбоку от лестницы дверь, видимо, ведущая в комнату гигиены. Непохоже было, что в комнате кто-то жил постоянно.

— Куда ты меня привел? — поинтересовалась я.

— Это мои покои, — коротко пояснил он.

— Ну, а я что тут делаю? — возмущенно поинтересовалась я.

— Ты предпочитаешь темницу?

— Нет, предпочитаю держаться подальше, хорошо, эти покои мне нравятся, а ты где будешь спать, не пойму? — укоризненно глядя ему в глаза, спросила я.

Я, конечно, понимала, что он затеял. И большая часть меня трепетала от предвкушения. Но то, что он использует мое нелегкое положение, не оставляя мне выбора, просто раздражало.

Он подошел ко мне ближе и притянул за талию, лукаво улыбаясь и щуря глаза.

— Я буду спать рядом с тобой, — нагло ответил он, не скрывая своих намерений.

От этой наглости хотелось стукнуть его чем-нибудь тяжелым. Такое должна быть наказуемо.

Я расцепила его руки и, немного оттолкнув от себя, пошла к кровати, схватив по пути овечью шкуру. Бросила ее на подиум у подножья, а сама прямо в сапогах завалилась на огромную кровать, все равно сверху покрывало. Легла на спину, опираясь на локти, широко раскинув ноги, обтянутые джинсами, одну сгибая в колене. Откровенно вульгарная и вызывающая поза. Я подняла на Габриэля такой же вызывающий взгляд и нагло улыбнулась.

— Можешь спать здесь, — также нагло проговорила я и махнула на шкуру в ногах, — рядом со мной, как ты и хотел.

Тот уставился на меня, сцепив руки на груди, не ожидая такой дерзости. Глаза его округлились, и брови поползли вверх. Я подогнула вторую ногу в колене и покачала ногами в разные стороны, намеренно ведя себя легкомысленно.

Я не собиралась строить из себя недотрогу и делать вид, что я его не хочу. Провести ночь с мужчиной, с которым тебе хорошо, в мягкой и теплой постели куда лучше, чем в сырой и темной темнице. К тому же, я скоро сбегу из этого мира, и можно не переживать, что он ранит мое сердце. Но вот поставить его на место тоже будет приятно. Пусть не думает, что любой женщиной, а тем более мной, можно легко воспользоваться, стоит только щелкнуть пальцами.


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: