– О снах вы, конечно же, не расскажете, – усмехнулся следователь.

– Почему? – удивился Малефруа. – Расскажу… Но Их Величество правы – там дело не в самих снах, а в сопутствующих ощущениях. Вот они очень неприятны и мучительны, это да… – он нервно дернул плечами. – А снился мне… какой-то мужчина.

– Знакомый?

– В том-то и дело что нет. Вообще никогда его раньше не видел.

– Черный Менестрель?

– Что?.. Нет, что вы… Какой-то тип лет пятидесяти, одетый в малиновый сюртук и такие смешные башмаки с пряжками в виде полумесяцев… Пыльный тип; похож то ли на мелкого банкира, то ли на спившегося офицера.

– И что он делал?

– Ругательски меня ругал, вот что он делал! Я даже не берусь приводить некоторые выражения; сапожники и то, наверное, так не выражаются, право слово… Но, в целом, он напирал на то, что я, видите ли, пустил его по ветру, разорил, лишил чести и достоинства и вообще мое слово не стоит выеденного яйца.

– Разорили? Хм… – Фигаро сдвинул котелок на затылок и поскреб пальцами лоб. – А вы…

– Фигаро, – Малефруа печально улыбнулся, – я деловой человек. Как сейчас говорят, «бизнес-мен». До того, как заняться туризмом, я спекулировал недвижимостью и на моей совести, действительно, есть пара сделок, которые можно назвать бесчестными. Но я никогда никого не «пускал по ветру»… И я, черт возьми, никогда не нарушал данного мною слова! К тому же, повторюсь, я вообще никогда не видел этого типа из сна.

– М-м-м… А вы можете его как-то описать?

– Зачем? Я вам его покажу.

С этими словами Малефруа достал из-под плаща небольшую картонную папку и, развязав тесемки, протянул следователю лист бумаги, до этого бережно переложенный газетами.

Это был карандашный рисунок – очень хороший, профессионально выполненный рисунок. На бумаге был изображен помятый мужчина в сюртуке, который выглядел так, словно очень давно нуждался в стирке (это не повредило бы ни сюртуку, ни самому мужчине, лицо которого покрывали нездоровые пятна). Пухлое лицо, смешно завивавшиеся волосы на висках, толстая нижняя губа – человек на рисунке выглядел растерянным и злым. Художнику даже удалось передать динамику развития эмоции: мужчина с рисунка поднял кулачок в угрожающем жесте и уже приоткрыл рот, готовясь исторгнуть порцию проклятий. Следователь подумал, что у этого пухлика в жизни, должно быть, очень тонкий и противный голосок.

– Великолепный рисунок, Малефруа! Я так понимаю, автор – вы?

– Верно, – в голосе хозяина «Аллей» чувствовалась нотки гордости. – Когда-то я профессионально этим занимался и даже нарисовал иллюстрации к паре рекламных проспектов нашей фирмы… Но вернемся к этим кошмарам, Фигаро.

– Да, пожалуй… Можно я оставлю рисунок себе?

– О, как пожелаете. Мне он без надобности… Так вот, поначалу я вообще никак не связывал мои ночные мучения с той встречей на закате. Я сделал то, что сделал бы на моем месте всякий: нашел хорошего колдуна и попросил снять с меня проклятие. Однако колдун – известнейший Астано Эрасмус из Старгорода, заверил меня, что никакого проклятия на мне нет, и никогда не было.

После этого, как вы сами понимаете, мне оставалась одна дорога – в желтый дом. Но наших психиатров, Фигаро, я боюсь больше, чем любых проклятий. Эти ребята похожи на банду маньяков и, что гораздо хуже, иногда у меня создается впечатление, что они сами не всегда понимают, что делают. «О, как интересно! А что если мы пропустим через голову этого несчастного электрический ток?.. Ух ты, как забавно! А теперь давайте термический шок!.. А теперь – кровопускание!.. А, да, там у нас где-то были алхимические наркотики – тащите сюда!.. О, глядите: раньше пациент ловил зеленых чертей, а теперь гоняется за невидимыми кошками на потолке! Так и запишем – позитивная динамика в общей клинической картине…» – Малефруа махнул рукой. – Ну их всех к черту, подумал я, лучше уж самостоятельно… И чего я только не перепробовал, Фигаро! Настойки опиума, алкоголь, гимнастика до изнеможения, штанга, гантели… Я чуть не умер от передозировки опиатами, почти спился и, в конце концов, накачал себе мышцы как у боксера – вот, глядите! А сны все продолжались.

Тогда я решил взяться за проблему с другого конца. Я принялся рыться в истории этого края. И почти сразу же наткнулся на легенду о Черном Менестреле…

– Где именно?

– Э-э-э… Если я не ошибаюсь, у Смита.

– Норберт Смит, «Легенды метафизики и метафизика в легендах». Хорошая книга, – Фигаро одобрительно кивнул. – Не пустопорожний треп, а настоящий научный труд гения-классификатора.

– Да, книга хорошая… Я прочел об этом «дудочнике» и сразу же вспомнил о той встрече на берегу пруда. И подумал: неужели я один стал жертвой этого странного феномена? Да не может такого быть! И я стал рассылать письма…

– Ага! – воскликнул Фигаро, – вот оно что! Так вот откуда все эти…

– Верно. Первый ответ я получил от Штернберга, потом мне написали Их Величество, потом Рамбо… Мы планировали эту встречу еще три месяца назад, но вскоре кое-что случилось…

Малефруа нервно почесал подбородок, резко встал с кресла и подошел к окну, повернувшись к следователю спиной.

– Вы знаете, Фигаро, – сказал он, – я мучился каждую ночь. Но каждое утро я был уверен, что уж сегодня я точно придумаю что-то эдакое… Что окончит мои мучения раз и навсегда… О нет, я не думал о самоубийстве. Не такой я человек. Но я верил в себя и в своей интеллект. Придумаю что-нибудь, думал я, сегодня обязательно… Во вторник – чай с экзотическими травами, в среду – припарки из женьшеня, а в воскресенье – бобровый жир… Так я и жил; но тут мне приходит письмо от Фунтика: ждите, через месяц-другой мы все соберемся, найдем специалиста… И вот это «два месяца» меня подкосило. Ждать, думал я? Ждать?! Ну уж дудки! Я разозлился, Фигаро, страшно разозлился. Эта злость преследовала меня днями напролет; я начал ненавидеть этого пухлявчика, который поносил меня и мучил не пойми за что.

И вот очередной ночью, когда сон пришел… ничего не произошло. Ничего не случилось, понимаете? Я проспал до самого утра спокойно как младенец и, проснувшись, почувствовал себя самым счастливым человеком на свете. А когда и следующая ночь прошла без мучений… Фигаро, вам этого не понять. Я словно заново родился.

– Так-так… – следователь быстро записывал что-то в своем блокнотике, – так-так… Вы помните точную дату, когда сны прекратились?

– Конечно. Четырнадцатого января. Такое, знаете ли, сложно забыть.

– Отлично… А где вы находились в это время?

Малефруа слегка нахмурился.

– Я… Хм… Дайте подумать… – Он вдруг разразился странным истерическим смехом. – Вы представляете – не помню… Ах, да, точно. В Белоречье. Да-да, совершенно верно, в Белоречье… Не представляю, как я мог забыть, право слово…

– А что вы там делали? – взгляд следователя изменился; теперь он стал цепким, внимательным и тревожным.

– Кажется, ездил по каким-то делам агентства… Какое это имеет значение?

– Может быть и никакого, – промурлыкал Фигаро. – Скорее всего, никакого… Но продолжим. Когда кошмары прекратились, вы…

– …я понял, что не смогу просто так взять и отменить встречу. Но и признаться, что у меня все внезапно прошло мне тоже показалось… немного несвоевременным… Или вы думаете, что мне стоило…

– Нет-нет, вы поступили правильно, – следователь одобрительно кивнул. – Думаю, пока не стоит это озвучивать. Вот когда у нас будут какие-нибудь результаты, тогда… Что ж, благодарю вас за визит и за рассказ, Малефруа…

– Клод, если не возражаете. Просто Клод.

– Хорошо, Клод. У вас, я так понимаю, все?.. Очень хорошо. Ложитесь спать, а завтра утром к вам подойдет Гастон за бумагами – прошу вас выдать ему все, что он попросит.

– Не вопрос.

– Отлично. Тогда спокойной ночи и… Вы не знаете, Их Величество уже спят?

– Король?.. Когда я сюда поднимался, он еще сидел внизу.

– Отлично, прекрасно… Мне просто нужно перекинуться с ним парой слов тет-а-тет.

– О, разумеется… Спокойной ночи, Фигаро.