— Как вы себя чувствуете, милорд? — поинтересовался Керагаст мягким голосом.

— Как обычно. А как он?

Керагаст нахмурился. Он сразу понял, о ком идет речь.

— Он еще с королем. Его величество приказали передать, что сегодня отменены все аудиенции, а заседание совета переносится с двух часов на четыре.

— О чем они говорят? Ты знаешь?

— Вспоминают историю. Перечитывают «Деяния».

— И все? — Сэр Годован приподнялся на подушках. Это стоило ему больших усилий, но Великий магистр умел держать себя в руках.

— Его величество заготовил указ и уже подписал его, — помявшись, сообщил Керагаст. — Весь Орден Щита по первому требованию обязан оказывать всяческую поддержку его кузену Лейру Косоглазому. Достаточно нескольких слов — и мы поступим в распоряжение вашего племянника!

От старого рыцаря не укрылось негодование молодого, сэр Годован улыбнулся, осторожно откинувшись на подушки:

— Чего ты боишься? Орден Щита и так в распоряжении члена этого семейства!

— Но этот кузен Лейр!.. Он мне не нравится, — выпалил Керагаст, потом сообразил, что ведет себя как мальчишка, и заговорил аргументировано: — В нем слишком много черноты. Мне кажется, он не тот, за кого себя выдает. Король признал его, вы тоже, но что-то подсказывает мне, что это не настоящий кузен Лейр. Вспомните, у него было столкновение с инквизицией в Веселице, на дороге он применил некромантию, «упокоив» мертвяков. Вы скажете, что это не такое уж большое преступление, что многие наши рыцари умеют делать то же самое, но скажите, а в вашем семействе разве придают большое значение тайным знаниям? Разве каждый герцог Холмогорский в обязательном порядке должен пройти курс этих наук? Кроме того, он держится в седле как человек, который никогда не был рыцарем. То есть он умеет ездить верхом, но и только! И я очень удивлюсь, если выяснится, что он умеет обращаться с оружием! А еще я не сказал вам о его странном спутнике! Милорд, вы знаете, что его сопровождает говорящий скелет? Когда мы приехали вчера вечером, никакого скелета при нем не было — я прекрасно помню. А сегодня утром он обнаружился в его покоях! Вам это о чем-нибудь говорит?

— Говорит, — медленно произнес сэр Годован. — Не знаю, что ты имел в виду, когда упомянул черноту в его душе, но кое-что в твоих словах есть. Лейр четыре года назад выиграл юниорский рыцарский турнир. Тогда они с отцом впервые побывали в столице. И это были первые герцоги Холмогорские за последние девяносто лет, не считая меня и остальных, кто приезжал сюда, чтобы вступить в ряды щитоносцев. Для Холмогорья Лейр отлично держался в седле, да и с копьем неплохо обращался, но только для Холмогорья! Это провинция! А у нас — столица! Среди столичной молодежи он был, мягко говоря, не ахти.

— Вы хотите сказать, что результаты турнира были подтасованы? Что Лейр Косоглазый не должен был победить?

— Он мог занять пятое… ну третье место из двенадцати, но никак не первое. Король Богорад прозрачно намекнул устроителям турнира, что желает победы родственника. Ты этого не можешь помнить, — добавил он, покосившись на Керагаста. — Ты старше Лейра и не подходил по возрасту. Кроме того, турнир был закрытым. Соискателей-щитоносцев на него все равно бы не допустили.

Керагаст стиснул кулаки. Красивое лицо исказилось от гнева, и сэр Годован коснулся его запястья сухими желтовато-пергаментными пальцами.

— Всему свое время, мальчик мой, — сказал он. — Помни, что в первую очередь мы подданные короля Богорада. И если Лейр действительно поможет королю, я открыто признаю его племянником, даже если он сам при этом заявит, что самозванец. И тебе советую поступить точно так же. А теперь хватит разговоров! Пора принимать лекарство брата Ристала, а не то он обидится! Подай мне вон то, в розовой склянке. Его я еще не пробовал.

Керагаст повиновался. Великий магистр глотал снадобье с терпким специфическим запахом, а молодой рыцарь Ордена Щитоносцев думал, что сделать, чтобы как можно дольше продлить эту угасающую жизнь.

Замок Повелителя очаровал Лейра. Просторные залы с потолками запредельной вышины; высокие стрельчатые окна с витражами, которые вполне могли заменить картины; галереи, между колонн которых гордо стояли доспехи всех времен и народов, а рядом статуи, изваянные с такими точностью и изяществом, что у неискушенного юноши мороз пробегал по коже — скульпторам удавалось с точностью передать не только складки одежды и морщины на лице, но и выражение глаз; лестницы, с изяществом плюща обвивающиеся вокруг мраморных колонн и пропадающие где-то в потолке, рядом с ними их сестры — широкие, как равнинные реки, медленно уходящие на верхние этажи; анфилады комнат, в которые он мимоходом заглядывал, проходя мимо. Отдельный этаж занимала библиотека, разделенная на несколько залов колоннами и ширмами со стеллажами в рост тролля. А были еще зимние сады, оружейные и пиршественные залы, жилые этажи и кладовые, не говоря уже о лабораториях, в которых творились странные и чудные дела.

Замок жил своей жизнью: странные существа, похожие на троллей, мышей-переростков, домовых и просто маленьких человечков суетились тут и там. Одни ростом едва доставали Лейру до колена, другим приходилось нагибаться, чтобы взглянуть ему в лицо. Кто-то подметал и натирал мозаичные полы, кто-то протирал витражи, кто-то копошился среди стеллажей или спешил по делам. Попадались и люди — чаще всего юноши и подростки в одинаковых темных одеяниях. Эти были заняты своими делами и не замечали Лейра.

Самое удивительное, что, кроме горгулий и домовых троллей, Лейр не встретил ни одного знакомого существа, хотя в свое время чуть ли не наизусть выучил книгу «Обо всех тварях неведомых, невиданных и незнаемых». Спрашивать у Цуцуньи напрямую, кто есть кто, он боялся: предполагалось, что «мастер Терри» сам прекрасно знает, что это за существа.

Все-таки окольными путями юноше удалось выяснить, что мыши-переростки с поросячьими пятачками и человеческими ручками называются смумрики, сухопутные осьминоги, покрытые нежной шерсткой и с маленькими рожками, — это трислы, а крошечные человечки, единственные из всех носящие одежду и отличающиеся от людей, кроме роста, только большими глазищами и стоящими дыбом волосами, — это жихарки. Остались неназванными великаны устрашающего вида, по сравнению с которыми тролли на картинках казались милыми домашними существами, любящими манную кашу и вышивающими крестиком. Эти великаны, кстати, были заняты вполне мирным делом — переставляли книги в библиотеке, причем с одинаковой ловкостью справлялись и с огромными инкунабулами толщиной в локоть и длиной в рост Лейра, и с крошечными изданиями, три тома которых легко могли уместиться на ладони юноши.

Одолев главную лестницу, в которой было больше двухсот ступенек, Лейр остановился в начале зала — такого большого, что не только потолок, но и противоположную стену можно было рассмотреть с трудом. Насколько он мог видеть, отсюда не было выхода — только в стене сбоку маячили двустворчатые двери, окованные железом, да напротив них в полутемной нише виднелось что-то наподобие запасного выхода.

— Все? — на всякий случай осведомился Лейр. — Мы уже пришли?

Вместо ответа Цуцунья указал когтистой лапой вперед, в глубину зала.

— Вас ждут там, мастер Терибальд. Идите!

— А ты?

— Не велено. Буду поджидать вас тут!

И старый горгул присел на верхнюю ступеньку огромной лестницы, сгорбившись и сложив крылья над спиной, точно в такой позе, в какой чаще всего и изображают горгулий, — даже морду подпер передними лапами и разве что не оскалился, демонстрируя знаменитые зубы.

Лейр вздохнул, смерил взглядом лестницу — в случае чего падать придется больно и долго — и, стиснув кулаки, решительно зашагал через зал.

Юноша отчаянно трусил. Нет, он по-прежнему был рад тому, что в его жизни случилось такое приключение, и жалел только об одном, что, скорее всего, оно закончится очень быстро. Конечно, он мог бы поклясться, что неведомый гость пригласил именно его, Лейра Косоглазого, но все вокруг почему-то принимали его совсем за другого человека, за некоего мастера Терри, о котором он знать не знал.