Лодель кивнул.

– Я хочу, – продолжил Барди, – чтобы все его звонки записывались. Он в курсе того, что здешние телефоны прослушиваются?

– Нет. Зато об этом знает Мария.

– Пока он не обстряпает того, что задумал, он Марии слова не скажет. Да, теперь мне все ясно… – Барди выпустил тонкую струйку сигарного дыма. – Нашему Джану нужны деньги, большие деньги… и нам повезло, что он такой бестолковый.

Джан позвонил Джорджу сразу после завтрака. Объяснил все без лишних слов, четко, как бизнесмен, которому не до пустой болтовни. Сообщил, что на северной стороне Тунского озера, недалеко от Интерлакена, есть местечко Битенберг. Там начинается канатная дорога, идущая вверх к Найдергорну. На ней три остановки. Джордж должен в пять вечера сесть на канатную дорогу и сойти на второй остановке, подождать Джана, а потом пройти за ним в сосновую рощицу к востоку от остановки. Приехать Джорджу надо одному, деньги привезти с собой.

Джан уже собирался повесить трубку, когда Константайн предупредил:

– Хорошо, я приеду один, но с собой у меня будут не только деньги, но и оружие.

– Не возражаю, – отозвался Джан.

Из Женевы Джордж с Николя доехали до Велея, там повернули на северо-запад и, миновав горный перевал, добрались до Шпица, откуда до Интерлакена было рукой подать. Они сняли номер в выцветшей старомодной гостинице, заполоненной шепелявыми старушками и аспидистрами с восковыми лепестками, а потом помчались по разбитой дороге в Битенберг и успели на конечную станцию канатной дороги к без десяти минут пять. Джордж отвел в укромный уголок «Лянчу» и, оставив в ней Николя, купил билет на канатку.

Из Найдергорна ехало довольно много отдыхающих, а вот в горы не поднимался почти никто. В это время года дорогой пользовались в основном пешие туристы – они спрыгивали в определенных местах и подолгу гуляли на склонах.

Джордж уселся на сиденье и, проехав немного, обернулся, оглядел раскинувшееся внизу Тунское озеро и горные вершины, возвышавшиеся на юге.

«Беда в том, – размышлял Джордж, – что, как только я узнаю, где скрывается Барди, я непременно захочу взять его. Но Барди скользкий как угорь. Чтобы поймать его, надо закинуть сеть осторожно и подвести ее к нему как можно ближе. Барди владеет зарегистрированными на чужие имена виллами и автомобилем. Но должно же у него быть постоянное пристанище, где он хранит все свои бумаги. И настоящее имя, от которого он не в состоянии откреститься». Сведения именно об этом Джордж и хотел получить от Джана за те деньги, что вез в куртке в маленьком пакете. «Вальтер» Константайн сунул в брюки, оттопырив карман так, словно в нем лежали бутерброды.

Первый перегон канатной дороги пролегал над небольшой долиной – кое-где из зеленой травы торчали валуны, там и тут возвышались редкие сосны. Помимо шума роликов, Джорджу слышался непрестанный звон колокольчиков у пасущихся на лугу коров – от этого звука у Константайна всегда появлялось ощущение, будто он находится в музыкальной шкатулке, играющей какую-то однообразную мелодию.

На первой остановке был небольшой навес. Подъезжая к нему, Джордж заметил, как трое или четверо туристов отправились в Битенберг. Перед Константайном оказалось три свободных сиденья, и, когда ближнее подъехало к остановке, на него забралась крепко сбитая девица в башмаках на толстой подошве, коричневой юбке, темном свитере и очках. Увидев, как она ерзает, поудобнее устраивая на плечах большой рюкзак, Джордж улыбнулся: «Кое-кто из туристов относится к своим походам слишком серьезно…» – подумал он.

Под вторым перегоном вверх по склону горы вилась тропинка, окаймлявшая густой лес справа. Время от времени Джордж проплывал над высокими холмами, верхушки деревьев вдруг едва не касались сиденьев канатки, а потом словно проваливались. Две поднимавшиеся по склону девушки помахали Джорджу, и он ответил тем же. Соседка Константайна вытащила фотоаппарат и начала снимать.

Показалась вторая остановка, Джордж отвел в сторону предохранительный поручень. Соседка сошла и, ссутулившись, бросилась вверх по склону так, словно кто-то зажигательно крикнул ей вслед: «Выше!»

Джордж неторопливо спрыгнул с сиденья, встал на площадке у самого троса, облокотился о поручень и закурил. Желающих ехать на остановке не было, но кое-кто сходил.

Константайн оглядел поднимавшиеся к Найдергорну сиденья. Было уже десять минут шестого. Внизу лежали поросшие лесом берега озера, виднелись пароходы – они оставляли на водной глади недолговечные пенные следы. Скалистый утес справа отделял Найдергорн от Юститаля и приозерной деревушки Меринген. Однажды в детстве, вспомнил Джордж, он вместе с профессором и его женой проводил в этих местах каникулы. «Странно, – подумал он, – что в последнее время о профессоре Дине я почти не думаю. Все мои мысли занимает один холодный расчет. Поймать Скорпиона. Остальное – неважно».

Джана Константайн заметил, когда до того оставалось сидений семь, из которых занято было только одно, четвертое от Джана. В нем устроился молодой парень в маленьком котелке, кожаных штанах и красной рубашке с ярко-синими полосами. Он уткнулся в книгу; даже остановку проехал, не оторвав взгляда от страницы.

Джордж отошел от поручня и подождал Джана. Наконец его сиденье приблизилось – не спеша и как бы с достоинством. Джан был без шапки, в его золотистых волосах играло солнце, загорелое лицо и шею резко оттеняла белизна рубашки. Он сидел, положив ногу на ногу, удобно откинувшись на спинку сиденья.

Джордж не сводил с него глаз. Когда сиденье проплывало над платформой, он ждал, что Джан спрыгнет к поручню. Но тот даже не шевельнулся. Проплыл мимо, глядя вперед, слезть и не попытался.

Джордж шагнул вперед, поднял руку, но сиденье уже проехало за платформу. Ровно жужжали ролики, Джан, не шевелясь, смотрел на склон холма впереди. И тут Джордж догадался, что с Джаном, – голова парня немного свесилась набок, а из аккуратной дырки в левом виске на рубашку капала кровь. Сиденье отчалило от остановки, резко взмыло вверх, миновало опору метрах в пятидесяти от Джорджа, и вдруг тело Джана дернулось вниз, остановилось, повисело немного, а потом соскользнуло и полетело на землю. А молодой человек, сидящий впереди, все читал, не подозревая о происшедшем у него за спиной.

Джордж соскочил с платформы и бросился вверх по крутому склону к зарослям сосен, куда упал Джан. После недолгих поисков Константайн нашел его, распростертого ничком у дальнего края зарослей неподалеку от тропинки.

Джордж склонился над трупом, перевернул его. Смуглое от загара лицо обратилось к солнцу, потом голова медленно свесилась набок. Джордж заметил еще одну дырку – под левым ухом. Чистую, без крови. Джорджу не надо было объяснять, из какого оружия застрелили Джана. Не раз доводилось ему охотиться с винтовкой двадцать второго калибра, и он прекрасно знал: чтобы попасть из нее в человека, едущего по канатной дороге, мало быть просто хорошим стрелком – тут нужен снайпер мирового класса.

Очевидно, два резких, решительных выстрела раздались, когда Джан поднимался вдоль склона. Так он заплатил за слишком явное и неуклюжее стремление к счастью.

Джордж выпрямился и отступил за сосны. Машинально скрылся в них. Столкнувшись с опасностью, он действовал так всегда. Вот и теперь Джордж чувствовал себя беззащитным и даже оскорбленным. Меж лопаток от сознания собственной беспомощности и уязвимости поползли мурашки, а череп показался хрупким, как яичная скорлупа. «Для Джана уже ничего не сделаешь, – лихорадочно думал Джордж. – Надо позаботиться о себе. Ведь кто-то знал, что Джан поедет сюда. А значит, знал о его встрече со мной. Тогда почему его убили, а мне дали доехать до остановки? Впрочем, догадаться нетрудно. Если бы убили меня, то кто-нибудь из пассажиров или дежурный в Найдергорне, – куда мой труп, вполне возможно, доехал бы раньше, чем Джан сел на канатку в Битенберге, – обнаружил меня и остановил движение. И Джан, вероятно, почуял бы неладное. Нет, мне дали подняться сюда, а потом без труда «сняли» Джана. Остановка дороги их теперь не волнует. Ведь они загнали меня сюда, на высоту две тысячи метров и спуститься в Битенберг можно лишь по тропинке – если, конечно, не рискнуть снова воспользоваться канатной дорогой. Нет, только не это… особенно, если учесть, что за любым деревом может скрываться человек, стреляющий лучше самого Робина Гуда». Джордж прошел налево через сосны, на опушке он остановился. Впереди лежал неровный, каменистый склон. По правую руку возвышалась почти отвесная скала. Слева внизу виднелась поросшая травой и кустарником долина, а за ней – снова верхушки сосен. Между Джорджем и дальним краем долины, где можно было спрятаться от снайпера за соснами, было метров сто открытого пространства. Укрытием здесь могли послужить только редкие валуны. А вот если добраться до дальних сосен, потом можно будет, забирая вправо, спуститься к Юститалю и Тунскому озеру. Джордж вынул из кармана пистолет. Теперь надеяться нужно было только на себя.