И все-таки были люди, которые поверили в то, что разнообразие мира необычайно велико, что где-то на краю земли есть страны не менее богатые и цивилизованные, чем Европа, и что вообще-то и нет никакого края у нашей круглой, как шар, планеты. Надо было только проложить морские пути к тем далеким странам. Это уже стало заботой стран, выходящих к Атлантическому океану. Не случайно португальский принц Генрих, по прозвищу Мореплаватель, знал и ценил сообщения Марко Поло, организуя экспедиции вокруг Африки в Индию и Китай. Не случайно книга Марко Поло была среди первых напечатанных в Европе изданий, а ее экземпляр хранился у генуэзского моряка Христофора Колумба. Вместе с ним книга совершила плавание через Атлантику в Новый Свет, так и оставшийся для Колумба чудесными островами пряностей в Южном море, о которых так восторженно поведал венецианский купец-разведчик Марко Поло.

«Борей» — так называли древние греки северный ветер, приносящий похолодание. Область, откуда дует этот ветер, они нарекли Гипербореей.

«Ночь была совсем короткая и продолжалась местами два часа, а местами три часа», — писал о своем плавании в «страну Туле» древнегреческий мореплаватель Пифей. Он сообщил о «свернувшемся», то есть покрытом льдом, море. Его путешествие пришлось на 325 год до н.э., и поскольку о нем сохранилось письменное свидетельство, принято считать Пифея первооткрывателем Северной полярной области Земли. Но, как и во многих других случаях, это не совсем точно.

Знакомство человека с северными полярными областями произошло, по-видимому, очень давно — тысячи лет назад. Еще в древнеиндийских священных «Ведах», относящихся к 5—6-му тысячелетию до н.э., можно найти на это вполне определенное указание. Там упоминается явление круглосуточных ночей и дней, когда солнце не восходит или не заходит на протяжении месяцев. Чтобы знать это, надо побывать за полярным кругом. Но когда и кем это было сделано, неизвестно.

В другой очень древней священной книге — «Авесте» зороастрийцев — изображена страна, на которую Бог послал холодный климат со снежной зимой, продолжающейся по десять месяцев. «Год казался здесь, — говорится в „Авесте“, — как один день и одна ночь». Конечно, это тоже — о заполярном севере. Да и в древнегреческом шедевре, «Одиссее», относящемся к VIII веку до н.э., можно прочитать о «стране туманов» и «бесконечной и безотрадной ночи».

Через девять веков после плавания Пифея о холодной стране Туле написал византийский писатель Прокопиос: «Туле примерно в десять раз больше Британии и лежит севернее нее. Земля в Туле не возделана, живет там тринадцать племен. Каждый год там совершается нечто чудесное, а именно: около времени летнего солнцестояния солнце не заходит в течение сорока дней подряд и все время видно над горизонтом. Через шесть месяцев после этого, около времени зимнего солнцестояния, солнце не показывается в течение сорока дней, и в стране тогда господствует длительная ночь. Первое появление солнца после долгой ночи для людей, живущих в Туле, — величайший праздник. А живут в этом краю, как сообщает Прокопиос, скридфинны, „скользящие люди“ (древнескандинавское „скрид“ означает „скользить“). Эти люди используют лыжи для продвижения по снегу и… занимаются только охотой, ибо необычайно большие леса и горы, которые там имеются, дают им огромное количество дичи и всякого зверя. Мясо убитых животных они съедают, а шкуры оборачивают вокруг себя, так как у них нет ниток для сшивания».

Первыми жителями побережий Северного Ледовитого океана были, по-видимому, народы финно-угорской группы — лопари (саами). С ними соседствовали скандинавские народы (на западе) и славяне (на востоке), постепенно оттеснявшие северных аборигенов от морских побережий. Им — скандинавам и славянам — суждено было стать первооткрывателями, а впоследствии и исследователями полярных побережий и островов, подобно ожерелью окруживших Северный полюс. Скандинавы называли эту область Биарма (Биармия). Возможно, это видоизмененное слово «Пермь» — так ту же область называли издавна новгородцы.

Первым мореплавателем, обогнувшим в 80-х годах IX века Скандинавский полуостров с севера и достигшим Белого моря и устья Северной Двины, был норвежец Отар. Правда, несомненным признан только факт плавания Отара вокруг мыса Нордкап, самой северной точки континента Европы, и, возможно, Кольского полуострова. Вполне вероятно, что «большая река», до которой дошел Отар — Северная Двина, он ничего не говорит в своем рассказе о пересечении водного пространства Белого моря. Рассказ Отара записал английский король Альфред Великий, выслушавший викинга сразу же по его возвращении. Королевскую запись воспроизводит одна из исландских саг:

«Отар сказал, что однажды захотелось ему проведать, как далеко на север простирается эта земля, иначе говоря, какие люди обитают за этой пустыней дальше на севере. Держась северного направления близ берега, в течение трех дней он имел пустынную страну всегда справа, а море — слева. Тогда он достиг такой северной широты, дальше которой китоловы обыкновенно не проникают. Однако он отправился еще далее на север, сколько мог проплыть в три дня; тут земля эта начала поворачивать на восток. Здесь он дождался ветра с запада-северо-запада, а потом поплыл вдоль берега (Мурманского) на восток, сколько мог проехать в четыре дня. Тут он был вынужден ждать прямого северного ветра, так как суша в этом месте начала загибаться к югу или же в материк вдавался залив (Белое море). Оттуда он плыл подле берега южным курсом, сколько мог, в течение пяти дней. Затем он прошел к устью большой реки, которая вытекала из отдаленнейших частей той страны. Он проплыл немного в эту реку, но продвинуться дальше ни он, ни его спутники не осмелились, опасаясь враждебных нападений жителей, которые густо населяли другой берег. И ему не встретилось ни одной населенной страны, за исключением этой, с тех пор как он покинул свой дом, ибо везде справа у него была пустыня, и разве только охотники или рыбаки, или птицеловы, блуждали там. Все — терфинны».

«Большая река» упоминается неоднократно в последующих сагах. Появляется у нее и название — «Вина». В 920 году в ее устье плавал викинг Эйрик, по прозвищу Кровавая Секира, и сказано о нем, что он «убил множество народа, опустошил страну и взял в ней несметные богатства». Через 45 лет разбойный поход повторил его сын Харальд Серый Плащ. А в 1026 году викинг Торер Собака, начав с мирной торговли, разграбил православный храм, построенный поморами где-то на месте теперешних Холмогор. Этому грабителю не повезло: Белое море долго не отпускало его, задержав в узком проливе («горле») сильным встречным приливным течением. Торер первым сообщил о существовании этого явления.

Норвежский конунг Харальд Хардрада уже в начале XI века (в 1050 году) побывал в Биармии, отметив там изобилие пушнины. И об этом поведал известный средневековый писатель, монах Адам Бременский. Возможно, это было последнее плавание викингов в устье Северной Двины, потому что в эти же годы в богатый пушниной край начали проникать не менее энергичные и предприимчивые, чем скандинавы, новгородские «ушкуйники».

Новгород Великий тогда становился крупным торговым и политическим центром на востоке Европы. Ближе всего он был связан со скандинавским севером. Но Русь называли Гардарика, а Новгород — Холмгард. В 1677 году шведский ученый Спарвенфельд опубликовал руническую грамоту, обнаруженную на Кольском полуострове, датированную IX веком. В этой записи, сделанной скандинавскими письменными знаками — рунами, содержалось указание на право Холмгарда (Новгорода Великого) собирать дань в стране лопарей (саами) за Ивгой-рекой и у Люнген-фиорда, по всему Кольскому полуострову, практически до границ норвежского королевства. Когда сборщики дани заходили слишком далеко в глубь страны, иногда возникали столкновения. В достоверном документе 1216 года перечисляются погибшие в одном из сражений, и среди них — «терский данник» Семен Петриловец, собиравший дань на Терском берегу (Кольский полуостров называли тогда Терской Наволок).