— Вольно, товарищи матросы и сержанты! — оглядываю строй, нормальные серьезные сосредоточенные лица русских парней. Чудо-богатыри. С такими можно идти в ад и вернуться с добычей. — Я не мастер длинных разговоров, но, значит, так. Вы все уже знаете и о русско-японской войне и о том, что, повинуясь долгу перед Родиной и присяге, мы выступаем на эту войну. В связи с планами дальнейших действий, структура нашей роты будет временно преобразована. Для охраны и обороны танкера будет оставлено только одно отделение. Два других будут присоединены ко второму взводу, который становится усиленно группой захвата. Те кто останутся здесь, на танкере, должны помнить что в их руках успех операции, потому что именно здесь сосредоточены все запасы нашей корабельной группы: топливо всех типов, питьевая и котельная вода, продовольствие и амуниция. Теперь к вам, моряки танкера «Борис Бутома», согласно распоряжению представителя президента, вы все считаетесь мобилизованными на действительную военную службу до момента окончания действия Осадного положения, а это случится не раньше чем капитулирует Япония. Теперь о печальном. Дороги назад, в свое время, нет и не предвидится. Даже если восстановить эту треклятую установку, то тыкаясь вслепую можно вылететь куда-нибудь в мезозой. На самом деле наше положение не так плохо. Мы живы, здоровы и боеспособны. И в данный момент это может быть одно из самых востребованных качеств. Если мы будем держаться вместе, то займем вполне достойное место под солнцем, как и наша страна, которая этого давно заслуживала. Об этом все, а теперь вопросы.

— Товарищ майор, разрешите обратиться….

Перебиваю, взмахом руки. — Обращайтесь рядовой.

— Рядовой Осипов, — товарищ майор, — парень на секунду замялся, — а какие задачи в этой войне будут у нас? — все уставились на меня как на Деда Мороза, будто подарков ждут.

— Какие задачи? Отлично! Слушайте! Нашей задачей будет на сто восемьдесят градусов развернуть телегу истории и направить ее в совершенно противоположном направлении. В первую очередь мы должны выиграть русско-японскую войну. Когда я говорю МЫ, я считаю не только морских пехотинцев, но и военных моряков, инженеров, ученых, а также весь многомиллионный русский народ, частью которого мы остаемся. Эти люди нуждаются в вас, они ждут. А русский солдат всегда приходит туда где его ждут, и не от нас зависит что иногда мы приходим слишком поздно. Сейчас идет Русско-Японская война, идет очень плохо. В нашей истории эта война была тем камешком, который стронул лавину и уничтожил страну. Все последующее, включая две мировые войны, четыре революции, террор, разруху, Гражданскую и Холодную войну произрастает отсюда. Хотя не факт, выиграв эту войну и расслабившись, можно получить тоже самое, да еще и в тройном размере. Отсюда заповедь — не расслабляться, а то…. - парни сдержано засмеялись. — Вот такие вот задачи. А приказ до вас доведут командиры. А вы, Степан Алексеевич, — повернулся к и.о. капитана, — организуйте принятие присяги у мобилизованных и переводите службу на военные рельсы. Сейчас, на военном совете, принято решение, единогласно принято — идти на Порт Артур, и, навязав бой эскадре Того, уничтожить ее в Виду базы Порт-Артур. Затем, получить выход на высшее руководство Российской империи и войдя с ним в контакт, убедить этих людей в гибельности избранного ими курса. Убеждать будем всеми средствами, и добрым словом и…, как там сказал Аль Капоне. При этом, продвигаясь к Порт-Артуру, по пути следования, нарушать транспортные коммуникации Японии. Сам факт появления в этих водах российского флота и досмотра судов, поднимет ставки по страхованию, а уже это уменьшит желание судовладельцев везти что-нибудь в Японию. Ваша задача будет заключаться, в поддержании военного порядка на танкере, досмотре и охране захваченных судов. Теперь, товарищ капитан-лейтенант, по вашим дальнейшим задачам не связанным с судовождением. Самое главное ваше дело, совместно с прапорщиком, — сохранить для всех нас танкер с его запасами топлива, без топлива вся наша техника всего лишь большая куча железа. На вас обоих, ложится задача составить подробные списки того, кто и что умеет. Образование, хобби, и так далее. Особенно интересуют умения отсутствующие в забортном пространстве, дельтапланеристы там всякие, авто и авиа моделисты-самодельщики и т. д. Также необходимо провести инвентаризацию всех электронных носителей и их содержимого, в том числе и личных мобильных телефонов. Инвентаризацией программ детально займутся уже специальные люди на БДК «Николай Вилков». Из того факта, что обычно в походе отсутствует доступ к Интернету, на этих носителях может оказаться множество нужной нам информации. Если она не нужна сегодня, она может понадобиться завтра. После того, как мы вступим в контакт с нашими предками, категорически запрещается, без специального распоряжения командования, выносить с корабельного борта любую электронную технику. Командование понимает, что телефон — это не просто переговорное устройство, но и хранитель ваших личных архивов: фото, видео и аудио файлов. В вашу личную жизнь никто лезть не будет, но, подумайте, вроде бы обыденная для вас информация, в ЭТОМ времени, может стать стратегически важной. Если информация про нас, нашем прошлом и их возможном будущем, наших возможностях уйдет к иностранным разведкам, то это может вызвать непредсказуемые и даже катастрофические последствия. А теперь все свободны, разойтись!

Тут у нас на Трибуце настоящий курорт, с самого начала я даже был в некоторых непонятках, зачем нас сюда назначили. Ясно, если был бы заход в иностранный порт, наша работа беречь корабль от любопытных типов, что пытаются проникнуть на него всякими разными путями. В открытом море этот БПК сам себе лучший сторож. На Вилкове, к примеру, первый взвод по слухам охранял нечто жутко секретное и экспериментальное, да и на танкере надо постоянно держать под контролем гражданскую команду. До определенного момента мои парни откровенно блаженствовали, что неизбежно вело к расслабону. А расслабон, это лучший друг толстого полярного лиса, который так обожает внезапные визиты. Поэтому вздрочка, вздрочка, и еще раз вздрочка! Но все это так, имеет пользу приблизительно равную бегу на месте, но очень интенсивному бегу. И вдруг трам-парам, курорт кончается, шторм, гроза, прям настоящий тайфун, удар молнии в БДК… и мы уже ТАМА. То есть сначала мы даже не поняли, как глубоко мы туда попали… и вот, несколько часов назад, все стало в конец ясно. Мы идем на войну, на ту самую Русско-Японскую в тысяча девятьсот четвертом году. Новость полная, прямо таки сказать, бодрящего оптимизма. Ибо нам вчистую надоело безделие. А сейчас к нам прибывает герр майор, наш новый ротный. Все что про него знаю, что не из штабных, а из вояк. Назначен на роту прямо перед командировкой. Кажись такой же прожженный как и я, но только более удачлив. А то про мою персону в бригаде шутят: — «Слон — трижды старший лейтенант Российской Федерации». Дважды получал капитана и дважды с меня нахрен срывали четвертую звездочку за неуместный мордобой. Последний раз месяц назад, полаялся в кабаке с каким-то типом, слово за слово, ну и в морду! А это оказался новый подпол из штаба бригады, переведенный недавно из Арбатского округа.

Вот и герр майор, поднимается с катера по шторм-трапу, натуральный человек-скала. Козыряю.

— Здравия желаю, товарищ майор, старший лейтенант Слон, тьфу Рагуленко, по вашему приказанию прибыл! — смотри ж ты, только чуть улыбнулся, другой давно бы ржал, как сто коней!

— Здравия желаю, товарищ старший лейтенант, — майор откозырял в ответ, потом крепко пожал мне руку, — Где мы тут можем поговорить, без свидетелей?

Ну, отвел я его на ют, по левому борту под вертолетную площадку, там как раз никого не было.

— Товарищ майор, слушаю вас? — сделал я морду «согласно протокола», — чем обязаны столь приятному визиту?