– А вот и нет. Его фамилия Шантье.

– Пусть так. Я просто спутал его с Дюпоном.

– А кто это такой – Дюпон?

– Возможно, они похожи.

– Я спросила, кто такой Дюпон?

– Я не знаю, – ответил я. – Уже слишком поздно.

– Ты невыносим.

Она ударила по подушке, словно та была моим лицом. На несколько минут она умолкла, а потом сказала безжалостно:

– Ты даже не поинтересовался, не переспала ли я с ним.

– Извини. Ты с ним переспала?

– Нет. Но он просил, чтобы я провела с ним ночь.

– На сваленных в кучу креслах?

– Завтра мы договорились пообедать в ресторане.

Она таки довела меня до того состояния, которого добивалась. Больше сдерживаться я не мог.

– В конце концов, – спросил я, – ради всего святого, кто такой этот Филипп Шантье?

– Конечно же тот молодой голодный человек.

– Ты собираешься есть вместе с ним в ресторане кофе с булочками?

– За обед плачу я. Он слишком гордый, но я его переубедила. Он поведет меня в такое место, где очень дешево, тихо и просто – что – то вроде студенческого кафе.

– Ну и прекрасно, – сказал я, – потому что я тоже собираюсь пообедать с женщиной, с которой сегодня познакомился в казино.

– С кем же это?

– С мадам Дюпон.

– Это ее настоящая фамилия?

– Я не имею права назвать тебе ее настоящую фамилию, чтобы не оскорбить ее женского достоинства.

– Кто она?

– Она вчера выиграла много денег, и мы с ней перекинулись несколькими словами. Ее муж недавно умер, она его очень любила и теперь хочет немного позабыться и развлечься. Думаю, вскоре она найдет утешение – женщина она молодая, красивая, разумная и богатая.

– Понимаешь, сюда я ее привести не могу – пойдут ненужные разговоры. Кроме того, ее хорошо знают в зале для избранных. Она предложила поехать в Канны, где нас никто не знает.

– Хорошо. Только не вздумай возвращаться домой слишком рано, потому что я задержусь допоздна.

– Это же хотел предложить тебе я, дорогая.

Такая вот выдалась у нас ночь. Когда я лежал без сна и знал, что она также не спит, я думал, что во всем виноват Гом…

– Милая, – предложил я, – если ты откажешься от своего обеда, то я сделаю то же самое.

– А я в твой обед не верю, – ответила она. – Ты все выдумал.

– Клянусь тебе – честное слово, – что я пригласил женщину пообедать вместе завтра вечером.

– Я не могу подвести Филиппа, – отрезала она.

Я мрачно подумал: «Теперь я уже просто обязан пообедать с женщиной. Но где же, черт побери, найти мне эту мадам Дюпон?»

За завтраком и ленчем мы обращались друг с другом подчеркнуто вежливо, а под вечер Кэри даже пошла вместе со мной в казино, но, я думаю, только для того, чтобы увидеть мою женщину. Случилось так, что как раз за одним столом с нами сидела какая-то необычайно красивая молодая женщина, и Кэри, вероятно, решила, что это и есть моя избранница. Она попыталась было перехватить наши взгляды, которыми, как она полагала, мы должны обмениваться, и наконец не выдержала:

– А не собираешься ли ты поговорить с ней?

– С кем?

– С той красавицей.

– Не понимаю, о ком это ты? – спросил я и постарался придать голосу соответствующую интонацию, как будто все еще защищаю достоинство женщины.

Кэри возмущенно сказала:

– Я должна тебя оставить. Могу опоздать: Филипп ждет меня. Он такой деликатный.

Моя система срабатывала: я проиграл ровно столько, сколько рассчитывал проиграть, но настроение было испорчено. Я думал: «По всей вероятности, это совсем не то, о чем обычно говорят: „Милые бранятся – только тешатся“. А если она действительно влюбилась в этого молодого человека? А если это конец всему? Что мне делать? Что у меня осталось? Пятнадцать миллионов франков – сумма, совсем не адекватная утрате Кэри».

В тот вечер я не был единственным, кто постоянно проигрывал. В кресле на колесиках сидел мистер Боулз, он давал указания своей сиделке, которая, склонившись над его плечом, ставила за него фишки и сгребала их особой лопаткой. Он также использовал систему, но, на мой взгляд, она не была эффективной. Он дважды посылал сиделку в кассу для размена денег, а в последний раз я заметил, что в его портмоне оставалось совсем немного только несколько тысячефранковых банкнот. Он что-то зло приказал сиделке, и та расставила последние его фишки стоимостью в 150 тысяч франков. Шарик рулетки завертелся, и Боулз проиграл все. Отъехав в кресле от стола, он поймал мой взгляд.

– Снова вы, – заметил он. – Как вас зовут?

– Бертрам.

– Я взял с собой очень мало денег. А идти в отель не хочется. Займите мне пять миллионов.

– Извините, не могу, – ответил я.

– Вы ведь меня знаете. Вам известны мои возможности.

– В отеле… – начал было я.

– Мне не смогут дать столько денег, пока не откроется банк. А деньги мне нужны теперь. Вы выиграли много. Я следил за вами. Я верну долг завтра вечером.

– Знаете, иногда случается и проигрывать.

– Что вы там мелете, черт возьми, я не слышу! – возмутился он, пристроив свой слуховой аппарат к ушам.

– Извините, мистер Второй, не могу.

– Моя фамилия не Второй. Вы же меня знаете. Я – А. Н. Боулз.

– В конторе мы называем вас мистер А. Н. Второй. Почему бы вам не пойти в местный банк и не получить деньги по чеку? Там всегда кто-нибудь дежурит.

– У меня не открыт там счет в франках, молодой человек. Разве вы ничего не знаете о правилах обмена валюты?

– Таких людей, как я, это мало волнует, – ответил я.

– Давайте попьем кофе и обсудим наши дела.

– Сейчас у меня нет времени.

– Послушайте, молодой человек, я все-таки ваш хозяин.

– У меня нет хозяев, кроме Гома.

– А кто такой Гом?

– Мистер Друтер.

– Гом… Второй… Мне кажется, вы проявляете удивительное отсутствие уважения к руководству фирмы. А сэр Уолтер Бликсон также имеет кличку?

– По-моему, младший персонал называет его Волдырем.

Тонкая усмешка на мгновение тронула черты его напудренного лица.

– В конце концов, хоть эта кличка довольно удачная, – отметил А. Н. Второй. – Сестра, вы можете погулять с полчасика, пройдитесь до гавани и назад. Вы ведь всегда говорите, что вам нравится смотреть на корабли.

Когда я развернул его кресло и начал продвигать его вместе с Боулзом к бару, на моих руках и лбу выступили капельки пота. В голове мелькнула фантастическая мысль, которая вытеснила даже мысли о Кэри и ее голодном кавалере. Я не мог дождаться, когда мы дойдем до бара, и предложил:

– В моем сейфе в отеле имеется пятнадцать миллионов франков. Вы можете их получить в обмен на ваши акции.

– Не стройте из себя идиота. Акции стоят двадцать миллионов по номиналу, а Друтер и Бликсон готовы выложить за них и все пятьдесят. Стаканчик минеральной воды, пожалуйста.

Я подал ему воды. Он сказал:

– А теперь принесите пять миллионов.

– Нет.

– Молодой человек, – настаивал он. – У меня беспроигрышная система. Двадцать лет назад я дал себе обещание сорвать когда-нибудь банк. Какие-то несчастные пять миллионов не поставили бы меня в тупик. Идите и принесите их. Если вы этого не сделаете, я отдам приказ уволить вас с работы.

– И вы всерьез считаете, что такая угроза способна испугать человека с пятнадцатью миллионами в сейфе? А завтра у меня будет двадцать миллионов.

– Вы же сегодня проиграете все. Я следил за вами вчера.

– Вчерашний проигрыш был запланирован. Он только доказывает, что моя система правильная.

– Не могут существовать одновременно две правильные системы.

– Боюсь, что ваша слишком правильная.

– Раскройте мне свою систему.

– Нет. Но я могу сказать, какие недостатки у вашей.

– Свою систему я изобрел самостоятельно.

– Сколько же вы выиграли с ее помощью?

– Пока еще я не начинал выигрывать. Теперь я нахожусь на первой стадии. Сегодня вечером я начну выигрывать. Черт бы вас побрал, молодой человек: принесите же мне наконец эти пять миллионов.