Секретарь крикнул: «Товарищ дежурный»... В дверь влетело морозное облако и появился высокий человек, солдат головой под самые полати, в ватной шапке, весь обмотанный попонами, ружье на плече дулом вниз. Секретарь приказал ему арестовать портного и того, кто у него находится в избе. Солдат этот пошевелил замороженными валенками, посмотрел на секретаря, взял ладонью нос, поправил как-то его в сторону: «Ладно, говорит, арестуем». И ушел. А время было, – ночь. Луна яркая, снега невиданные завалили город по самые окна, бело и сине.

Мы ждем. Вдруг – выстрел. Секретарь вскочил, помянул некоторые слова особого содержания и с револьвером кинулся на улицу. Я и дьякон – за ним. Вязнем в снегу по пояс, подбегаем к портновой избе. Окошко раскрыто настежь, напротив стоит высокий солдат в попонах, шапка у него упала, губы трясутся. Мы кинулись в избу, – на столе горит жестяная лампа, на кровати, на печке, на лавках – тряпье, сухие какие-то шкурки, балалайка валяется, пахнет душно, сладко, болотом и печеным хлебом. Около кровати ввернута в стену железная цепь. Обитателей нет. Солдат оправился и говорит:

– «Выходить они добром не хотели, я в ставню и пуганул из винтовки, тут же окно раскрылось и в него вылетела голая женщина, и – прямо на меня, схватила за плечи, в лицо, – ха, ха, ха, – засмеялась и побежала вдоль по улице, по сугробам. Красивая баба, сытая, белая, на морозе так и горит. А за ней выбежал мужик, портной, кричит: „Машка, Машка, ты куда?“ – а она уж около горелых амбаров опять – ха-ха-ха, на всю улицу.

Мы побежали по следам, заворачиваем к речке и видим: по льду к Черному Яру летит белая фигура, подпрыгивает, руками плещет. Луна высоко, видно ясно. За ней бежит портной с топором. И мы слышим: «Машка, Машка»... А она – ха-ха-ха... «Машка, остановись, гадина»... Она – хохочет, как жеребенок. И – вдруг пропала, точно под лед ушла. Портной остановился, бросил топор. Мы подбегаем. Он обернулся к нам и полез вперед ногами в прорубь. Секретарь – вот-вот за волосы его схватил. Портной только зубами скрипнул, ушел под воду. А хороший был портной... Вот какая у нас произошла история, а никто не верит, кричат – дурак, дурак.

Иван Степанович, вздохнув, снял шляпу, провел ладонью по голому своему черепу, отдававшему деревянным маслом, и, вдруг, так сильно рвануло за лесу, что лодка закачалась на зеркальной реке, трубка и шляпа упали в воду, и пошли круги, заходила вода... Иван Степанович крикнул мне страшным голосом:

– Щука, отдавай якорь!