— Вентресс, это же армейский капитан! Радек!

Сандерс всмотрелся в покрывавшее всю голову забрало, огромный сапфир в форме шлема конквистадора. Преломляясь в кристаллических призмах, черты лица, казалось, накладывались друг на друга в десятке различных плоскостей, но доктор Сандерс сумел тем не менее распознать слабовольный подбородок капитана Радека, армейского врача, который, собственно, и взял его на наблюдательный пункт. Он сообразил, что Радек в конце концов вернулся назад, вероятно в поисках Сандерса, когда тому не удалось выбраться из леса, но вместо этого обнаружил вертолет с обоими пилотами.

Теперь в глазах мертвеца переливались радуги.

— Вентресс! — Сандерс вспомнил утопленника в гавани Порт-Матарре. Он прижал руки к хрустальному панцирю на груди капитана, пытаясь уловить хоть какой-то намек на исходящее изнутри тепло. — Внутри всего этого он еще жив, помогите мне вытащить его отсюда! — Когда Вентресс выпрямился, качая головой над сверкающим телом, Сандерс выкрикнул: — Вентресс, я знаю этого человека!

Перехватив поудобнее ружье, Вентресс начал выбираться из лощины.

— Сандерс, вы только зря тратите время. — Он покачал головой, глаза его блуждали между деревьев. — Оставьте его здесь, он как-никак обрел покой.

Но Сандерс, скользнув мимо него, перешагнул одной ногой через покрытое кристаллами тело и попытался вытащить его из лощины. Оно оказалось чудовищно тяжелым, и ему с трудом удалось поднять одну руку. Часть головы и плеча, как и правая рука, были скованы наросшим у корней дуба хрусталем. Увидев, что Сандерс принялся пинать ногами узловатые корни, пытаясь разбить лед, Вентресс предостерегающе вскрикнул. Рванув на себя туловище Радека, Сандерсу удалось высвободить его. С лица и плеч осыпалось несколько кусков кристаллической оболочки.

Вентресс с криком спрыгнул на дно лощины. Он крепко схватил Сандерса за руку.

— Ради всего святого… — начал было он, но когда Сандерс оттолкнул его в сторону, более не настаивал и отступил.

Чуть погодя, не отрывая от Сандерса своих наполненных горечью маленьких глазок, он шагнул вперед и помог ему вытащить тело из лощины.

Ярдов через сто они добрались до берега ручья. Здесь он расширялся, превращаясь в протоку ярдов десяти шириной. Ледяная корка на ее середине казалась никак не толще нескольких дюймов, и было видно, как под ней бежит вода. Оставив искрящегося Радека на берегу, где он покоился, широко разметав руки, пока облепившие его кристаллы едва заметно таяли, Сандерс отломил от одного из деревьев большой сук и принялся бить им по ледовому панцирю. Под его ударами кристаллы легко раскалывались, и всего за несколько минут ему удалось расчистить круглую полынью трех-четырех ярдов в диаметре. Вытащив свое орудие на берег, он нагнулся, приподнял тело и переложил его спиной поперек сука, закрепив на нем плечи Радека ремнем. Если повезет, голова, поддерживаемая деревяшкой, останется над поверхностью достаточно долго, чтобы капитан успел прийти в себя, когда течение растворит все кристаллы.

Вентресс ничего не говорил, но по-прежнему смотрел на Сандерса полными горечи глазами. Прислонив ружье к дереву, он помог доктору перенести тело к пробитой полынье. Держась за концы сука, они ногами вперед спустили Радека в воду. Быстрое течение тут же утянуло тело в белый туннель. Омываемые потоком кристаллы на руках и ногах Радека тускло сияли из-под воды, а его наполовину погруженная в ручей голова покоилась на деревянном изголовье. Доктор Сандерс, прихрамывая, направился к берегу. Опустившись прямо на мрамор речного песка, он принялся, чертыхаясь, возиться с воткнувшимися ему в ладони и пальцы острыми иглами.

— Всего один шанс, но его надо использовать, — сказал он. Вентресс стоял в паре шагов от него. — Они наблюдают за рекой ниже по течению, может быть, они его заметят.

Вентресс подошел к Сандерсу. Его маленькое тело напряглось, подбородок уперся в грудь. Мускулы костистого лица безмолвно двигали губами, словно он тщательно подбирал слова. Он сказал:

— Сандерс, вы опоздали. Придет день, и вы поймете, чего лишили этого человека.

Доктор поднял глаза.

— Что вы имеете в виду? — раздраженно бросил он. — Вентресс, я ему кое-чем обязан.

Вентресс не обратил внимания на его слова.

— Только запомните, доктор: если вы когда-нибудь найдете меня в подобном состоянии, оставьте меня. Вы поняли?

Они пробирались через лес, не заговаривая друг с другом; иногда Сандерс отставал от Вентресса ярдов на пятьдесят. Подчас он думал, что Вентресс бросил его, но всякий раз перед ним вновь появлялась фигура в белом костюме, волосы и плечи которой покрывал тонкий пушок инея. Хотя и раздраженный бессердечностью Вентресса и отсутствием у него сочувствия в отношении Радека, Сандерс чувствовал, что поведению маленького архитектора могут найтись и другие объяснения.

Наконец они выбрались на опушку небольшой поляны, с трех сторон окруженной испещренной трещинами поверхностью речной бухты. На противоположном берегу сквозь прореху в пологе леса в небо устремлялся шпиль, венчающий крышу беседки с высоким фронтоном. К стоящим вокруг деревьям со шпиля протянулась редкая паутина тусклых прядей, словно прозрачная вуаль, придающая и стеклянному саду, и хрустальному домику приглушенный матовый лоск, свойственный белому мрамору могильных надгробий.

Еще более усиливали это впечатление окна опоясывавшей беседку веранды, изукрашенные тщательно проработанными в подражание узорочью на створках склепа завитками.

Махнув Сандерсу, чтобы тот оставался на месте, Вентресс, выставив перед собой ружье, подобрался ближе к беседке. Впервые за все время их знакомства Вентресс показался Сандерсу неуверенным в себе. Он вглядывался в эту постройку, как отважный путешественник, внезапно наткнувшийся в дебрях джунглей на таинственное и внушающее страх святилище.

Высоко над ним в полуденном свете медленно трепыхалась золотая иволга со спеленатыми стеклянным пологом крыльями. Рябь от ее движений расходилась кругами прозрачного света.

Вентресс взял себя в руки. Не обнаружив в беседке никаких признаков жизни, он, перебегая от дерева к дереву, добрался до реки и, крадучись как кошка, пересек ее льдистую гладь. В десяти ярдах от беседки он вновь остановился, невольно отвлеченный иволгой, сверкающей в пологе листвы у него прямо над головой.

— Это Вентресс — хватайте его!

На поляне грохнул выстрел, эхом отразился от раскинувшейся окрест хрупкой листвы. Застигнутый врасплох, Вентресс припал к ступеням беседки, вглядываясь в ее окна. На краю поляны в пятидесяти ярдах позади него появился высокий светловолосый мужчина в короткой черной кожаной куртке — Торенсен. С револьвером в руке он бросился к беседке. Притормозив на бегу, он еще раз выстрелил в Вентресса; по поляне разнесся многократно отраженный грохот выстрела. За спиной у Сандерса, словно рушащиеся стены зеркального домика, свисавшие с деревьев хрустальные шпалеры мха становились мутными и обваливались.

Открылась задняя дверь беседки. Сжимая в руках винтовку, на веранду выбрался обнаженный африканец, левую ногу и левую же сторону торса которого прикрывал хирургический пластырь. Он неловко оперся о колонну и выстрелил в затаившегося на крыльце Вентресса.

Спрыгнув с веранды, Вентресс, как заяц, припустил через реку, согнувшись почти вдвое и перескакивая через трещины. В последний раз оглянувшись, он с перекошенным от страха лицом помчался к деревьям; грузному Торенсену было за ним не поспеть.

Но тут, когда Вентресс добрался до излучины бухточки, где она расширялась, прежде чем слиться с рекой, над серебристыми веерами торчащей вдоль самой кромки берега болотной травы возникла фигура бритоголового мулата. Его огромное темное тело, четко очерченное на фоне окружающего леса белым инеистым контуром, метнулось вперед, словно бык, намеревающийся поддеть на рога спасающегося от него матадора. Вентресс проскочил от него в считанных футах, и мулат, резко, как бичом, взмахнув рукой, метнул в воздух над самой головой Вентресса стальную сеть. Потеряв от ее удара равновесие, Вентресс упал, проскользив по инерции ярдов десять, сквозь ячейки сети было видно его испуганное лицо.