- У меня такое чувство, что мы сильно подставляемся с подобным планом, - тихо проговорил Пак.

Он не одобрял задумку комиссара, слишком, по его мнению, рискованную.

- Выходит, - поскреб бритую макушку Ким. - Доктор Тхэ Со согласился на роль живца, поставив на кон все, что у него есть.

- Главное, - поправил его Пак, - что он поставил на кон собственную жизнь.

Джун вышла из участка, еще не остывшая от яростного спора с Паком к которому в скором времени присоединился капитан, отвезший доктора Тхэ Со домой. Ким был на ее стороне, но отмалчивался, понимая правоту капитана и Пака. Джун тоже это понимала, но работать под прикрытием не хотела, слишком пристрастна была к объекту, который должна охранять.

- А кто тут не пристрастен, - парировал Пак и попытался отшутиться: - Ты-то хоть кулаки об его личико почесала, а нам с Кимом этого так и не довелось. Тогда представь, каково нам будет выносить подобное искушение каждый день.

Сейчас она попыталась отбросить неудачи прошедшего дня, предвкушая, как вернется в свою маленькую квартирку и, не включая света, и не обращая внимания на беспорядок, упадет в постель и заснет глубоким сном. Только ожидание этого еще держало ее в эти минуты.

- Госпожа, - окликнули рядом и Джун невольно обернулась.

От серебристого лимузина к ней шел подтянутый молодой человек в темном сшитом на заказ костюме. Джун невольно взглянула на свои ручные часы.

- Уже одиннадцать... что тебе здесь надо? - недовольно спросила она, когда молодой человек остановился перед ней.

- Вас ждут с девяти вечера. Прошу вас, - и отступив, сделал приглашающий жест в сторону лимузина.

- С девяти вечера?! - изумилась Джун, припоминая, что да, был накануне такой разговор. - Ах ты, черт! - с досадой ругнулась она и быстро пошла к иномарке, вспомнив, что перед самой погоней, бросила телефон на сидение патрульной машины, а в госпитале вообще выключила его, чтобы Ким не доставал.

Молодой человека, обогнав, раскрыл перед ней дверцу лимузина и, когда она устроилась на заднем сидении, предупредительно захлопнул. Включив телефон, Джун увидела десять пропущенных звонков и снова не сдержалась, чтобы не выругаться. Но вскоре досада уступила место удовольствию от комфорта, и Джун не заметила, как заснула на мягком кожаном сидении под убаюкивающий ровный ход машины. Разбудил ее голос шофера негромко позвавший:

- Госпожа, мы на месте.

Джун открыла глаза и украдкой потянулась. Она чувствовала себя отдохнувшей, заснула так, что не слышала, как машина остановилась. Откинув с лица пряди волос, Джун подавив зевок, смотрела на отъезжающие в сторону автоматические ворота трехэтажного особняка, выстроенного в европейском стиле: с башенками, эркерами и застекленной террасой. Лимузин бесшумно проехал по гравиевой дорожке окаймлённой подстриженными кустами барбариса и притормозил у самого крыльца. Выйдя из машины, шофер обошел ее и открыл Джун дверцу. Выбравшись наружу, девушка поднялась по ступеням из черного гранитна к массивной дубовой двери. Накрапывал мелкий дождик, и шофер, раскрыв над ней зонт, шел следом, едва касаясь ее локтя, чтобы в случае чего поддержать.

- Ладно, - вздохнула Джун, остановившись на верхней ступеньке. - Если у тебя есть что-то, то давай.

Шофер, переложив зонт в другую руку, полез во внутренний карман пиджака и, вытащив три штрафных квитанции, молча, протянул их Джун.

- А те, о которых не знает отец? - спросила она.

Шофер сунул руку в карман и достал еще три квитанции.

- На этот раз ты не очень много накосячил, - проворчала Джун, просматривая квитанции и подходя к дверям.

Шофер поклонился, сложил зонт и спустился с крыльца к лимузину. А вошедшую Джун поклоном поприветствовала прислуга:

- Добрый вечер, госпожа, - сказала ей приятная молодая женщина в белом кружевном переднике на темном платье. - Вас ждут в гостиной. Не хотите прежде привести себя в порядок?

Джун мельком взглянула на свое отражение в зеркале в овальной золоченой раме на стене. По сравнению с элегантной прислугой она выглядела бродяжкой в заляпанных джинсах, в кожанке перепачканной кровью с длинной прорехой на плече, небрежным узлом волос, наспех завернутых жгутом, и темными кругами под глазами на осунувшемся лице.

- Фай, - обернулась она к женщине-прислуге. - Кто на этот раз?

Официально-торжественное выражение сошло с лица женщины, и она, заговорщически сообщила:

- Молодой господин из приличной семьи. Сын сенатора.

- И они его держат с девяти часов? - ужаснулась Джун.

- Он сам захотел дождаться вас, - доверительно сообщила Фай, успокаивая ее.

- Даже так? - недоверчиво хмыкнула Джун, сворачивая к столовой.

- Но, госпожа... - следовала за ней услужливая Фай.

- Лучше скажи, Чон Ли сдал английский? - перебила ее Джун.

- О, да! Он сдал все экзамены и принят в институт.

- Поздравляю!

Так они и вошли в гостиную, обставленную в стиле барокко, сверкающую позолотой лепнин, серебром и хрусталем столовых приборов. Сидящие за накрытым столом дама и двое мужчин, замолчали, при виде вошедших. Вальяжный господин недовольно отставил фужер с красным вином. Красивая, неопределенного возраста дама в стильном платье, чья цена равнялась месячной зарплате Джун, с неброской приятной сединой, делающей ее еще интереснее, заметно растерялась.

- Но, дорогая... - начала она, когда ее перебил, вскочивший из-за стола молодой человек, отличающийся лощеной рекламной внешностью.

У Джун возникло стойкое чувство, что она участвует в съемках видеоролика какой-нибудь брендовой одежды. Улыбаясь уверенной располагающей к себе улыбкой, молодой человек шагнул ей навстречу, протянув руку. На его запястье болтался массивный золотой браслет Ролекса. Он забавно вскинул брови, когда почувствовал ответное крепкое рукопожатие девушки.

- Вы Джун, не так ли? Я рад, что дождался вас и теперь могу познакомиться с вами лично. Кан Рей, - представился он, лучезарно улыбаясь.

Память тут же подсказала, что Кан Рей перспективный молодой человек, и хоть сын сенатора и крупного политического деятеля, вроде ни в каких скандалах не был замешан. Но это еще ничего не значило, при тех возможностях, которые имел сенатор, можно было замять любой скандал или замолчать самую неприглядную историю, в которую мог попасть его сын. Джун вежливо поклонилась ему и прошла к стулу, который ей отодвинула от стола Фай.

- Дорогая, может тебе все же подняться в свою комнату и привести себя в порядок? - многозначительно глядя на нее, тихо заметила госпожа. - Ты пришла с работы и...

- Мам, я ненадолго, только чтобы поздороваться с господином Кан Реем и извиниться за свое опоздание.

Фай поставила перед Джун несколько блюд и она, взявшись за вилку и нож, приступила к еде.

- Глядя на тебя, господин Кан Рей может подумать, что тебя не кормили целую вечность, - смущенно попеняла ей госпожа, видя с каким аппетитом ест ее дочь, но Кан Рей, наблюдавший за Джун, довольно улыбнулся:

- Матушка, ведь Джун пришла с работы, так пусть поест, как следует.

"Ого! Уже матушка..." - неприятно удивилась про себя Джун, не прерывая своего занятия. Стряпня Фай была как всегда выше всяких похвал, тем более для истосковавшегося на фаст-фудах желудка Джун.

- Что у тебя с рукой? - отрывисто спросил, молчавший до сих пор отец. - Пора бы уже бросить эту опасную работу и подумать о других вещах?

- Это издержки моей профессии, - коротко ответила Джун, подцепив сочный кусок рыбы в ореховом соусе.

- У врача была? – заметно забеспокоился отец.

- Да.

- Не уходи, не поговорив со мной. Те знаешь, я не успокоюсь, пока ты не поймешь, что я прав.

- Знаю.

- Тогда будь добра, поднимись утром ко мне в кабинет.

- Прости, пап, но не получиться.

- Ты опять не останешься ночевать? – расстроилась госпожа.

- Я должна уйти.

- Но, разве вы живете не здесь? - удивился Кан Рей, и поскольку Джун в это время жевала, за нее ответила приунывшая госпожа:

- Джун живет отдельно с тех пор как поступила в институт.

- И сразу после института вы пошли работать детективом? - обратился к ней Кан Рей.

- Как только мы ее не отговаривали от этого, - вздохнув, опять ответила за дочь госпожа. - Все равно поступила по-своему. Но ведь работа в полиции это чисто мужское занятие.

- Что мужская, что женская - всем одинаково приходиться работать мозгами, - не удержавшись, пробормотала Джун.

Кан Рей заговорщически улыбнулся ей, давая понять, что на ее стороне. Только Джун этого не видела, она повернулась к Фай, тихо проговорив:

- Спасибо. Все было очень вкусно.

Фай, стоявшая возле дверей столовой, чтобы предупредить любое желание хозяев, поклонилась ей, просияв.

- Я готовила эти блюда специально для вас, - так же тихо ответила она.

Промокнув рот салфеткой, Джун встала из-за стола.

- Была рада видеть вас в добром здравии папа и мама. Рада нашему знакомству, господин Рей.

- Не будь грубой, разве можно вот так уходить? - обиделась госпожа. - Мы тебя так долго не видели, а ты тут же уходишь.

Джун улыбнулась. Ее мама всегда отличалась тактом, и такая прямолинейность говорила о том, насколько она огорчена и разочарована дочерью. Но Джун было не впервой разочаровывать родителей.

- Прости, мама, мне завтра рано вставать, - мягко напомнила она.

- Но ты могла бы переночевать у нас... - оскорблено заметила госпожа и добавила, не в силах ничего поделать со своей тревогой за дочь: - Вон как похудела, так хоть бы поела, как следует.

Стоявшая у двери Фай, кивнула, соглашаясь с ней.

- Мам, я не смогу здесь хорошенько выспаться, - улыбнулась Джун, намекая, что мать и отец конечно, не оставят попыток поговорить с ней.

- Но по тебе не скажешь, что ты высыпаешься и в своей квартире, - недовольно сказал отец.

- Я пойду, - повернулась Джун к дверям.

- В таком случае, тебе придется добираться домой своим ходом. Я уже отпустил шофера Хвана, - холодно бросил отец.