У нее не было другого выхода, как отступить; дверь, а вместе с ней и надежда обрести свободу и сохранить разум, удалялась с каждым шагом.

– Поняла? Теперь я – Рори. И никто не должен ничего знать!

Она задела каблуком о ступеньку и в тот же момент внезапно почувствовала, как чьи-то руки, просунувшись через перила, схватили ее и вцепились в волосы. Она извернулась и посмотрела назад. Конечно же Джулия, измятое, лишенное какого-либо выражения лицо. Сильно дернув за волосы, она заставила Керсти откинуть голову, подставляя ее шею сверкавшему в руке Фрэнка ножу.

В последний момент Керсти удалось схватить Джулию за руку и дернуть изо всех сил. Потеряв равновесие и моментально отпустив свою жертву, Джулия слетела с третьей или четвертой ступеньки и, испустив вопль, упала между Фрэнком и Керсти. Нож был занесен для удара и избежать его не удалось – он вошел Джулии в бок по самую рукоятку. Она застонала и покатилась по полу с застрявшим в ее теле кинжалом.

Фрэнк, похоже, вовсе этого не заметил. Он не спускал а Керсти глаз, они горели омерзительной алчностью. Отступать было некуда, кроме как наверх. Языки пламени продолжали лизать стены и пол, колокола звенели, она стала подниматься по ступеням.

Затем увидела: ее мучитель не сразу последовал за ней. Крики Джулии о помощи отвлекли его и заставили подойти к распростертому на полу возле двери телу. Он наклонился и – выдернул из бока Джулии нож. Несчастная пронзительно вскрикнула от боли, он же, словно намереваясь помочь, опустился рядом с ней на колени. Она протянула к нему руки, надеясь отыскать утешение. Вместо этого он приподнял ее голову и притянул к себе. Когда их разделяло всем несколько дюймов, Джулия, похоже, догадалась, что намерения ее возлюбленного совсем иные. Она приоткрыла рот, собираясь крикнуть, но он впился в ее губы ртом и начал высасывать из нее кровь. Она билась, стараясь вырваться. Напрасно…

Не в силах более выносить этого ужасного зрелища, Керсти отвела глаза и поднялась выше.

На втором этаже спрятаться было негде. Да и бежать некуда, разве что выпрыгнуть в одно из окон. Впрочем, увидев, как обошелся Фрэнк со своей любовницей, даже прыжок с высоты Керсти считала приемлемым выходом. Пусть при падении она переломает все кости, зато лишит монстра возможности пить из нее кровь.

Пожар, по-видимому, разгорался все сильней, лестница окуталась вонючим дымом. Она, спотыкаясь, брела по коридору почти вслепую, цепляясь за стену пальцами. Снизу послышались какие-то звуки. Похоже, Фрэнк расправился с Джулией.

Да, вот он приблизился к лестнице и, подняв голову, повторил бесстыдный призыв:

– Иди к папочке!…

Ей пришло в голову, что сенобиты, вероятно, наслаждаются созерцанием этой погони и не вступят в дело до тех пор, пока на арене не останется лишь один игрок – Фрэнк. Она же всего лишь фант в этой игре.

– Сволочи… – пробормотала она, от всей души надеясь, что они услышат.

Она дошла уже почти до конца коридора. Перед ней была дверь в кладовку. Интересно, есть ли там окно, достаточно большое, чтоб протиснуться в него? Если да, тогда она выпрыгнет, и будь они все прокляты, все – и Бог, и дьявол, и те, что болтаются между ними! Чтоб им всем пусто было, и даже если она упадет и разобьется, по крайней мере смерть будет легкой и быстрой.

Фрэнк снова окликнул ее, уже с лестницы. Она повернула ключ в замке, открыла дверь и скользнула в кладовку.

Да, там было окно, незаверенное, через него в комнату струился волшебно прекрасный лунный свет, озаряя собранный в комнате хлам: старую мебель, какие-то коробки… Она пробралась через это нагромождение к окну. Оно оказалось приоткрытым дюйма на два.

Керсти вцепилась пальцами в раму и попыталась приподнять ее, но оконный переплет давно прогнил, и руки ее оказались недостаточно сильными, чтобы справиться с этой задачей.

Она стала торопливо озираться в поисках какого-нибудь рычага, в то время как ее мозг хладнокровно отсчитывал число ступеней, по которым поднимался ее преследователь, и время, необходимое ему, чтоб преодолеть разделяющее их расстояние. Секунд двадцать, не больше, решила она и, сорвав крышку с одной из коробок, обнаружила за ней… мертвеца – остановившимися, дико расширенными глазами он смотрел прямо на нее. Все тело у него было изломано, руки буквально расплющены и перекручены, ноги подогнуты к подбородку. Она уже было открыла рот, чтоб завопить от страха, как вдруг услышала за дверью голос Фрэнка.

– Где ты? – окликнул он. Она зажала ладонью рот, не давая вырваться крику. Ручка двери слегка повернулась. Она метнулась в сторону к спряталась за спинку сломанного кресла, продолжая сдерживать крик.

Дверь отворилась. Она слышала дыхание Фрэнка, слегка учащенное, слышала скрип половиц под его шагами. Затем скрип отворяемой двери. Замок защелкнулся. Тишина.

Она досчитала до тринадцати, затем высунулась из своего укрытия, подозревая, что он все еще может быть в комнате и ждет, пока она не покажется. Но нет, он ушел.

Задержав дыхание, чтоб подавить крик, она добилась нежелательного побочного эффекта – началась сильная икота. Первые ее звуки заглушить не удалось, Керсти показалось, они прозвучали громко, точно ружейные выстрелы. Но в коридоре и на лестнице было тихо – похоже, Фрэнк отошел достаточно далеко и не слышит. Возвращаясь к окну, она осторожно обошла картонный гроб, где покоилось тело, и тут икнула во второй раз. Она грубо выругалась, проклиная себя, но не помогло. Икота продолжалась, когда она возобновила свои попытки открыть окно. Напрасный труд, рама не собиралась поддаваться.

На секунду она подумала, почему бы не разбить стекло и начать звать на помощь, но тут же отвергла эту идею. Да Фрэнк успеет ей глаза выесть, прежде чем соседи очнутся от сна. Вместо этого она на цыпочках подкралась к двери и тихонько приоткрыла ее. Насколько позволял разглядеть сгустившийся в коридоре мрак, Фрэнка там не было. Она осторожно приотворила дверь пошире и вышла в коридор.

Темнота казалась ожившей, она гладила темным бархатом ее лицо. Шага три удалось пройти без всяких инцидентов, затем четвертый. Она уже занесла ногу для пятого – ее счастливое число, – как вдруг тело ее совершило недопустимую самоубийственную ошибку. Она икнула, рука не успела вовремя подняться ко рту и заглушить звук. На сей раз он не остался неуслышанным.

– А-а, вот ты где! – сказала тень, и Фрэнк выскользнул из спальни, преграждая ей путь. Он был огромен, казалось, он заполнил собой всю площадку, и от него воняло мясом.

Терять было нечем, и не успел он сделать и шага, она завопила, как резаная. Однако это нисколько его не смутило. Между ней и сверкающим лезвием ножа оставались считанные дюймы, и, метнувшись в сторону, она оказалась у двери в комнату Фрэнка. Она влетела в нее. Он бросился за ней, испуская радостные вопли.

Она знала – в этой комнате есть окно, разбитое ею же всего несколько часов тому назад. Но темнота, царившая там, оказалась столь непроницаемо глубокой, что она на секунду ослепла, не было видно даже мерцания луны, подсказавшего бы ей путь к окну. Похоже, что Фрэнк тоже на какое-то время потерял ориентацию. Он окликнул ее, свист ножа, которым он рассекал воздух, сопровождал этот зов. Вперед-назад, вперед-назад. Стараясь увернуться от этого звука, она отскочила в сторону, нога ее зацепилась за бинты, разбросанные по полу. В следующий миг она, потеряв равновесие, упала. Однако не ударилась о голые доски, а попала на что-то мягкое. Труп Рори… Керсти издала вопль ужаса.

– Ага, вот ты где! – воскликнул Фрэнк. Свист ножа стал ближе, вот он уже рассекает воздух в нескольких дюймах от ее головы. Но она была глуха к нему. Обеими руками обхватила она лежавшее на полу тело, угроза смерти была ничто по сравнению с той болью, которую она испытывала, оплакивая Рори.

– Рори… – простонала она и в глубине души порадовалась, что умирает с его именем на устах.

– Да, верно, – произнес Фрэнк. – Рори…

Внезапно присвоение им имени Рори показалось ей не менее чудовищным и непростительным грехом, чем кража его кожи. В конце концов, что такое кожа? Свиньи имеют кожу, змеи тоже. Она состоит из клеток, которые нарастают и умирают, затем нарастают снова. Но имя?… Оно сродни заклинанию, оно пробуждает воспоминания. Она не позволит Фрэнку использовать это имя!