План уже начали было выполнять, уже и за Моргеас послали... но все спутала выходка Мурроха, рикса Гитина. Он, в отличие от Пендрагона, не мог спокойно смотреть, как его жена обменивается дружескими (или не только дружескими) взглядами с фиенном, однако и на месте, так сказать, преступления их застать не мог. То ли действительно там дальше дружбы дело не зашло, то ли Исильд и Тристан были для Мурроха слишком хитры, но рикс не выдержал. Он часто отправлял Тристана в походы, держа фиенна подальше от замка Морхальт, но так как у Тристана было много друзей и в самом Гитине, и в Лионесс, и в Ллогрис, всякое поручение исполнялось в считанные дни, Тристан возвращался в Морхальт с горделивым и независимым видом, а белый от ярости Муррох вынужден был улыбаться и делать вид, будто очень рад победному возвращению лучшего из своих воинов. Однако, благоразумие наконец изменило Мурроху и он послал Тристана за яйцами белого дракона.

Выполнить такой приказ невозможно – белых драконов в природе не существует, о чем и Тристан, и Муррох прекрасно знали. Однако, не всякий приказ следует понимать буквально, и как «красный дракон» подразумевает Пендрагона, так «белый дракон» подразумевает короля саксов, которым сейчас, как и полвека назад, был Орм. На саксонском диалекте, как и на всех языках альмов, «Orm» значит «дракон» – правда, почему-то этот дракон не летал, а ползал аки червь или змея, но невежество племен Альмейна по части драконьего рода Мурроха не волновало; главное, что Тристан не мог отказаться выполнять приказ, будучи связан старой клятвой.

Тристан и отправился. Не один, но армией его отряд назвать было трудно; так, несколько друзей из Иля и Лионесс, не связанных службой, которые решили пособить хорошему товарищу, а заодно начистить морды северным соседям. Они так начистили этим соседям морды, что сами наследники старого Орма, Хенгист и Хорса, подняли малую дружину и отправились разбираться с новоявленными разбойниками. Вот только не они с разбойниками, а разбойники с ними разобрались – Тристан убил обоих.

Неудивительно, что после этого Орм и думать забыл о юге, о том, что там творится у Пендрагона и его компании фиеннов Круглого Стола. Он хотел одного – уничтожить Тристана, и вывел всю дружину на охоту. Слишком неравными были силы, а скованный обещанием Тристан не мог вернуться за помощью, пока не исполнит поручения... Не уберег его и дар Ланселота, Максенов клинок Invictus; да, Тристан умер непобежденным, смерть признала, что встретила настоящего героя, но все-таки коснулась его лезвием голубого льда и сопроводила на Серые равнины. Когда ард-рикс наконец прознал обо всем, Тристан уже упокоился в холмах у северных границ Лоррейна, а лишенный наследников Орм уполз умирать далеко на север, как делают все старые драконы.

Новым королем саксов стал некий Седрик Элезинг, что приходился Орму двоюродным внуком через его брата, Ульфгара. И короля саксы, похоже, получили непростого – месяца не прошло, а он успел проехать с малой дружиной по всем мало-мальски значимым уголкам страны, от рубежей Аргона до песчаных берегов Фризии, и в каждом селении собирал две трети мужчин, способных носить оружие. Вскоре у Седрика оказалась армия, какой бы сам Максен не постыдился. Артос без всякого удовольствия узнал, что их тысяч двадцать, обученных так себе, но снаряженных почти как дружинники – и готовых сражаться, потому что король саксов обещал каждому воину надел собственной земли. И наделы эти – пусть и не двадцать тысяч, – будут отрезаны от державы Пендрагона. Причем в самое ближайшее время.

План, тем не менее, ард-рикс менять не стал; просто сделал несколько поправок...

Моргеас прибыла в Камелот, готовая плеваться ядом, вопить, шипеть и брыкаться, пока Калибурн будет снимать ей голову. Артос же встретил ее с распростертыми объятиями, усадил за Круглый Стол по левую руку от себя, собственноручно налил хорошего овернского вина и поинтересовался, не пожелают ли ее славные сыновья занять предназначенные им места в лучшей из лучших армий, которая вскоре выступает в поход на восток, дабы покарать изменника-Ланселота... И покуда Моргеас щипала себя, проверяя, не сон ли все это, трое старших ее детей – Мордред, Арвин и Гавин, – уже радостно преклоняли колени у дубового трона ард-рикса; младшие, Гвайр и Гарет, отстали от них всего на несколько мгновений. Кау, напустив на себя серьезный вид, немедля потащил новобранцев в оружейную, подбирать броню, щиты и прочее необходимое снаряжение, немногочисленные гости как-то незаметно ускользнули из зала и Артос остался наедине с бывшей любовницей и старой противницей (которая ко всему прочему, коли не врала Вивьен, еще и единокровной сестрой ему приходилась).

– Чего ты добиваешься? – сдалась наконец Моргеас.

– Я? – широко распахнул глаза Пендрагон. – Ничего, клянусь Владыкой Курганов! Мне нужно пополнить фианну, прежде чем я выступлю в Солонь навстречу Ланселоту, только и всего.

– А я тебе зачем потребовалась?

– Но кто-то ведь должен остаться в Камелоте. Гвиневер сбежала с Ланселотом, Перидур к нему примкнул, Коннору и Уриену я не доверяю, Мурроху тем более, у Донала в Иле свои заботы, а Кау и все мои люди мне нужны... Раз уж я твоих сыновей беру в фианну, мне нет смысла не доверять тебе, не так ли? Да и Ллогрис для тебя не чужая земля, если не лгут люди и у нас с тобой общий отец...

– И тебе двадцать пять лет понадобилось, чтобы признать это?

– Давай не будем, – поднял руку Артос, – нет у меня сейчас сил и времени, чтобы ругаться. Позаботишься о Ллогрис, пока я разберусь с изменниками?

Моргеас опустила глаза, уставившись в чашу. Пендрагон понял намек и подлил ей еще вина.

– Хорошо, – наконец проговорила Моргеас и сорвала кольцо, исписанное угловатыми рунами дверлингов. – Я сделаю, как ты просишь.

– Спасибо, – искренне сказал ард-рикс.

В поход он выступил через два дня, нарочно наделав побольше шуму. Армия, на две трети составленная из молодых ребят, что впервые шли в боевой поход, двигалась как на параде – с танцами, музыкой и песнями. Потом это, конечно, прекратили, нельзя же войну превращать в карнавал, иначе последний дурак поймет – что-то тут неладно.