Штормит у них с женой регулярно, но при этом они почему-то и не расходятся. Ну да сейчас речь не об этом. Как бы так исхитриться, чтобы и на месте остаться, и клиентов сохранить?

Ой! Я спохватилась почти вовремя, ибо, занятая размышлениями о своей невеселой судьбе, намазала клиентке на нос крем для отшелушиванья пяток. Это была уже не Маргарита, другая женщина. Ничего, сейчас успокаивающую масочку сделаю, глядишь, избежим раздражения. Зато поры носика чистить не надо. Интересный эффект, между прочим. Учтем на будущее.

В конце дня ко мне в кабинет заглянул Paвиль.

— Слушай, подруга, если у тебя планов особых нет, пойдем хоть полчасика где-нибудь посидим. Такие события, сам Бог велел стресс снять.

— Только пить не буду, — поторопилась предупредить я. — Родственники не поймут.

— Подумаешь, — Равиль отмахнулся. — Скажешь, что у кого-нибудь день рождения.

— Да они дни рождения всех наших наизусть выучить успели.

— Ой, да какая разница. Не хочешь — не пей. Главное, посидим, хоть душу отведем.

Мне тоже домой идти не хотелось. Мать наверняка заметит, что я не в своей тарелке, начнутся расспросы, а я еще ничего не решила.

— Ладно. Через пятнадцать минут закончу, и пойдем. Ты уже освободился?

— Ага. Я тебя подожду.

С Равилем у меня сразу сложились дружеские отношения. То ли я оказалась не в его вкусе, то ли он не в моем. То есть он-то точно не в моем. Во-первых, брюнет, во-вторых, слишком смазливый. Зато клиентки просто с ума по нему сходят. А он отнюдь не каждой из них отказывает. Так что в плане работы его внешность приносит свои дивиденты. Женщины из его кабинета с такими глазами выходят, будто Равиль не массаж им делал, а в рай с ними слетал.

Правда, у него не всегда с клиентками гладко получается. Каждая считает, будто она у него единственная, и он только на нее свое интимное внимание обратил. Одна даже женить его на себе вознамерилась. Вернее, были и другие с подобными намерениями, однако эта зашла дальше других. Когда Равиль объявил ей, что семья для него — святое: оставлять жену не собирается, кроме того, с самого начала ничего не обещал, она попыталась покончить с собой. Правда, к счастью, осталась жива, но нервов Равилю много попортила.

Он потом мне жаловался:

— Люба, ну что за народ! Как сами не понимают, что это у меня такая работа.

Я не выдержала и засмеялась:

— Интересная у тебя работа.

— Да они же сами ко мне лезут, а я не железный. Ты же знаешь: я никогда первый не начинаю.

Все это он так искренне говорил!

Мы устроились в маленьком кафе неподалеку от нашего салона. Кормили там просто, но очень вкусно и недорого.

Равиль заказал себе пиво и, махом опорожнив половину кружки, мрачным голосом объявил:

— Я принял решение: увольняюсь. Мне стало совсем муторно.

— А меня на кого бросаешь?

— Давай уйдем вместе. Мне тоже без тебя скучно будет.

— Ох, прямо не знаю, что и делать, — принялась я делиться с ним своими сомнениями. — Ездить куда-то каждое утро — выше моих сил. Метро ненавижу.

— У тебя теперь машина. Вот и езди на ней, — начал уговаривать он.

— Ты прекрасно знаешь: зимой я за руль не сажусь. Да и пробки. Быстрей на метро доедешь.

Но там в толпе потеть… Нет! И на час раньше вставать придется, а у меня все расписание давно под Ваську подстроено…

— Ну ты же с ней не одна живешь, — возразил Равиль. — Мама с папой на пенсии, ничем не заняты. Отправят твою Ваську в школу. Уж как-нибудь завтраком накормят.

— Нет, Равилюшка. Это уж у меня святое. Наше с дочерью время, когда можем хоть немного побыть вдвоем и поговорить по душам.

Равиль расстроился и осушил кружку до конца. Теперь я начала его уговаривать:

— Слушай, а может, давай пока останемся. Посмотрим, как дело пойдет. Перебраться в другое место всегда успеем. Тебе не все равно, кого массировать?

Равиль прямо взвился на стуле.

— Прекрасно знаешь: я мужикам, кроме нашего Фомича, массаж не делаю! Сколько ни пробовал, всегда каким-нибудь дерьмом заканчивается! Или ко мне начинают приставать, или думают, будто я к ним пристаю! Помнишь, как этот сумасшедший за мной со стулом по всему салону носился! А я ему только низ спины помассировал . Больше ничего не успел. У него там что-то сработало, а виноват почему-то я оказался. Ну народ!

Я помнила эту историю. Ужас! Мужик был здоровый, волосатый — типичная горилла. Он размахивал стулом и ревел, как раненый вепрь. Мы всем своим женским коллективом встали на защиту Равиля. Если бы Гарри Фомич в тот день к нам в салон не заехал, думаю, Равиля нам не отстоять. Прихлопнул бы мужик его, как муху!

Наш Таймуразов на высоте оказался. С ходу разрешил ситуацию. Увел сумасшедшего в директорский кабинет, влил в него литр элитного виски, и никакого массажа не понадобилось. Клиент ушел довольный, правда, по счастью, к нам больше не приходил.

В памяти запечатлелся и обратный случай, когда клиент влюбился в Равиля и принялся его домогаться. Вполне, впрочем, цивилизованными методами. Подарки носил, в закрытые клубы зазывал. А Равилюшка наш тогда еще совсем молодой был, только что женился и, при всей полигамности, даже еще вроде ни разу не успел жене с другой женщиной изменить. А тут нате вам: мужчина подклеивается. Равиль не знал, куда деваться. И со мной бегал советоваться, как бы поделикатнее ему от этого типа избавиться, чтобы скандала не вышло.

— Люба, все-таки это клиент. Другому бы я просто по морде дал, а здесь неудобно.

— Ситуация спустя некоторое время разрешилась сама собой. Видно, клиент понял, что ему с Равилем ничего не светит, и переместился А ты, значит, меня по-другому оцениваешь.

— Вопрос не в оценке, — ушел от прямого ответа мой закадычный подруг. — А в том, как себя подать. А вот этого ты совсем не умеешь.

Я вздохнула:

— Чем богаты, тем и рады.

— Врешь, — отрезал он. — Ничему ты не рада. Имея на миллион, выглядишь на копейку, а надо ровно наоборот.

— Потом все равно вскроется.

— Дорогая, работать над собой надо, тогда не вскроется. Наши мысли материальны. Начнешь считать себя умницей-красавицей, и все вокруг к этому постепенно привыкнут. Главное, самой поверить.

— Как тут поверишь.

— Аутотренингом занимайся, — продолжал он. — Каждое утро по десять минут перед зеркалом.

Мне стало смешно.

— Ага. Встаю я утром перед зеркалом, начинаю твердить себе, какая я красавица, а тут, конечно же, обязательно сзади мама: «Ой, как ты ужасно сегодня выглядишь. А все потому, что не выспалась. Говорила тебе: ложись пораньше. И чай нечего было на ночь пить. Теперь мешки под глазами». И что после этого останется от моего тренинга? Если только пойти и в унитазе утопиться.

— Да, — кивнул Равиль. — Твоя мама может Но из этого следует лишь одно: занимайся аутотренингом в тех местах, где тебя никто не достанет. Запирайся, например, в ванной.

— Надолго не запрешься. У нас там утром очередь.

— Тогда в постели перед сном. В общем, сама сообрази. Надо только захотеть.

— Ладно. Попробую.

— Кстати о нормальных мужиках, — хлопнул себя по лбу Равиль. — Еще днем хотел тебе сказать, но со всеми этими пертурбациями из головы вон. Приходи к нам. Гулька рада будет.

— Опять, сволочь, наследил и грехи замаливаешь?

Я погрозила ему пальцем. Обычно он звал меня в гости после очередной своей эскапады. Гуля ко мне хорошо относится, и мое присутствие, по словам Равиля, «здорово помогает восстанавливать гармонию в семье».

— Нет, — смерил он меня укоряющим взором. — Я с этим, знаешь, последнее время завязал. Дело в другом. Решили устроить праздник. Друг из Тюмени приехал. Славкой зовут. Отличный мужик. Мы с ним в школе вместе учились. Кстати, в Москву собрался перебираться. Он сейчас здесь как раз на разведке. Почву зондирует.

— А я тут при чем?

— Ну как это. Познакомишься. Славка давно уже из нашей благословенной столицы уехал, и у него теперь, кроме меня, из прежних друзей никого здесь не осталось.