Я не могла представить утонченную, изысканную эльфийскую принцессу в стане орков, поэтому у меня никак не получалось понять, почему во всех встреченных описаниях указывалось, что брак этот был счастливым и с большой любовью между супругами. Видимо, история была подчищена в политических целях. Ну так это обычное дело!

Но из всего вышеперечисленного выходило, что дальнейший наш путь будет направлен в Орочью Пустошь — огромные территории степей, в которых обитали кочевники-скотоводы — степные орки. Не следует их путать с совершенно дикими и агрессивными орочьими племенами, обитающими за Гоблинскими горами, которые широкой подковой ограничивают Орочью Пустошь с юга.

Ну что ж, к оркам так к оркам! Деваться некуда, поэтому, посетив прощальный банкет в честь нашего отбытия в королевском дворце и слезно попрощавшись с приютившим нас Ралленом, мы оседлали лошадей, навьючили их поклажей и поскакали через Древний Лес к его юго-западной границе.

Приставленный к нам королем эльф проводил нашу команду до самой границы. Дальше простирались сплошные степи, покрытые пока еще не выгоревшей ярко-зеленой травой и пестрыми островками полевых цветов. Пройдет всего месяц, и, если не будет достаточно дождей, вся эта красота превратится в выжженное солнцем пожухлое бескрайнее пространство, в котором ничего уже не будет радовать глаз.

На ночлег мы остановились сразу у кромки покинутого нами леса. Я, как прежде, поставила над нашим лагерем воздушно-земляной щит и, поужинав приготовленной на костре кашей, стала готовиться ко сну. Но сон не торопился приходить. В голове метались мысли о предстоящей встрече с орками, которых я в своей жизни никогда не встречала и теперь не знала, чего от них ожидать; о некромантах, которые снуют по лесам с весьма недобрыми намерениями; о Раллене, которого я, возможно, никогда больше не увижу. От последних размышлений на глаза набежали слезы, и я невольно хлюпнула носом.

— Что, не спится? — прозвучал почти над ухом тихий голос Ардара.

Он подошел так тихо, что я, погруженная в свои невеселые думы, его не заметила, и теперь сидел около меня на корточках. От неожиданности я вздрогнула и постаралась незаметно вытереть непрошенные слезы. Ардар хмыкнул. Заметил, значит. А вообще, какое ему дело до моего сна?!

Именно эту мысль я довольно резким тоном и озвучила, перевернувшись на другой бок, чтобы огонь костра не освещал мое заплаканное лицо.

— Ну как же? Я же отвечаю за порядок, здоровье и моральное состояние всех в нашей команде. Может, ты заболела, или тебе плохо? — мягко продолжил разговор Ардар, словно не замечая моей грубости.

— Я не просила обо мне заботиться! — все в том же тоне ответила я. Понимаю, что зря я так с ним, но нечего лезть ко мне в душу, когда и так там полный раздрай. — Идите, отдыхайте! Со мной все в порядке.

— А с каких это пор ты со мной на «Вы»? — слегка удивленно вопросил Ардар. — Лари, что случилось?

— Все в полном порядке! — выделяя каждое слово, произнесла я. — И для Вас я — не Лари. Так называют меня только близкие друзья, а их у меня очень немного.

— И что же надо сделать, чтобы стать твоим другом? — поинтересовался он.

— Прежде всего, заслужить доверие.

— Значит, не доверяешь, — грустно усмехнулся Ардар. — И что же я сделал не так?

Я промолчала. Не объяснять же ему, что я вообще не знаю ни того, кто он, ни откуда, и чего ожидать от него. На это у меня не было ни душевных сил, ни настроения.

— А Раллену ты, выходит, доверяла… — задумчиво протянул он.

— Полностью и абсолютно, — ответила я, пожелала ему «спокойной ночи» и сделала вид, что засыпаю. Никакие разговоры я сейчас вынести была не в силах.

Напоминание о Раллене вызвало новый виток тоски, и мне захотелось завыть в голос. Спать я уже не могла совсем. Дождавшись, когда Ардар отойдет от меня на приличное расстояние, я потихоньку встала, подошла незаметно к охранному контуру и расплела немного магическое плетение, чтобы иметь возможность проскользнуть в образовавшуюся дыру. Выбравшись за пределы круга, я рванула бегом в темноту степи и бежала до тех пор, пока огоньки наших костров не стали едва видны. Я понимала, что в степи могут быть дикие звери, что здесь небезопасно, но находиться сейчас среди людей было для меня невыносимо.

Я упала на землю и разрыдалась в голос. Чувство брошенности и полного одиночества разрывало душу, и я изливала свою боль слезами. Так прошло довольно много времени, пока все слезы не были выплаканы, а в груди не поселилась тянущая тупая боль. Тогда я встала, вытерла от слез лицо и медленно побрела на огоньки костров. Вернувшись в лагерь, я заплела дыру в щите, улеглась на свою «постель» и провалилась в сон.

Утром я проснулась с тяжелой головой, опухшим от слез лицом и с той же тупой болью в груди. Холодная вода, которой я умылась из фляжки, немного привела меня в чувство, но разговаривать с кем бы то ни было абсолютно не хотелось. Поэтому, молча позавтракав, я собрала свои вещи и, взобравшись на коня, тронулась вместе со всеми в путь.

В дороге ко мне приблизилась Фаррада и тихо, чтобы никто не услышал, поинтересовалась:

— Госпожа, я вижу, вы нашли общий язык с господином Ардаром? Ну и как он, хороший любовник?

От удивления мои глаза стали круглыми, брови взлетели вверх, а челюсть бухнулась вниз и не желала возвращаться на место. Мы с Фаррадой были достаточно близки, и я ей полностью доверяла, так что подобные разговоры на личные темы были для нас обычным явлением. Но заданный вопрос меня вогнал в ступор.

— Фарри, ты о чем? — наконец выдавила я.

— Ну, вы же вместе ушли вчера ночью в степь, и вас очень долго не было, вот я и подумала…

— Ну-ка, ну-ка, как это мы ушли вместе? Я вчера одна вышла за контур и ушла в степь, чтобы подумать наедине. Ардар оставался на месте.

— Нет, госпожа, он выскользнул следом за Вами, а вернулся вскоре после вас.

— Но я же заплела дыру в щите… — начала я и тут же сообразила: если Ардар учил меня этому заклинанию, то для него ничего не стоило проделать такую же дыру в щите, какую сделала я.

Это что же выходит? Ардар заметил, что я ушла, и последовал за мной, а потом вместе со мной и вернулся? Неужели и в степи он следил за мной и слышал мои рыдания?! Вспомнилось его: «Я же отвечаю за порядок, здоровье и моральное состояние всех в нашей команде». Вот только его навязчивой заботы мне и не хватает для полного счастья! Аж сплюнуть захотелось, а заодно и зарычать. Ну, подожди у меня, заботливый ты наш! Я тебе устрою веселую жизнь, чтобы следить за мной навсегда желание пропало!

— Нет, Фарри, он ходил куда-то по своим делам, а я — по своим.

— Жа-а-аль, — разочарованно протянула моя охранница. — А я уж решила… Из вас получилась бы хорошая пара, — вздохнула она.

Моя челюсть во второй раз грохнулась о землю.

— Фарри, какая пара, ты что несешь?! Чтоб я и Ардар…?! Избавьте, боги! — возмутилась я. — Как тебе это в голову пришло?!

— Я же вижу, как он на вас смотрит: внимательно, задумчиво, а в глазах какая-то грусть.

— Ну, правильно! Как не загрустить, когда смотришь на меня: постоянно какой-нибудь гадости ожидать приходится. Поневоле задумаешься, когда не знаешь, что и когда я вытворю, — рассмеялась я. — Нет, Фарри, ничего между нами нет. Так что успокойся и займись своим Стейном: что-то он загрустил, не иначе как соскучился по тебе, — подколола я подругу.

Фаррада мечтательно улыбнулась и переместилась к своему дружку. А я осталась опять наедине со своими нерадостными мыслями.

Наше путешествие по степи продолжалось уже третий день. Пейзаж угнетал своим однообразием. Казалось, что мы топчемся на месте или бродим по кругу, настолько все вокруг оставалось одинаковым. Смятение в моей душе постепенно успокаивалось, я уже не предавалась угнетающей грусти, и меня потихоньку начинало тянуть устроить какую-нибудь веселушку.