Арчил приподнялся и закричал через щиток пулемета:

– Который еще хочет, подходи другой раз. Еще лучше будет.

В ответ ударили автоматы. Пиратский бриг шел вдоль берега и с его правого борта велся прицельный огонь из всех своих орудий. Но, извините, стрелять в нашу саклю можно, пожалуй, и из противотанковой пушки. Конечно, когда пули стучали в стену, было здорово неуютно. Но совсем не страшно.

Арчил такого безобразия долго не стерпел. Снова приник к «Максимову» и длинной очередью прострочил весь борт катера от носа до кормы.

Это произвело впечатление. Катер отошел на безопасное расстояние и замер. Опять стало тихо. Только побулькивала в кожухе «Максимова» нагревшаяся вода, да здорово пахло в сакле сгоревшим порохом.

На катере, наверное, шло совещание. Нам было видно, как бурно жестикулирует мокрый Злобин, как молча, даже понуро, слушают его боевики. Видно, он приказывал им сделать что-то такое, чего им очень не хотелось делать. Но пришлось. А решил Злобин высадить десант. Боевики подошли к борту и один за одним, очень неохотно попрыгали в воду. Поплыли к берегу, держа над головой автоматы.

Вот тут, признаюсь, мне стало страшновато.

Бандиты уже настолько приблизились к берегу, что не плыли, а шли по дну и снова открыли стрельбу. Они даже что-то орали, подбадривая себя.

Но тут снова задрожал в твердых руках Арчила верный «Максимов». И перед линией боевиков закипела вода.

Им не понравилось! А кому понравилось бы? Нападавшие разом повернули на девяносто градусов и взяли курс на Песчаную косу. Видно, возвращаться на катер, под разгневанную руку шефа, им тоже не хотелось.

Достигнув косы, они перебежали ее и скрылись из глаз.

Злобин, бегая по палубе, что-то орал, потом сам влетел в рубку, вытолкнул из нее рулевого и повел катер на берег. Совсем очумел.

Тут уж Арчил не стал церемониться. Дал короткую очередь именно туда, куда надо. Над кормой катера ахнуло, выплеснулось пламя, и он стал медленно и верно опускаться на дно, задрав нос. Что, впрочем, и было честно обещано.

В последнюю минуту рулевой и Злобин спрыгнули в воду, поплыли к косе. А катер как-то булькнул, словно поперхнулся, и мгновенно исчез под водой.

Бой был окончен. Последние бойцы разбитого противника – Злобин и рулевой – выбрались на косу и тоже исчезли с наших глаз.

Но вот куда?

Арчил бережно погладил пулемет по щитку и сказал растроганным голосом:

– Какой хороший систем. Настоящий джигит. Сувенир!

– Правильно сказал! – подтвердил Алешка.

– Так, да! – добавил и я.

И мы втроем весело рассмеялись.

Преследовать бежавшего неприятеля мы не рискнули. Мало ли что он задумал? Может, залегли боевики на том берегу Песчаной косы и только ждут – не дождутся, когда мы атакуем их с одним карабином и прадедовской шашкой.

Но куда они все-таки делись?

– Никуда они не денутся, – ответил Алешка на мой немой вопрос. Ответил с такой уверенностью, что я успокоился. Раз Лешка говорит – значит, знает.

Еще не развеялся в горах пороховой дым сражения, еще затонувший «Тропик» пускал время от времени пузыри, а Лешка уже смотался в бунгало и вернулся с масками для подводного плавания и с ластами.

– Ты чего? – удивился я. – Купаться собрался?

– Трофеи собрать! – ошарашил он.

Оказывается, когда боевики добирались вплавь к Песчаной косе, некоторые из них в панике побросали свои автоматы. Я-то не обратил на это внимания, а от Лешкиных острых глаз не ускользнет никакая мелочь. И он весь был захвачен новой идеей.

– Выловим автоматы, так? Сдадим, чтоб не придирался Володя, так? И себе по штуке оставим! Здорово?

– Леха, опомнись! Ночь наступает. Ты что, при лунном свете нырять будешь?

– Ах да! – спохватился он. Бросил маски на песок и помчался к ущелью.

Я догнал его у колодца. Леха опять сдвинул крышку и вглядывался в темную пустоту колодца. И что-то опять бормотал. Когда я подошел, то услышал конец фразы: «...завтра как раз будет...»

Я немного забеспокоился – как бы он в колодец не полез. И решил взять его под колпак. Как Мюллер Штирлица.

Не знаю, правда, как мне это удастся? Братец же мой навострился исчезать, я уже говорил: вот он здесь и вот его уже нет. А потом опять возникает в совсем неподходящем месте.

Мы зашли в саклю. Арчил возился с пулеметом, чистил, обтирал тряпочкой и что-то ему напевал на своем родном языке.

– Мы пошли спать, – сказал Алешка.

– Правильно сказал. Отдых после боя.

И мы пошли отдыхать после боя. Не знаю, как Лешка, но лишь только я закрыл глаза, как этот бой начался снова. Загремели выстрелы, зазвучали злые голоса, запахло порохом.

Я открыл глаза. Комната была будто залита лунным светом, на полу лежал квадрат окошка. Все было тихо. Только скрипели вовсю неугомонные цикады.

Я закрыл глаза. Опять стрельба, крики, опасность. И я подумал: а как же солдаты, которые воюют каждый день несколько лет? Наверное, это в кино все так просто.

В общем, полночи я вертелся и заново переживал все наше сражение.

А утром стало легче. Вчерашнее грозное событие как-то ушло вдаль. Тем более, что Алешка уже возился на веранде, готовил утренний чай. И поглядывал в сторону моря, где таились на дне сокровища в виде бандитских автоматов.

– Дим! – крикнул он. – Вставай! Идем автоматы собирать!

– Не уплывут твои автоматы, – проворчал я, вылезая из постели.

А он мне даже чай не дал допить.

– Пошли же! Вдруг кто-нибудь их сопрет!

Мы забрались в нашу лодку. Я сел на весла, Алешка улегся животом на носу, надел маску и окунул голову в море. Я потихоньку греб, а Лешка осматривал дно. Так мы доплыли почти до катера, развернулись, пошли обратно, но уже ближе к берегу. И почти сразу Алешка поднял руку. Я сбросил якорь. Лодка прошла еще немного, остановилась.

Алешка снял маску. Глаза его сияли.

– Здесь неглубоко, Дим. Может, я первый?

Он хорошо ныряет. И глубины не боится. А под водой чувствует себя, как в родном доме.

Алешка скользнул за борт. Держась за него, он хорошо продышался, надвинул маску и исчез под водой. Я, надев вторую маску, окунув голову, наблюдал за ним.

Вот его загорелая фигурка скользит над самым дном, минует якорную веревку и, кажется, будто издает торжествующий вопль.

Он вытягивает вперед руки, ковыряется в песке и вытаскивает из него автомат. Выныривает, подплывает к лодке, передает мне автомат и, положив руки на борт, отдыхает и отдыхивается.

Потом снимает маску.

– Хороша рыбка, Дим?

– Хороша. Только ствол автомата забит песком. Ничего, почистим.

– Еще чего! – возмутился Алешка. – Свои почистим, да. А Володины – пусть сам чистит!

Алешка взбирается в лодку. Мы снова медленно плывем к косе, поворачиваем, плывем к катеру, еще ближе к берегу.

Алешка поднимает руку. Бросаем якорь.

Теперь я ныряю. Автомат нахожу быстро. Он уже почти весь ушел в песок, виднелись только часть ремня и магазин.

Увлекательное занятие. Но улов оказался меньше, чем мы ожидали, – нашли всего три штуки.

– Володе ничего не сдаем, – тут же решает Алешка, – все автоматы оставляем себе. Каждому по штуке.

Но Арчил воспротивился.

– Зачем мне такой систем? У меня есть лучший друг Максимов. Так, да.

– Ну ладно, – вздыхает жадина Алешка. – Я себе два возьму. А один тебе, Дим.

Арчил без лишних слов забирает все добытое оружие.

– Буду разбирать их совсем. Чистить буду. Смазка давать. Патроны сушить. Потом будем посмотреть, что с етим систем делать? Правильно сказал?

Алешка помолчал, состроил недовольную гримасу.

– Не очень правильно. «Етим систем» и мне нравится. Я, знаешь, как за ним нырял! Там глубина почти сто метров над уровнем моря!

– Вах! Какой молодец! Который так сильно под вода нырял, сейчас очень сильно завтрак будет кушать.

За завтраком, который мы «очень сильно кушать», Алешка сказал Арчилу: