— Да, какие могут быть обязанности? Раздвигай ноги да радуй хозяина!

Ярушка ахнула, заливаясь краской. Схватив со стола пустой кубок, она запустила им в Миклоша, однако коротышка увернулся, так что кубок пролетел мимо, ударился о спинку стула и с шумом покатился по полу.

— А что я такого сказал? — удивился понурыш, пожимая тощими плечами, — будто у людей не так!

— У нас не принято говорить такое вслух!

— Вот уж не поверю!

— Так поверь! Я ж не девка какая-нибудь. Мой брат бы уже всыпал тебе кнутом, если б такое услышал.

— Понятно, — ухмыльнулся Миклош, — сдаётся мне…

— И слышать не хочу, — Ярушка замотала головой, прикрыв руками уши. Уж больно щекотливую тему поднял коротышка. Лучше было говорить про что-то другое. Но, как назло, в мыслях вертелось лишь одно — Ирвальд не пришёл в её постель после свадьбы, а сейчас и вовсе услал прочь. И если то, о чём говорил ей Миклош, было её единственной обязанностью, тогда зачем же она владыке? Неужто он просто пожалел её, как когда-то понурыша? Как и раньше жалел, когда выручал из всех передряг, что свалились на голову. Однако женитьба — как-то уж слишком для жалости.

— Расскажи-ка лучше, как у вас здесь заведено? — встрепенулась она, отгоняя прочь накатившую вдруг тоску, — я видела много теней, несколько зверолюдов, вроде Себрио. Они принадлежат хозяину? Или работают за плату?

— Хозяин ничего нам не платит.

— Стало быть, вы ему принадлежите?

— Да нет, — Миклош озадаченно хмурил брови, — мы вольны уйти, куда хотим.

— Тогда зачем же вы служите владыке? Без денег?

— А зачем? Если мне что-то надо, я беру у торговца, а хозяин платит.

— Но так ведь можно набрать чего угодно!

— Можно, коли с головой не дружишь, но то быстро лечится. Хозяин щедр, но не любит, когда на плечах дурная башка. А так… Нам здесь неплохо живётся. Куда лучше, чем где-либо в Межгорье.

— Хорошо кормят? — подмигнула Ярушка.

— Здесь мы под защитой. А там — сами по себе. Что поймал — то сожрал. Или тебя сожрали. Как повезёт.

— Забавно. Только вот здесь так мало девушек, — осторожно заметила Ярушка, — и словом перекинуться не с кем. Тени только слушают, а что шумят в ответ — не понять.

— Только помни — хозяин их хорошо слышит, — предупредил коротышка.

— Да мне и нечего скрывать.

— Это только так кажется.

— По-моему, тебе только гадость всякая мерещится, — отмахнулась от него Ярушка, — а скажи мне, в Межгорье есть девушки, такие, как владыка?

— Это какие? — не понял Миклош.

— Быстрые, синеглазые, с острыми зубами?

— Как двоюродные сёстры хозяина?

— Примерно, — по-правде говоря, Ярушка их совсем не помнила — гости на свадебном торжестве были такие необычные и разные, а она — до смерти напугана, и единственное, что всплывало в памяти — это их пронзительные взгляды да жуткие клыки.

— Они живут в своём замке и здесь не появляются. На вашей свадьбе я впервые их видел.

— А другие такие же?

— Я никак не пойму, что ты хочешь узнать? — Миклош сердито насупился и сжал кулачки, — таскал ли хозяин сюда своих баб? Так и скажи!

— Я ничего такого не спрашивала! — вскрикнула Ярушка, чувствуя, как огонь стыда охватывает её всю, с головы до ног, покрывая краской до самых корней волос.

— Не таскал, — буркнул Миклош.

— Мне о том не надобно знать, — она сердито стукнула ладонью по столу, однако от сердца заметно отлегло. Коротышка заметил, как посветлело её лицо, и подмигнул, нагло скалясь, — и не вздумай сказать хозяину, что был такой разговор!

— Я дурак что ли? Да и вообще, — не унимался Миклош, — чего тебе переживать-то?

— Я не переживаю. Просто… я здесь совсем другая, нежели остальные.

— Это уж точно.

— Мне просто любопытно, как выглядят красавицы Гор.

— Какие красавицы? Есть парочка ведьм, на которых можно взглянуть, не вылакав с ведро пойла.

— О ведьмах ты уже говорил. Я о тех, что из рода хозяина.

— Красавицах? — прищурив глаз, уточнил коротышка.

— Ну да, — Ярушка замерла, приоткрыв рот, ожидая, что ей скажет Миклош, но паскудник медлил с ответом, и она сникла, чувствуя, как волною накатывает грусть, — я знаю, что многим невдомёк, почему владыка взял в жёны меня, а не девушку себе под стать.

— Вот чудная! — понурыш хлопнул обеими руками по бёдрам и расхохотался.

— Чего ты? — обиделась Ярушка.

— Сдаётся мне, ты сравниваешь розу с лопухом.

— Ты странно говоришь, Миклош.

— А что тут странного? Роза в любом цветнике — царица. А лопух — он везде сорняк.

— У розы есть шипы, — грустно прошептала Ярушка.

— А лопухом удобно подтирать зад, — возразил Миклош.

— Наглец! — возмутилась она.

Миклош продолжал смеяться: губы его тряслись, а изо рта во все стороны летели брызги слюны, пахнущие недавней похлёбкой. Ярушка поднялась со стула и, пригрозив понурышу кулаком, поспешила в свою комнату. Сейчас она впервые пожалела, что рядом нет Зельды. Её каменное лицо отвлекало девушку от ненужных мыслей, и та бы уж точно не позволила коротышке ляпать своим чёрным языком, что попало.

Ирвальд подождал, затаив дыхание, пока Ярушка не добежала до замка и не укрылась под его сводами. Этого хватило, чтобы существо успело удрать достаточно далеко, чтобы владыка перестал его слышать.

Ирвальд наклонился, впитывая запах, и заметил след, оставленный на траве. Он опустился рядом на колени, и приложил ладонь. Она едва была больше, чем один палец существа. Длинные вытянутые фаланги, острые когти, неестественно прямые и толстые — Ирвальд ещё не встречал таких существ. Следы были глубокие и располагались довольно близко друг к другу. Значит, он тяжёл и не сильно поворотлив.

От следов шёл стойкий запах помёта и жира. Стало быть, существо спало в собственных испражнениях, и за ним не приглядывали, вычищая шерсть. Оно было диикм. Но что оно делало в долине Синих Гор? В местах, где Ирвальду был известен даже самый захудалый куст?

И почему никто в Межгорье не вопил о приближении чудовища?

Ирвальд выпрямился и осмотрелся вокруг. Птицы по-прежнему чирикали в дубовых кронах, повсюду шныряло зверьё, будто и не было никакой опасности.

Но ведь ему не могло померещиться? И следы никуда не исчезли!

Ирвальд озадаченно ступил в чашу леса, замечая и другие следы. Чудовище, должно быть, лежало на боку, наблюдая за поляной у озера, где они с Ярушкой вели беседу. Почему же Ирвальд его не почуял? Должно быть, невесёлые мысли совсем задурманили голову.

Дьявол дёрнул его взять в жёны это дитя, к которому он не знал теперь, как подступиться.

Она сбивала его с толку, а Ирвальд этого не любил. Владыка должен быть всегда наготове, особенно после того, как едва не погиб, сражаясь с такой же огромной тварью.

И всё ж, почему лес так спокоен? С веток на владыку глядели любопытные мордашки болтушек, перешёптывающихся между собой. Их бы давно и след простыл, покажись чудовище хотя бы за версту.

Ирвальд обнажил меч и двинулся дальше по следам пришельца. На одном из дубов он заметил глубокие рытвины, оставленные лапой чудовища — пять ровных полос высоко над головой владыки. Дыхание перехватило от едкого прогорклого запаха мочи. Ирвальд отвернулся, чтобы глотнуть свежего воздуха. Однако то, что пришелец помочился в его лесу, владыку порадовало: стало быть, он забрёл в долину случайно, иначе не стал бы оставлять столь явный знак своего присутствия. Но всё ж зверя придётся загнать и уничтожить, пока он не навёл шороху во всей округе.

Ирвальд прикинул, насколько он справится без помощи отца? Возможно, и справится — только сперва нужно увидеть пришельца, оценить его мощь и примерить силу. Этим и займётся сегодня новоиспечённый муж. Ирвальд злостно улыбнулся и продолжил путь.

Следы чудовища вели к Горам. Должно быть, оно облюбовало себе пещеру где-то у подножья. Однако Ирвальд не чувствовал запаха, присущего животной обители — ни гнили срыгнутой пищи, ни смрада разлагающегося мяса, ни вони сброшенной от линьки шерсти.