— Лил, что тебе говорил Рив? На сцене?

— Когда? — спрашиваю я, избегая встречаться с ней взглядом.

— Перед тем, как он тебя поцеловал, — ровно отвечает она.

Я чувствую, что краснею.

— Ничего. Я не знаю. Он был какой-то странный.

— Мне со своего места показалось, что ты ответила на поцелуй.

— Нет, это не так! Он практически набросился на меня! — Я понижаю голос. — Рен, он не соображал, что делает. Наверное, выпил гораздо больше, чем все мы.

Ренни кивает.

— Он явно казался не в своем уме, — кусая ноготь, произносит она. — Но ты ведь знаешь, что я к нему чувствую.

— Клянусь, Ренни. Я не целовала его в ответ. Не знаю, что еще ты хочешь от меня услышать.

Ренни закусывает губу и кивает. По ее щекам текут слезы. Она вытирает их, а потом уходит и садится рядом с братьями Рива. Я встаю и иду к аппарату с газировкой. Мне хочется включить телефон, чтобы узнать, как дела у Кэт и Мэри, но в больнице ими запрещено пользоваться. Придется ждать, когда у меня появится возможность ускользнуть.

Что, черт возьми, нам теперь делать?

Мы сидим на причале возле моей лодки. Мэри снова молчит. Она не произнесла ни слова с тех пор, как мне наконец удалось затащить ее в машину. И просто плачет каждые несколько минут. Я сижу рядом с ней и выковыриваю из подошвы разбитое стекло.

Около полуночи мне приходит сообщение. От Лилии.

«Где вы?»

Я пишу, что мы на моей лодке, и прошу ее прийти сюда. Как можно скорее. Я не знаю, что делать с Мэри. Может, у нее нервный срыв? И ее нужно отвезти в больницу? На ней нет ни порезов, ни ран, но меня пугает ее взгляд.

Через двадцать минут на горизонте появляется Лилия. Тяжело дыша, она спешит к причалу. Я встаю.

— Как он?

Лилия начинает рыдать.

— Он в отделении интенсивной терапии. — Она садится и обнимает колени. У нее растрепался пучок на голове. — Почему все так получилось?

Я отвожу взгляд.

— Это моя вина. Я думала, что мы вытащили достаточно бюллетеней.

Мэри вытирает нос рукой, а Лилия безжизненным голосом произносит:

— Это я подлила наркотики Риву. Я забрала титул королевы у Ренни. Именно я стою за всем этим.

— Не переживай, — перебиваю я. — Никто не станет тебя подозревать.

Лилия пристально смотрит на воду.

— Я даже не знаю, что теперь думать. Рив, черт возьми, может оказаться парализованным.

Мэри тихо вскрикивает.

— Он не парализован, — как можно увереннее произношу я. — Поверь мне, Лил.

— Ты не видела его и не знаешь. — Она мотает головой, а по ее щекам текут слезы. — Мне нужно домой. Меня, наверное, ждет мама.

Я уже собираюсь сказать: «Подожди. Разве сначала нам не нужно свести все к единой версии?», но в этот миг Мэри наконец выходит из транса:

— Это я во всем виновата.

Лилия вздыхает и снова качает головой.

— Ты ни в чем не виновата, — вытирая слезы, отвечает она.

Мэри дрожит, сжавшись калачиком.

— Виновата, — не соглашается она, глядя на меня. — Я это знаю.

Я достаю из сумки зажигалку и, прикурив сигарету, делаю глубокую затяжку.

— Мы все виноваты, — говорю я и делаю еще одну затяжку, позволяя дыму наполнить каждую клеточку моего тела. — Я только надеюсь, что нам сойдет это с рук.