— Надо знать Бренду и Фрэнка. Не знаю, почему она за него держится, наверное, это тот случай, о котором говорят:

“Любовь зла, полюбишь и козла”. Причем такое случается уже не впервые. Фрэнк просто повернул голову, посмотрел на жену через плечо и сказал, чтобы шла домой, иначе он ее взгреет.

— Не может быть! Я бы на месте Бренды шкуру спустила с мерзавца.

— Я тоже. Бренда сказала мне, что расплакалась и ушла. Она всю ночь не ложилась спать, ждала Фрэнка. В конце концов он явился — пьяный в стельку и злой как черт. К утру он вел себя так, словно ничего не произошло, и у, них все пошло по-старому. Бренда клянется, что любит его и что если бы не выпивка, Фрэнк был бы замечательным парнем и верным мужем. А я говорю, что все это чушь собачья.

Энн не скрывала своего презрения.

— Но я думала, что Фрэнк и Рой Делл — друзья.

Энн посмотрела на меня, как на несмышленого ребенка.

— Здесь, на треке, никто никому не друг. Гонки — жестокая игра. Ты можешь всю ночь пить с кем-то в баре, а на следующий день прижать его к борту на скорости сто миль в час. Таков уж этот бизнес. Тот же Фрэнк матери родной не пожалел бы, чтобы оказаться на месте Роя Делла. Может, потому и спутался с его женой, что тем самым как будто занял его место — хоть так…

Но я не могла понять, зачем это нужно Лулу. Хотела уже спросить у Энн, но та быстро схватила гаечный ключ и принялась за работу. К нам подходил какой-то мужчина, он нес шину.

— Ты что, все еще возишься с этой? — крикнул он моей собеседнице.

— Не лезь в бутылку, — огрызнулась Энн, — через минуту все будет готово.

Я поняла, что разговор окончен, она больше не рискнет что-либо добавить. Во всяком случае, не сейчас. Мужчина уставился на меня, и его рот растянулся в улыбке. Мне стало ясно, что пора двигаться дальше.

“Лулу и Фрэнк, — думала я. — Что из этого следует? Как повел бы себя Делл, узнав об этом? А если он узнал и стал встречаться с Руби, чтобы отомстить жене? ” В последнее как-то не верилось, Рой Делл очень дружелюбно относился к Фрэнку и побаивался Лулу. Ясно, что король трека ни о чем не догадывался.

Пока я шла к закусочной, у меня возникла галлюцинация — во всяком случае, я так решила, потому что никакого другого объяснения тому, что увидела, не находила. Мимо проехал старенький пикап “форд”, а за рулем восседала знакомая фигура в куртке из рыжей кожи. Волосы были скрыты под кепкой, но ее профиль я ни с чьим не спутаю. Карла Терранс, бывшая жена Джона Нейлора, сотрудница Агентства по борьбе с наркотиками и мой заклятый враг, объявилась в наших краях!

Не может быть! Я тряхнула головой и получше всмотрелась в водителя пикапа — машина ехала медленно. На миг наши взгляды встретились, мои глаза расширились, ее — наоборот, превратились в две щелочки. Так и есть, Карла снова с нами, вернулась из Майами. И, насколько я могу судить, она приехала сюда не ради развлечения. Что может здесь понадобиться человеку из агентства? И имеют ли ее дела какое-то отношение к Джону?

Карла поддала газу, пикап рванулся вперед и выехал за пределы зоны боксов. Вероятно, она испугалась, что я раскрою ее. Что ж, по крайней мере нам будет что обсудить с Джоном.

Закусочная была закрыта, с потолка до самой стойки была опущена металлическая решетка. Я посмотрела на металлическую пожарную лестницу, которая вела на галерею второго этажа и, по-видимому, к офису Микки Роудса. Может, удастся узнать что-нибудь полезное у Микки. Я стала подниматься по лестнице, высокие каблуки гулко стучали по ступенькам. Чем выше я поднималась, тем более громким казался рев моторов, доносившийся с трека, и тем сильнее ощущался запах выхлопных газов.

Галерея оказалась куда больше, чем казалось снизу. Вдоль перил ограждения шли мягкие сиденья для зрителей, откуда было хорошо видно финишную прямую. Кроме того, здесь стояли стулья и столики из гнутых металлических прутьев. Здесь был даже всепогодный бар, защищенный жестяной кровлей. По-видимому, Микки вложил в этот представительский центр все деньги, которые сэкономил на обустройстве трека. То же самое можно было сказать и об офисе. Я открыла массивную деревянную дверь и вошла в пустую приемную, застланную толстым ковром. Помещение было так хорошо изолировано от внешнего мира, что стоило мне закрыть за собой дверь, как рев моторов стих.

Зато в приемной слышались совсем другие звуки. Из короткого коридора, начинавшегося за стойкой секретарши, вели две двери, из-за одной из них доносился визгливый женский смех и низкий мужской голос. Судя по интонации, мужчина неплохо проводил время. Не успев как следует подумать, я шагнула вперед. Этот голос я узнала бы даже во сне, не так давно я слышала его в полной темноте в собственном трейлере. Я открыла дверь и замерла на пороге. На краю письменного стола сидел Джон Нейлор, а за столом — та самая брюнетка, которую он целовал на треке.

Я хотела что-то сказать, уже и рот открыла, но остановилась, посмотрела сначала на Джона, потом на женщину, потом снова на него. Нейлор напрягся, но выражение лица не изменилось ни на йоту, оно оставалось, как всегда, непроницаемым, только в глазах я заметила проблеск страха. Или мне показалось?

— Чем могу быть полезна? — спросила брюнетка, тряхнув волосами и медленно, как бы нехотя убирая руку, лежавшую на бедре Джона. У нее были большие карие глаза, на губах алела яркая помада, но я разглядела мелкие морщинки возле рта и в уголках глаз. — Если вы ищете мистера Роудса, чтобы получить деньги, то имейте в виду, он заплатит не раньше тридцатого. Никаких исключений. Я подпишу чеки тридцатого, ни днем раньше.

“Ишь ты, какая важная”, — подумала я. А в глазах Джона действительно промелькнул страх, я не ошиблась.

— Ну, я рассчитывала…

— Послушайте…

Она перебила меня, не желая знать, зачем я пришла на самом деле, но оно было к лучшему, поскольку мне было трудно даже вспомнить собственное имя или вздохнуть. Женщина округлила глаза и выразительно посмотрела на Джона, как бы говоря: “Вот видишь, чем мне приходится заниматься весь день? ”

— Наберитесь терпения, мистер Роудс проследит, чтобы все получили свои деньги, но это будет не раньше тридцатого. Да, выплата задерживается, но деньги обязательно поступят, и ваши жалобы ничуть не ускорят дело.

Я много чего могла сказать, но не стала, решив оставить эту стерву в заблуждении, что я — жена очередного гонщика, явившаяся потребовать деньги своего мужа. Посмотрев еще разок на Джона, я кое-как сумела пробормотать “ладно”, повернулась и ушла. Если разум уговаривал оправдать Джона за недостаточностью улик, то сердце требовало: “Убей гада! ”

Уехав с трека, я направлялась в сторону Чипли, когда заметила в зеркало заднего вида, что за мной едет какая-то машина. Я прибавила скорость, тот водитель тоже. Это был черный спортивный автомобиль с затемненными стеклами — из тех, которые с ревом проносятся мимо под оглушительное уханье рока, перекрывающего гул мотора. Я представила себе водителя: горячая голова, молодой парень с мощной стереосистемой в салоне, вечно в спешке, догоняет тебя, потом, не обращая внимания на двойную желтую линию, обгоняет, не думая о том, что навстречу может кто-то ехать.

Я не хотела портить себе настроение, поэтому прибавила скорость и разогнала “камаро” почти до восьмидесяти в надежде, что юнец будет держаться на расстоянии. Однако до него явно не дошло. Он не только не отставал, но приблизился настолько, что его бампер оказался в нескольких футах от моего.

— Придурок, — пробормотала я, глядя в зеркало заднего вида. — Если уж тебе так приспичило, валяй, обгоняй, дорога в твоем распоряжении.

Я постепенно сбавила скорость, но он не стал обгонять меня, вместо этого повис на хвосте, едва не касаясь моего бампера своим. Я поехала еще медленнее, снизив скорость до сорока миль в час, но он по-прежнему тащился за мной. Я опустила стекло, высунулась из машины и помахала придурку рукой, чтобы он ехал вперед, но он этого не сделал. Когда я сбавила скорость до тридцати, он меня стукнул, — не очень сильно, но достаточно для того, чтобы мне было трудно удержать руль. Не успела я свернуть, чтобы пропустить мерзавца вперед, как он ударил меня снова. На этот раз удар был очень мощным. Черный автомобиль врезался в левую часть заднего бампера “камаро” с такой силой, что руль вырвало у меня из рук. Я потеряла управление, машина вылетела на обочину, едва не врезавшись в группу сосен, росших у дороги.