ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

«Майкл, ты умрёшь».

Он услышал ее голос, словно издалека. «Селена?» — по-прежнему не было и следа эмоций в ее голосе, но он каким-то образом почувствовал, как много это значило для нее. Она вернулась к нему, разве нет? Это было главное. Она бы не предлагала ему свою кровь, если бы не хотела...

«Я не могу бросить её».

Его рот вновь нашел ее запястье, и он начал пить. Ее кровь была такой холодной, как горный ручей и столь же бодрящей. Сначала он осторожно лакал рану, но всепоглощающая жажда быстро одолела его. Он неистово высасывал, глотая ее драгоценную кровь так быстро, как только мог проглотить. Впервые за эти часы, он почувствовал, что грызущая пустота внутри него уменьшилась. Это было то, чего он жаждал всё это время, даже если и не понимал этого. Его язык жадно исследовал открытую рану. Он не мог насытиться ею.

Она вздрогнула от его тяги и испустила крошечный вздох боли. Кровотечение, несомненно, причиняло боль, но она не убрала руку. Она прижала его голову к своим коленям, когда кровь начала растекаться между ними. Он чувствовал её сердцебиение в голове, но в отличие от ударов, которые он испытывал раньше, этот ритмичный стук был странно успокаивающим, особенно когда их сердцебиения слились воедино. Чем больше он поглощал крови, тем больше синхронизированными становились их разрозненные пульсации... пока, наконец, они не слились в идеальный союз.

Чувство невыразимого покоя захлестнуло его, унося прочь всю его боль, страхи и сомнения. Он посмотрел вверх, на нее, упиваясь каждой крошечной деталью её прекрасного алебастрового лица. Медленно, почти незаметно, ее неземные лазурные глаза взяли верх над её обычным карим оттенком. Белые зубы мягко прикусили нижнюю губу, возможно, чтобы удержаться от громкого вздоха снова.

Селена.

Он понял, что ему нужно контролировать свою жажду, прежде чем он заберёт у неё слишком много. Позволив себе только последний глоток, он отпустил ее руку и откинул голову на её колени. Удовлетворённый вздох сорвался с его губ, и в первый раз он задавался вопросом, почему именно она вернулась, и как у неё получилось прибыть вовремя, чтобы спасти его. « Какое это имеет значение?» — подумал он, — «Она вернулась... ко мне».

Он нетвёрдо улыбнулся ей, её вкус всё ещё был на его губах.

«Я не хочу смотреть, как ты умираешь сегодня», — сказала она спокойно, как будто, в том, что только что произошло между ними, не было ничего особенного.

«Да, верно», — подумал Майкл. Его не одурачит её бесчувственная рутина, но он не стал на этом останавливаться.

Если она хотела играть по таким правилам, он не имел ничего против: «Пусть она в своей оболочке. Я слышал её сердцебиение. Я знаю, как она беспокоилась».

Она помогла ему сесть. Он взглянул на свою рваную футболку и был потрясён видом около десятка пулевых ранений в своей плоти. Он предварительно пощупал шрамы. Даже самая лучшая неотложная помощь в мире не могла бы спасти его так, как Селена. По всем правилам, он должен был умереть.

«Чёрт».

Если ему ещё и нужны были доказательства того, что он больше не человек, то это исключило их. Однако, может быть, были компенсации.

Он слизал последние несколько капель крови с губ.

Обожающий взгляд Майкла стеснил Селену. Ничто в ее опыте не подготавливало ее к моменту подобному этому. Она понятия не имела, как реагировать.

«Он жив», — напомнила она себе, — «Вот что имеет значение». Ее бесстрастному выражению лица не удалось передать подавляющее облегчение, которое она испытала глубоко внутри. Несколько секунд назад, когда Майкл ускользал от нее, она чувствовала себя совершенно опустошенной и одинокой. «Точно также как тогда, когда я нашла труп моего отца».

Подальше от естественного антикоагулянта в слюне Майкла, ее порезанное запястье начало заживать. Она посмотрела вверх на светлеющее небо; розовый свет на востоке неуклонно полз вверх. Достаточно ли силён Майкл, чтобы передвигаться? Они должны поторопиться. Ей не нравилась идея провести целый день в ловушке внутри ветхого сарая, с ошеломлёнными полицейскими, которые должны проснуться в скором времени. Она могла себе представить разгневанных офицеров, вытаскивающих ее на солнечный свет — с фатальным исходом.

Отдаленный шорох, похожий на хлопанье огромных крыльев, выбросило этот сценарий из её головы. Ее мышцы напряглись в ожидании опасности. В своей отчаянной попытке спасти Майкла от пуль полицейских, она почти забыла о таинственном призраке, которого она видела раньше.

До сих пор.

Ее глаза обследовали небо: множество испуганных ворон внезапно вспорхнули с деревьев, оставляя за собой облако чёрных перьев. Птицы скрылись с места происшествия в массовом порядке.

«Это никак не может быть хорошим знаком», — подумала она.

«Ты можешь идти?» — спросила она Майкла. Ее глаза продолжали обыскивать окружающие деревья: «Мы должны уходить».

Прежде чем он успел ей ответить, безумный переполох улетающих ворон был заглушен более тревожным шорохом. «Оно здесь», — поняла она. Она наклонилась и достала беретту из-под плаща. Селена схватила Майкла за запястье и рывком поставила его на ноги. Не было времени на нежности. Сейчас или никогда, они должны были убираться отсюда.

«Я объясню позже», — подумала она, — «если мы выберемся из этого живыми».

Их шансы на выживание резко снизились, когда крылатый демон устремился вниз из ночи к ним. Длинные когти швырнули Селену в стену горнорудного сарая, выбив беретту из её рук. Один сильный удар громадного крыла послал Майкла в ближайший сугроб. Ее рука, которая крепко держала его руку, внезапно опустела.

Существо взлетело над головой, затем приземлилось в нескольких ярдах перед ней. Он развернулся и начал идти к ней, его огромные крылья висели в воздухе над его крапчатыми плечами. Несмотря на эти нелепые крылья и подобные летучей мыше черты лица, Селена узнала искаженное чудовище, приближающееся к ней. Бесчеловечное лицо еще носило деформированное сходство с лицом хорошо известным ей. Его замысловатый золотой пояс и атласные штаны были почти идентичны одежде, которую носил Виктор, когда он впервые проснулся.

Маркус?

Снова зловещая последовательность событий возникла в её памяти: Виктор убивает Палённого, ликан учёный падает на пол склепа, его кровь течет по древней плитке к гробнице старейшины

«Я знаю, что ты сделала, Селена», — заявил Маркус Корвинус.

Сделала? Она не была уверена, что Маркус имел в виду. Она боялась, однако, что он уже знал, что случилось с его собратьями старейшинами. Неужели Крэйвен возложил всю вину на нее?

Краем глаза она заметила берету, лежащую в снегу в добрых пятнадцати метрах. Майкл тоже лежал в снегу неподалёку, оставив ее один на один с преображённым старейшиной. «Очень хорошо», — подумала она, — «Я не стану извиняться за свои действия».

«Виктор заслужил свою участь», — она высоко подняла подбородок, посмотрев Маркусу прямо в глаза. Ее пальцы тихо подкрались к другой берете, скрытой под её плащом, просто, на всякий случай: «И Крэйвен не лучше».

«Крэйвен уже пожал плоды своих злодеяний». Маркус посмотрел на нее задумчиво своим отвратительно непостижимыми глазами. Он опустил свои крылья, которые аккуратно сложились за его спину. Его голос приобрёл мягкий тон. «О да, Виктор заслужил свою участь многократно. Ужасное дело — убийство твоей смертной семьи».

Селена была так ошеломлена реакцией Маркуса, что ее пальцы отстранились от пистолета. Крэйвен уже мёртв, и смерть Виктора так легко прощена? Надежда разгорелась в ее сердце, что ситуация не столь ужасна, как она предполагала. Видимо, другим старейшинам не было известно о тайном пристрастии Виктора к забою людей, и о роли Крэйвена в сокрытии таких зверств. Может быть была еще такая вещь, как истинная справедливость внутри сообщества вампиров. «Я бы хотела так думать», — подумала она, — «после шестиста лет защиты ковена».

«Но сколько усилий было потрачено, чтобы скрыть это дело от меня», — заметил старейшина, делая еще один шаг к ней, — «Как ты думаешь, что Виктор хотел скрыть?» Его глаза подозрительно сузились, и более зловещий тон окрасил его голос. «Или, возможно, это ты, Селена, как последняя из своей жалкой семьи, что-то скрываешь?»

Что? Она понятия не имела, что Маркус имел в виду.

Он посмотрел на нее, как хищник. Тонкие белые губы отступили назад, обнажая его подобные акуле зубы. Рассвирепев, он бросился на нее с обнаженными клыками. Она потянулась за пистолетом, но старейшина был слишком быстр для неё. Он был на ней в одно мгновение, прижав ее к земле. Она попыталась вырваться, но его мощные конечности крепко держал ее. Его голова попятилась, как у атакующей кобры, готовая погрузить свои смертоносные клыки в её горло.

Взрыв автоматической стрельбы пришёл ей на помощь. Маркус взревел от боли, когда выстрелянные 9-мм пули разорвали ему лицо и шею. Темная кровь брызнула из его бледной плоти. Он сердито обернулся к источнику выпущенных пуль.

Майкл стоял в нескольких футах, сжимая курок беретты Селены. Его глаза были черны с гибридной яростью, так же, как и Маркуса. Кулон Сони лежал на груди.

Град пуль из пистолета отбросил Маркуса от Селены. Он упал назад в снег, и она вскочила на ноги. Повернув вправо, чтобы избежать яростных выстрелов беретты, она побежала к Майклу. Вместе они с ужасом наблюдали, как Маркус поднялся со снега и начал приближаться к ним, против обжигающей стрельбы. Кровь стекала по его лицу, но серебряные пули только замедляли его. Челюсть Майкла отвисла от изумления.

«Он больше не просто старейшина», — поняла она, — «Он гибридный старейшина».

«Уходим!» — закричала она.

Они повернулись и бросились сквозь туманный лес. Селена с тревогой заметила, что тени, скрывающие лес, быстро рассеивались, с приближением рассвета. Непрерывное хлопанье могучих крыльев преследовало их, пока они бежали в никуда.