Ни один из них не сдвинулся с места, продолжая сверлить друг друга взглядом, пока посторонний звук не ворвался в их сознание. Одновременно повернув головы к источнику звука, они заметили своего ментора.

— Ну, может хватит стоять, как истуканы? Чего как не родные-то? — пробурчал Хеймитч, но чувствовалось, что даже он волнуется.

Пит нехотя двинулся к старику, не то чтобы он был не рад ментору… просто любое движение сейчас давалалось с большим трудом. На протянутую Питом ладонь, Хеймитч ответил крепким объятием… Надо же. Впервые за несколько месяцев Пит почувствовал, что не один…

А вот заглянуть в глаза той, что когда-то была его жизнью, он не смел… Боялся?..

Да.

Боялся прочитать в ее взгляде… отчуждение вперемешку с отвращением?.. Возможно. Но больше всего он страшился… не увидеть совершенно ничего… Равнодушие порой ранит сильнее ненависти…

— Привет… — скомканное подобие приветствия.

Ни звука.

Лишь по едва уловимому движению искусанных губ, он понял, что она поздоровалась в ответ.

Ментор откашлялся и как нельзя кстати предложил отдохнуть Питу с дороги. Спасительная соломинка, за которую он трусливо ухватился… В конце-концов, никто ведь не знал, что он прибыл еще вчера…

Медленно, но твёрдо, он прошёл к своему дому. Ему пришлось собрать всю свою волю, чтобы не оглянуться. Пит знал, что Китнисс ещё некоторое время будет стоять у крыльца. Он застал её врасплох. В его душе бушевала целая буря эмоций, и ему было тяжело их разложить по полочкам. Одно он знал наверняка — эта встреча выбила его из колеи, почти так же как и посещение развалин пекарни.

Что ж… Добро пожаловать домой, Пит Мелларк!

Пит прошёл в гостиную и включил свет. Он ожидал увидеть свой дом заброшенным и нежилым. Но вопреки его ожиданиям комната выглядела так, как будто он покинул её вчера. На столе стояла ваза с живыми цветами… Никак Сальная Сэй приглядывала за его домом. Он слышал, что старуха взяла шефство над победителями…

В любом случае, это его волновало сейчас меньше всего. После первой встречи с ней, Пит не находил себе места. На смену волнению и трепету пришли раздражение и злость. Он снова ощутил, какую власть огненная девушка над ним имеет… Сама мысль об этом сводила с ума. Он хотел быть хозяином своим мыслям и чувствам, но все чувства обострились в сто крат, а мысли то и дело возвращались к ней…

Ему казалось перед отъездом из Капитолия, что он справится, что он в состоянии себя контролировать, что если он захочет причинить ей боль, то по своей воле, потому что она заслужила!

Но нет, противоречия разрывали его, головная боль вернулась, и он не понимал, кем Китнисс была на самом деле… Чудовище или спасительница?..

Только что он испытывал радость при виде девушки, а через секунду уже люто её ненавидел… Самое противное — и те и другие чувства казались настоящими…

Он подумал о своих родных, которые покоятся где-то здесь, среди развалин или в братской могиле и ему стало нестерпимо больно, захотелось призвать к ответу… Кого?.. Сноу мёртв, режим свергнут… Неужели захотелось отомстить… ей?.. Но ведь он убеждён, что это не её вина? Поправочка…

Его в этом убедили.

Стоп. Неужто я ещё так сильно болен?

Пит не заметил, что уже добрых полчаса мерил комнату шагами, схватившись за голову… Он напомнил себе раненого зверя, что делать? Выпустить зверя на волю — может быть свобода его усмирит? Или запрятать поглубже в себя, но сколько он сможет сдерживать своё чёрное Я?..

Пит присел на диван, снова удивляясь его чистоте — ни пылинки…

Китнисс Эвердин, так кто же ты?.. Ты, разбудившая войну и смерть?.. Только был ли смысл?..

Парадоксально. В мире, где больше нет Голодных Игр, Китнисс Эвердин делать было как будто и нечего. Кто был дорог — потерян навсегда… Та, ради кого она меняла этот самый мир, покинула его безвозратно… А судьба, небось, насмешливо потирает руки…

С этой мыслью Пит поднялся в свою спальню и распахнул окно. Только вот… в этот раз легче не стало. Воздух как будто пропитался горечью и унынием и вздохнуть свободно никак не получалось.

Китнисс все еще стояла, ошарашенно глядя в след своему мальчику с хлебом. В самых смелых мечтах она представляла себе, что он вернется. До сих пор ей не верилось, что это не сон, ведь столько раз во сне она открывала дверь, а на пороге стоял он — такой же родной, улыбающийся ей своей доброй улыбкой, а в глазах столько тепла…

Просыпаясь после таких снов, она долго плакала — чувство потери в такие моменты разъедало ее сознание, такие видения были хуже самых жутких кошмаров. Пожалуй, соперничать с ними могли только сны о Прим. Она тоже часто представала живой и невредимой… такие сновидения были даже хуже тех, когда ей снилось, что она опять и опять не может спасти свою маленькую Примроуз… Пусть она просыпалась от собственного крика, но она не теряла чувства реальности. Каково же было просыпаться и постепенно осознавать, что Прим больше нет…

Так и с Питом… Сколько раз она подбегала к окнам и вглядывалась в очертания его дома — может быть и правда он вернулся?.. Натыкаясь взглядом на закрытые окна она обреченно брела в постель.

И вот теперь он действительно вернулся… Только все не так радужно, как ей представлялось.

Выглядел Пит неплохо. Похудевшим и осунувшимся, но взгляд его синих глаз (таких, как она помнила!), был настороженным, печальным, но ненависти в них она не заметила…

— Кхм… — Китнисс совсем забыла, что ментор так и стоял на прежнем месте, буравя ее взглядом.

— Что?.. — слишком уж резко бросила она.

— Солнышко, он вернулся.

— Телом — да, а вот душой…

— Дай ему время.

— Конечно, — ответила она и побрела к дому. Впереди у них целая… боль?..

Хеймитч продолжал смотреть ей вслед и надеяться, что они справятся.

Все вместе.

Поспать Питу почти не удалось — кошмары не отпускали, продолжая мучить своей реалистичностью. В итоге, бросив бесполезные попытки, он поднялся с кровати и решил обойти свой дом. Голова раскалывалась от таких незнакомо знакомых вещей, впору было завыть.

Обессилев, он присел на диван с единственным желанием…

Не думать.

Не вспоминать.

Не чувствовать.

Так он просидел довольно долго. Наконец, мысли вернулись к уюту в его доме. Поднявшись, он размял затекшие мышцы и подошёл к телефону. Набрав номер ментора, долго слушал гудки и уже собрался вешать трубку, как уловил щелчок.

— Да! — донесся до него пьяный голос Хеймитча.

— Прости, что отвлекаю от важных дел, — съязвил Пит, — Но не мог бы ты подсказать, где сейчас живёт Сальная Сэй? Хочу сказать ей спасибо за уборку дома. Никто ведь не знал, когда я приеду и приеду ли вообще, а она исправно готовила дом к моему возвращ… приезду (Пит не осмеливался произносить это слово в разговоре с кем-то, он не считал, что вернулся потому что его больше нет. Он просто приехал).

Задумавшись, он не сразу сообразил, что в трубке воцарилось молчание.

— Эй, ты ещё здесь? — зашипел Пит.

— Да-а, — голос ментора звучал неуверенно, — Понимаешь… Это Китнисс наводила чистоту в твоей берлоге… Она так верила в твоё возвращ…

— Спасибо, Хеймитч! — перебил его Пит и повесил трубку.

Ну, вот опять.

Я не вернулся, не вернулся, не вернулся…

Меня нет, я жалкое подобие самого себя… А она… Её ждёт разочарование, когда она поймёт, что зря ждала своего Пита, от него осталась лишь оболочка.

Хотя… иногда ему мерещилось, что капля души теплится все-таки где-то в глубине его существа… Но была, увы, ущербной, неполноценной…

Пит вздохнул и направился в кухню — ему не терпелось взяться за выпечку.

Прошло несколько недель, жизнь текла своим чередом, никаких событий, из ряда вон выходящих, не происходило. Жители деревни особо не пересекались.