Совершив акт мести, лорд Годфруа зажил в замке обычной жизнью богатого землевладельца и в конце концов сошелся с соседями настолько, что дочь одного из местных лордов влюбилась в него без памяти. Девушка она была простая, то есть не умела колдовать, как и вся ее родня, но мать давно мечтала о внуках, и Печальный Вдовец, как прозвали лорда Годфруа в округе, наконец-таки женился.

Однако супругом он оказался никудышным — жена была ему нужна лишь для того, чтобы родить наследника, что она и сделала через положенные девять месяцев. Убедившись в том, что родился мальчик, лорд уехал по своим делам и вернулся через полгода, к тому времени его супруга уже два месяца лежала в могиле. Постояв немного над каменной плитой, лорд собрался, забрал с собой мальчика и снова уехал.

Его отцовских чувств хватило только на два года, после чего ребенок вернулся к бабушке, которая к тому времени не знала, на какую стенку лезть от тоски по внуку.

Второй раз Терри увидел отца в двенадцать лет, когда у него проснулись магические способности. Та же самая охрана доставила мальчика за Перевал, в Школу Магии, ректором которой к тому времени стал лорд Годфруа. Ректор не делал сыну никаких поблажек — мог за единую помарку заставить переписать целое сочинение, заваливал на экзаменах, постоянно давал дополнительные задания. Так что вздох облегчения, вырвавшийся из груди выпускника, был совершенно искренним. Терри честно напился на выпускном вечере и вернулся в замок к бабушке, которая к тому времени стала настолько слаба, что у нее не было сил даже на то, чтобы писать внуку письма.

Бабушка прожила неделю и умерла, крепко держа внука за руку. Случилось это почти два месяца тому назад, все это время Терри прожил в одиночестве, понемногу опустошая винные погреба и пуская острые стрелы в Диплом о высшем специальном магическом образовании, все равно по эту сторону Перевала в данном документе не было никакого смысла.

Задумавшись, Терри добрался до комнаты, в которой вчера провел почти весь день. Письмо короля так и лежало среди перьев и обрывков бумаги. Молодой человек перечитал его: «Дорогой кузен Лейр…»

— Делай, что хочешь, и думай, как хочешь, — обратился он к диплому, главным образом к подписи отца. — Но ничего этого не было бы, если бы ты обращал на меня побольше внимания. А теперь поздно что-либо менять! Я еду!

Терри хлопнул в ладоши, давешний слуга появился на пороге. На бледном, пустом лице, которое наводило на мысль о том, что его владелец — зомби, застыло удивленное и недовольное выражение.

— Приготовь моего коня. Живо! Он застоялся в конюшне, — распорядился Терри.

— Вы уезжаете, милорд?

— Приказ короля!

— Короля, чьим подданным вы не являетесь…

— Но мой замок стоит на подвластных ему землях, моя мать из его подданных, а значит, часть меня принадлежит ему. И если он требует от меня службы — что ж, я обязан повиноваться!

— Потомок величайших магов древности! Сын и внук самых известных магов современности! Вы будете служить?

— Замолчи, не то возьму тебя с собой, — негромко пообещал Терри.

— Мой господин, — в голосе слуги проявился страх, — простите меня. Просто без вас в замке будет совсем одиноко и пусто. А этот замок не должен надолго оставаться пустым…

— Знаю-знаю! — отмахнулся Терри и начал собирать вещи, разбросанные по комнате. — Читал старинные книги! Помню!

Но я же ненадолго! Туда и обратно! К лету вернусь! Пророчество не успеет исполниться, обещаю!

Он подошел к слуге и мягко улыбнулся. Эта улыбка нечасто освещала лицо юноши — до сих пор в жизни молодого человека не было места для радости. Но старый слуга, который качал на коленях еще его отца, вдруг прослезился и быстро ушел. Час спустя он не вышел во двор проводить молодого господина, когда тот на вороном коне легкой рысцой покидал пределы старого замка.

В тот миг, когда копыта коня коснулись земли за мостом и застучали по влажной от ночного дождя дороге, в самой высокой башне сам собой вспыхнул в камине призрачный светло-зеленый огонь… Старое проклятие, наложенное на род, начинало воплощаться в реальность…

Его величество король Богорад Третий пребывал в состоянии, близком к нервному срыву. Обычно королей тренируют (точнее сказать — «дрессируют») серьезно и тщательно, с младых ногтей готовят к управлению государством. Короли так привыкают играть на публику и омертвляют живые сердца, что даже на похоронах родных и близких только притворяются, что поглощены горем. Короли должны держать лицо в самых трудных ситуациях — присутствуя на казни поднявшего мятеж родного брата или восходя на плаху, если упомянутый мятеж закончился удачно. Никто и никогда не мог похвастаться тем, что видел плачущего короля, а если такое случалось, навсегда оставалось в памяти народа и заносилось в летописи: «Сего дня такого-то месяца такого-то года его венценосное величество изволили трижды уронить слезу, слушая балладу в исполнении знаменитого барда, приглашенного развеять королевскую меланхолию».

По поводу радостей, негодования, изумления и прочих эмоций, которые не возбранялось испытывать простым смертным, можно сказать то же самое. Ибо тот, кто подвержен чувствам, не сможет удержать в узде огромную страну, принимать верные решения и работать по двадцать часов в сутки. Быть королем не так хорошо, как думают подданные, которые стараются свергнуть монархию. Подъем в пять утра, одновременно со слугами, легкие упражнения в фехтовании и гимнастике, потом — утреннее заседание с обязательным докладом о текущих делах, затем бумажная работа по пять-шесть часов в сутки, прием послов и советников, аудиенции, визиты на женскую половину, инспекционные поездки по стране, обязательное посещение тюрем и пыточных камер, молебны трижды в день с активным участием в оных, а вечером — либо традиционный бал, либо прием в честь очередного посла, либо праздник, во время которого король должен стоя приветствовать делегацию выборных граждан столицы. И это только краткий перечень основных дел, которыми ежедневно заняты монархи. Счастлив король, который может хотя бы часть своих дел переложить на плечи подчиненных и освободившееся время посвятить контролю за ними — из опасения, что те возьмут себе слишком много власти и влияния. Я уже молчу про королевских ближних и дальних родственников, а также про потомков прежних династий, которые делают все, чтобы не давать королю скучать, и постоянно расшатывают трон. А семейная жизнь! Немногие короли могут похвастаться тем, что приходят на половину жены, чтобы отдохнуть. Большинство вступает в покои королевы как на поле битвы, поскольку по статистике только один из десяти королевских браков заключается по любви. Ну или хотя бы с долей взаимной симпатии. Вот почему короли так редко улыбаются даже на портретах — художники просто не догадываются, что его величество умеет улыбаться.

Король Богорад был еще молод, жизнь не успела обломать его, а посему в последнее время эмоции хлестали из его величества как вода из сломанной плотины. Конечно, воспитание дало о себе знать — король ограничивался тем, что просто метался из угла в угол и то и дело подходил к окну, глядя вдаль. Дворец располагался в центре города, взору короля представали только крыши домов и часть улиц, но он не оставлял попыток что-нибудь разглядеть.

— Как вы думаете, он приедет? — в который раз за последние два дня поинтересовался Богорад.

— Непременно, ваше величество, — в который раз ответил тот, к кому обращались.

Магистр Ордена Щитоносцев стоял чуть расставив ноги и уперев кулаки в бока, будто на поле боя. Как юных принцев тренируют, чтобы они умели вести себя на людях, так и юных оруженосцев Ордена Щитоносцев дрессируют — здесь это слово куда уместнее, чем по отношению к королям, — максимально развивая их тело и дух. Орден Щитоносцев был создан при прапрадеде нынешнего короля, отце Богорада Первого, как постоянное рыцарское войско, призванное быть щитом и мечом новой веры, которую насаждал король, поддавшись новомодным веяниям с востока. Рыцари-щитоносцы с честью справились со своей обязанностью и до сих пор оставались «в седле», ибо свет веры в Единого еще не расползся по миру окончательно. До сих пор на окраинах страны стояли храмы языческих богов, приносились жертвы. Взять хотя бы Холмогорье — северную провинцию, вплотную прилегающую к горам, где, по слухам…