Мало того, что эта женщина выставила Нарварга посмешищем, опозорила перед царем и невестой, так еще и вместо извинений она и её сумасшедший муж перекрутили все так, что Варг оказался виноватым во всех смертных грехах: оскорблении жены престолонаследника, его будущих детей, самого маршала, а в довершение еще и Магрида Великого, и весь Аххад в его лице. Наглое семейство Оттон, ворвавшись с утра на их с отцом половину, устроило скандал, стало пугать диффигатумом*, а потом потребовало сатисфакции. И вместо того, чтобы спокойно во всем разобраться, отец не только попросил прощения у Оливии дель Орэн, но и подарил коварной герцогине лунную кобылицу - свадебный подарок, предназначавшийся Амирэль!

У нелюдей не рождались девочки. Вернее, рождались, но очень редко, и этот факт считался позором, темным пятном, ложившимся на репутацию мужчины, не сумевшего произвести на свет наследника темной крови, потому что способности нелюдей не передавались по женской линии.

Так и не сумев заставить себя посмотреть жене в глаза, Нэсс в этот день ушел из дому с единственным желанием - напиться в хлам, а вернувшись под утро, долго сидел в своем кабинете и пялился в пустоту комнаты, все еще не понимая, как он мог так облажаться. Он – суровый воин, генерал армии, командующий эрмирами приграничья, нелюдь, один только вид которого внушал противникам ужас и страх – и вдруг девочка…

Всевидящий, почему? Над ним ведь теперь будет потешаться весь двор! Как теперь смотреть в глаза друзьям, у которых в отличие от него рождались только мальчики? Зачем ему девочка, да еще и без дара?

В тот день Нэсс считал, что это ударивший в голову хмель заставил его пойти в спальню жены и посмотреть на ребенка, сейчас же он точно знал, что к колыбели дочери его привело сердце. Одурманенный алкоголем, Варгард зачем-то решил проверить, действительно ли девочки не наследуют кровь нелюдей. Подняв из кроватки теплый, почти невесомый сверток, Нэсс зачарованно смотрел на крошечные пальчики младенца, высунувшиеся из пеленок, плохо представляя, как вообще можно проткнуть хоть один из них ножом и при этом не отрезать.

Набравшись смелости, он быстро уколол острием сая детскую ладошку. Пухлые губы малышки обиженно приоткрылись, нежное личико некрасиво сморщилось, и распахнувшиеся серые глаза стали стремительно наполняться слезами. Девочка жалобно всхлипнула, а потом зашлась в безудержном плаче, таком горьком, что Нэсса пробрало до корней волос.

Испуганно вздрогнув, Варгард крепко прижал дочку к груди, и в это мгновенье понял, что пропал, потому что весь его мир перевернулся с ног на голову…

Она словно проросла в него диким плющом: оплела позвоночник, опутала сердце и ребра, прошла сквозь печень, затянулась крепким узлом в животе. Ни с чем другим Нэсс больше не смог сравнить то ощущение безграничной близости кого-то родного до боли в каждой мышце, когда укачивал в своих руках плачущую дочку.

- Моя девочка! Моя маленькая… Идиот! Как только в голову могло такое прийти? Прости! Прости, крошка. Папа больше никогда тебя не обидит.

- Нэсс, - проснувшаяся Лэйрин встревожено окликнула мужа и, приподнявшись, вытянула вперед руки. – Что случилось? Дай мне её.

Варгард затравлено посмотрел на жену, не зная, как объяснить ей, зачем поранил собственного ребенка.

- Она… Она плакала… Я хотел…

Не став его слушать дальше, Лэй отобрала девочку, сначала нежно поцеловав покрытую мягким пушком волос головку малышки, а затем маленькие, потянувшиеся к ней ручки. С ужасом Нэсс ждал, что жена сейчас обнаружит на них ранку от пореза и станет кричать, но женщина лишь умиленно улыбалась, не сводя с девочки влюбленных глаз. Не выдержав, Варгард присел с Лэйрин рядом и не поверил собственным глазам: на ладошке дочки не было не то что царапины, а даже следа намека на то, что она там когда-то была!

- Этого не может быть… - потерянно пробормотал Нэсс, внимательно всматриваясь в лицо младенца.

- Прости, дорогой, - виновато прошептала Лэйрин. – Я знаю, что огорчила тебя. Это девочка…

- Это ты меня прости, - Нэсс ласково провел пальцем по бархатистой щечке дочери. – Она такая красивая… На тебя похожа… А я вел себя, как осёл.

Малышка издала какой-то булькающий звук, улыбнулась, и радужка её глаз, ярко вспыхнув, превратилась в два затягивающих серебряных омута.

- Раннгарр меня забери, - потрясенно уставился на дочку Нэсс. – Лэй, она нелюдь!

Это открытие стало для Варгарда откровением и самым большим страхом. Его дочь была первой женщиной-нелюдем, за тысячелетнюю историю существования барьера родившейся за пределами Раннагарра. Но самое невероятное, что это потрясение было не последним.

Через год у Нэсса вместо долгожданного сына снова родилась дочь. Вот только в отличие от Амирэль, новорожденная Эстэль не стала мучить отца сомнениями насчет своей уникальности. Нэсс успел только склониться над колыбелькой, чтобы взять в руки лежащую там девочку, как она вдруг на его глазах обернулась маленькой серебристой гидрой и, оскалив пасть, полную тонких, как иголки, зубов, больно цапнула опешившего папочку за палец.

- Ах ты, зараза мелкая! – хохотал Нэсс, пытаясь поймать то проявляющуюся, то растворяющуюся в воздухе маленькую проказницу. Девочка в обороте была точной копией отца-нелюдя, только голова у неё была одна, а не три, как у него самого. – Ну-ка иди сюда, мелочь хвостатая! – изловчившись, Варгард ухватил малышку за хвост, и она, мгновенно вернув себе человеческий облик, сосредоточенно уставилась на отца своими огромными серыми глазами. - Папина змейка, - устроив дочку у себя на руках, с улыбкой прошептал мужчина, поцеловав крошечный нос малютки.

Это была любовь с первого взгляда. Взаимная. Эстэ вила из отца веревки одним только взмахом своих густых ресниц, а он был единственным, кого шкодливая и неуправляемая егоза понимала с полуслова, вознося в ранг божества.

Спину Нарварга обожгло, как от удара плетью, и, выпустив из своих объятий Амирэль, он медленно развернулся, недоуменно уставившись на замершую в полушаге от него незнакомку. Однозначно это была женщина: плотно облегающий её фигуру светлый костюм сомнений в этом не оставлял. У незнакомки были очень тонкие аристократичные черты лица, и даже короткие, как у мужчины, волосы её не портили. На первый взгляд, женщина вызывала только положительные эмоции. Напрягало что-то другое: неприлично дорогой скайрим, зажатый в руке таинственной блондинки, и то, как легко и правильно лежала отполированная рукоять смертоносного клинка в тонкой женской ладони. А еще стойка у хрупкой незнакомки была подозрительно профессиональной - будто перед Нарваргом стояла не девушка, а искусный мечник. Скользнув взглядом по её напряженным, словно впаянным в пол ногам, Варг непроизвольно сглотнул. Женские ножки обычно прятались под платьями, а у этой ткань невероятно узких брюк обтягивала их как вторая кожа, обрисовывая каждую упругую мышцу. Раннагарр! Это были самые красивые женские ноги, которые Варг когда-либо видел!

- Menu caragu rukhs!* (*Кусок орочьего дерьма!) – неожиданно выругалась утонченная блондинка. – Allen amil!* (*Твою мать!) Орк!

- Что ты сказала? – не веря тому, что слышит, тряхнул головой Варг, но женщина, проигнорировав вопрос, продолжала молча пялиться на него, как будто увидела диковинную зверюшку. - Что надо? – добавив в голос суровости и намеренно сдвинув брови, рыкнул парень.

Блондинка, словно очнувшись ото сна, вздрогнула, а затем, грациозно отступив в сторону, выдала тираду, заставившую Варга усомниться в разумности стоящей перед ним красотки:

- Надо, чтобы ты тихо и быстро свалил отсюда, пока я тебя отпускаю.

- Ты дура или сумасшедшая? – растерянно усмехнулся Варг и для пущей угрозы громко хрустнул костяшками пальцев, полагая этим жестом испугать чокнутую бабу.

- А вот про «дуру» – это ты зря! - клинок блондинки, описав неуловимую глазу дугу, срезал с пояса Нарварга перевязь с мечом, и обладательница самых красивых женских ног внезапно коленом одной из них со всей дури заехала Варгу в пах.