— Эй, клевый у тебя вог-бокс [3], старина. Марио понял, что он сморозил, но было поздно.

— Черт, старик, сорри… я не имел в виду… ну, когда я сказал «вог»… я хотел сказать другое…

Майки избавил его от унижения:

— Все О’кей, Марио. Я сам его так называю. Марио с облегчением рассмеялся.

— Хотя не мог бы ты сделать для меня кое-что? — спросил Майки.

— Да, старик, не вопрос. Всё чё хошь, — Марио лез из кожи, чтобы загладить свой промах.

— Прекрати называть меня чувак и старик. Я из Лондона, и мы на Ибице, а не в Нью-Йорке. Мои друзья зовут меня Майки. — Выдержав небольшую паузу, он добавил: — Ты можешь называть меня мистер Джарвис.

— О, конечно, чув… я имею в виду да. А что, твое полное имя Майк Джарвис?

— Нет.

Майкл Джарвис усмехнулся про себя. Его сухое чувство юмора и отсутствие эмоций в голосе ставили в тупик многих, кто не мог понять, шутит он или абсолютно серьезен. В тот момент для Майки стало окончательно ясно, что он и Марио на разных волнах. Жаль, что не на разных курортах.

Большинство из гидов, работающих здесь, никогда не интересовались ничем, кроме перспективы ночной жизни на острове, но Майки перед вылетом из Англии узнал кое-что об истории острова. Он подумал, что Марио и Элисон это вряд ли будет интересно, но, к своему удивлению, по пути в Сан-Антонио ему захотелось поделиться с ними своими знаниями. Когда они выезжали из аэропорта, Майки заметил указатель, направленный в сторону Лас-Салинас, соляных копей.

— Видишь вон те соляные копи, Марио?

— Да.

— Они тут появились, когда остров был завоеван.

— Да?

— Ну да. Это из-за его расположения…

— А теперь он завоеван «Молодыми и холостыми», — вклинилась Элисон.

— И кучей фрицев, — добавил Марио.

— Как это ни забавно, Марио, германское племя, называемое вандалами, завоевало Ибицу в пятом веке. — Как и ожидалось, никакой реакции со стороны Марио или Элисон. — Затем византийцы, — он кожей ощутил полнейшее безразличие, — потом, конечно, были сарацины. — Майки улыбнулся про себя и стал смотреть в окно, помолчав с минуту. — Думаю, следующими были мавры или норманны, — он достал пластинку жвачки, развернул ее, засунул в рот и откинулся на сиденье поудобнее, — нет, я уверен — норманны.

Через полчаса они были в Сан-Антонио. Майки вспомнил, что Сан-Антонио когда-то был маленьким рыбачьим портом, пока в шестидесятых сюда не стали приезжать туристы. После туристического бума, последовавшего за смертью Франко в семьдесят пятом, произошел взлет, и к концу семидесятых — началу восьмидесятых комплексные туристические путевки стали обычным явлением. С ними пришли и спецы по обслуживанию молодежи. Так появился Уэст-Энд Сан-Антонио, с тематическими барами и ночными клубами, выросшими в одночасье, как грибы после дождя. Пик, пожалуй, пришелся на середину восьмидесятых, когда на этом самом острове и родилась современная клубная культура и грандиозные рейвы. Несмотря на то что старые добрые пабы все еще были востребованы, в моду входили клубы с расслабленной, наркотической атмосферой. Места типа «Кафе дель мар», которое до середины восьмидесятых посещали только аборигены, внезапно стали местами для рейверов, одетых в «Москино», и их подражателей. Все места проживания «М & X», включая и их базовый отель «Бон тьемпо» (или просто «Бон»), где должен был остановиться Майки, стратегически располагались близко к «Кафе дель мар». Местность вокруг «Бона» была еще пустынной и неразработанной. Здание высилось словно один здоровый зуб в гнилом рту.

Когда машина остановилась у гостиницы, Майки насчитал пять этажей, однако он также отметил, что коричнево-белые ставни почти на всех окнах были закрыты, и только на балконе последнего этажа сушилось полотенце. Они вытащили свой багаж из машины и прошли через внутренний дворик, огибая стулья и столики. Войдя в гостиницу, Майки был удивлен полумраком и прохладой, которые царили в холле. Он слегка поежился и накинул на плечи свитер. Их комнаты еще не были готовы, и они спустились к стойке регистрации, где Элисон выставила им по пиву. Марио болтал без умолку, пытаясь произвести впечатление на Элисон. Майки же отказался от еще одной предложенной выпивки — ему было не до этого, куда больше ему хотелось накуриться. Сказав Элисон, что он пройдется и оглядится вокруг, он вышел из гостиницы, слегка почесав яйца, чтобы убедиться, что кусок гаша, который он протащил через границу, был на месте.

Окна гостиницы выходили на искусственный пляж. Дул легкий бриз, но было достаточно тепло, чтобы ходить в футболке. С пляжа был виден остров. Между пляжем и островом стояло судно. Казалось, что из воды что-то выкачивают. Майки сел за белый пластиковый столик, стоявший на веранде пляжного бара, и заказал кофе. Любопытство его росло. У Майки был неплохой испанский (что очень необычно для гида «М &Х»), и, когда к нему подошел официант, он решил спросить, что там происходит. Официант объяснил ему, что в море скидывают песок, чтобы потом его вымывало на берег. А через несколько дней сюда приедут грузовики и вывалят на берег тонны песка к началу сезона. Ему стало интересно, почему Майки прилетел сюда так рано и где он учил испанский. Когда Майки объяснил ему, что он гид и остановился в «Боне», официант отказался от денег и вдобавок принес бутылку «Сан Мигеля» и шнапс. Он показал ему меню и объяснил, что еда здесь дешевле некуда, и если клиенты Майки захотят тут поесть, то они получат десятипроцентную скидку. Майки поблагодарил его, пожал ему руку и пошел дальше по пляжу. Дойдя до каменистого мыса, Майки достал из трусов пакетик, а из кармана — красную «Ризлу» [4] , повернулся спиной к ветру, выложил все необходимые ингредиенты и свернул свой первый косяк на Ибице. Когда он лег на камень, то стал бессознательно отбивать ногой ритм, повторяющий гипнотические звуки насоса. Оглядев остров, он вспомнил, что когда-то он назывался Конехера и, по легенде, на нем родился древний полководец Ганнибал. Несколько мгновений Майки лежал и мечтал, представляя остров таким, каким он был в далекие времена.

Немного позже его разум вернулся к временам не столь отдаленным, а точнее — он вспомнил, как принял решение стать гидом «М &Х». Катализатором послужил разрыв с подругой, с которой он прожил четыре года (он не нравился ее родителям, хотя они и виделись-то лишь дважды). Убеждения не помогли, а он не мог выдержать даже мысли о том, что она будет встречаться с кем-то еще. Его приятель предложил ему попробовать поработать для «Молодых и холостых», и, прежде чем понять, что происходит, он уже стоял в аэропорту Гетвик с вещами, готовый к сезону на Ибице.

Когда Майки вернулся к гостинице, Элисон уже его дожидалась.

— Ты где был? Мне тут кучу бумаг оформить надо. Я как раз занималась этим с Марио.

— Извини. Я не знал, что могу тебе понадобиться. Я просто бродил вокруг. Парень из кафе на пляже сказал, что даст любому из моих клиентов десятипроцентную скидку, если они будут есть у него. Даже сказал, что будет кормить меня бесплатно. — Майки старался быть полезным.

Элисон внезапно помрачнела. Она выпятила свой объемистый бюст и выпрямилась в кресле, словно палку проглотила.

— Есть кое-что очень важное, что ты должен запомнить. Места, куда мы водим клиентов и где мы едим бесплатно, определяю только я. Это понятно?

— Да, но…

— Никаких «но». Ты первогодок, а такие вещи — дело менеджера по курорту.

Майки понял, что любая логическая дискуссия будет бесполезной.

— О’кей. Нет проблем.

— Прекрасно. Надеюсь, я ясно выразилась. А сейчас, если мне удастся привлечь внимание вон того толстяка, я закажу нам по выпивке. Ой-ей, сеньор! Дос «Сан Мигель» и джин-тоник.

Майки покоробило от ее акцента даже больше, чем от ее предыдущего высказывания.

— Грасиас.

Майки посмотрел на официанта, приподняв бровь, как бы говоря «я тебя понимаю».