Когда до первого «клеверного листа» оставалось не более четверти мили, Франклин заметил полицейские указатели с надписями: «Дорога сужается» и «Максимальная скорость 10 миль в час». Франклин попытался вернуться на самую медленную полосу, но не смог: машины шли друг за другом, бампер в бампер. Как только колеса начали вибрировать, он сжал зубы и попытался не замечать шинного визга. Нервы у других водителей стали сдавать, и над дорогой понесся протяжный гул автомобильных сигналов. Налог на проезд был теперь очень высоким, около тридцати процентов от валового национального продукта (для примера: подоходный налог составлял всего лишь два процента), и поэтому любая задержка приводила к немедленному вмешательству полиции.

У самого «клеверного листа» все ряды сливались в один, чтобы освободить площадку для возведения массивного металлического экрана-указателя. Прилежащее пространство было заставлено какими-то моторами, сложными установками, и Франклин подумал, что это именно тот экран, о котором говорил Хатавей. Хатавей жил в одном из возвышавшихся рядом домов и мог наблюдать все, что творилось у развилки.

Экран был просто чудовищным. Он возвышался более чем на сто футов и чем-то напоминал радар. Его опоры стояли на бетонных площадках, а сам он был виден на много миль вокруг. Экран опутывали километры разноцветных проводов и кабелей, а на вершине находился маленький маяк, указывающий путь самолетам. Франклин подумал, что экран является частью системы городского аэропорта.

Подъезжая к следующему «клеверному листу», Франклин увидел второй указатель, возвышающийся в небе над дорогой. Перестраиваясь в сорокамильную линию, он рассматривал приближающуюся конструкцию. Хотя экран еще не работал, доктор вспомнил предупреждения Хатавея. Неизвестно почему ему показалось, что экраны являются вовсе не тем, за что их выдавали. Они не могли быть частью системы аэропорта, так как ни один из них не совпадал с какой-нибудь крупной авиалинией. Чтобы оправдать свою стоимость — второй экран занимал почти две трети ширины дороги, — он должен был играть важную роль в дорожном движении.

В двухстах ярдах впереди на краю дороги стоял маленький киоск, и Франклин вспомнил, что ему нужно купить сигареты. У киоска стояла длинная очередь машин, и он пристроился в самом конце.

Отсчитав несколько монет (бумажные деньги уже не были в обращении), он взял пачку сигарет. Сигареты выпускались лишь одной фабрикой, и поэтому выбора не было: кури то, что продают.

Отъезжая от киоска, он лениво распечатал пачку…

Дома жена смотрела телевизор. Диктор называл какие-то цифры, и Джудит записывала их на листок бумаги.

— Он говорит так, как будто за ним гонятся, — фыркнула она, когда диктор остановился. — Я фактически ничего не успела записать.

— И правда, отвратительно, — подтвердил Франклин. — Какая-нибудь новая игра?

Джудит вскочила и поцеловала его в щеку, предусмотрительно пряча при этом пепельницу, заполненную сигаретными окурками и шоколадными обертками.

— Привет, дорогой, извини, что не приготовила тебе что-нибудь выпить. Начали цикл передач под названием «Мгновенная сделка». В них диктуется список товаров, на которые можно получить девяностопроцентную скидку, если предъявить в магазине правильный порядок номеров. Это так увлекательно!

— Звучит неплохо, — согласился Франклин. — Ты записала?

Джудит указала на блокнот.

— Я успела записать только про электрошашлычницу… Но сейчас уже половина восьмого, а нам нужно успеть в маркет до восьми часов.

— Тогда это отпадает. Я очень устал, мой ангел, и я хочу есть. Джудит начала протестовать, и он добавил: — Послушай, нашей шашлычнице всего два месяца, и она ничем не отличается от той, которую ты хочешь купить.

— Но, дорогой, если мы сейчас купим новую шашлычницу, а старую сдадим в конце года, то сэкономим на этом пять фунтов стерлингов. И потом, мне очень повезло, что я смогла посмотреть эту передачу — она выходит так нерегулярно… Такой случай может и не повториться! — Она пыталась разжалобить Франклина, но тот твердо стоял на своем.

— Что ж, пускай мы потеряли пять фунтов. К тому же ты наверняка неправильно записала номера…

Джудит недовольно пожала плечами и повернулась к бару.

— Сделай, пожалуйста, что-нибудь крепкое, — окликнул Франклин жену. — А на обед опять салаты?

— Дорогой, они очень полезны. Ты же знаешь, что нельзя постоянно есть стандартную пищу — в ней нет белков и витаминов. Ты сам сказал: надо есть больше овощей и другой растительной пищи!

— Но она так странно пахнет. — Он лег на диван и лениво потянулся, принюхиваясь к стоящему рядом стакану виски и поглядывая на медленно темнеющее окно.

В четверти мили, на крыше супермаркета, ярко горели красные огни рекламы, прославляя передачу «Мгновенная сделка». И в их отблесках был ясно виден силуэт гигантского экрана, выделяющийся на бледном, сумеречном небе.

— Джудит! — Франклин прошел на кухню и показал на окно. — Тот большой экран возле супермаркета… Когда его построили?

— Не знаю, дорогой, — она внимательно посмотрела на мужа. — А что случилось? Почему ты так волнуешься? Он как-то связан с аэропортом?

Франклин не отрываясь смотрел в окно.

— Да… Именно так все и думают…

Он аккуратно выплеснул виски в раковину.

На следующее утро в семь часов Франклин аккуратно припарковал свою машину на площадке возле супермаркета. Затем опустошил карманы и сложил все монетки в отделение на приборной доске.

Магазин жил своей обычной утренней жизнью, и тридцать турникетов постоянно были в действии, пропуская ранних посетителей. Совсем недавно для магазинов был объявлен двадцатичетырехчасовой рабочий день, и теперь супермаркет не закрывался и ночью. Большую часть покупателей составляли домохозяйки. Они стремились купить как можно больше продуктов, одежды и всякой всячины по сниженным ценам, а потом мчались в другой супермаркет. И так весь день…

Некоторые женщины объединялись в группы, и Франклин слышал и видел, как они складывали покупки в машины и весело перекликались. Спустя мгновение машины сорвались с места и стройным рядом двинулись к следующему торговому центру.

На внушительном неоновом экране значились последние новости о жизни супермаркета, в том числе и пятипроцентная скидка на проход через турникет. Самые высокие скидки, доходившие до двадцати пяти процентов, были, как всегда, для жителей рабочих районов. Это называлось социальной помощью. Для жителей других районов скидки были ниже. Эта схема была очень сложной, и Франклин радовался, что в их районе она еще не введена.

Когда Франклин находился в десяти ярдах от входа, ему в глаза бросился новый экран, возведенный на обочине автостоянки. В отличие от других экранов, это сооружение было немного крупнее, кроме того, не делалось никаких попыток как-то приукрасить экран — мешанина металла, пластмассы и дерева сразу бросалась в глаза, а поперек стоянки тянулась неглубокая бороздка, в которую был уложен толстый кабель.

Он заторопился к магазину, боясь не успеть купить новую пачку сигарет и опоздать в госпиталь. Звук трансформаторов, стоявших возле экрана, по мере приближения к супермаркету медленно угасал в его ушах. Пройдя автоматы в фойе и весело насвистывая, Франклин уже собрался сделать покупки, когда вспомнил, что оставил деньги в машине.

— Хатавей! — пробормотал он достаточно громко, так, что его услышали два покупателя, проходящих мимо. Стараясь не смотреть на сам экран, чтобы не поддаться его гипнотическому действию, он взглянул на его отражение в зеркальных дверях.

Вероятнее всего, он получил два противоречивых сигнала: «Покупай сигареты» и «Воздержись». Все, кто ставил машину согласно правилам, шли в маркет по открытому месту и поэтому попадали под воздействие экрана. Франклин обернулся к служащему, который убирался в фойе.

— Послушайте, для чего нужен этот экран?

Мужнина оперся на свою щетку и лениво взглянул на огромный экран.