Не в силах бороться с сомнениями, Ирвальд опять вскочил на ядокрыла и перелетел через Горы.
Путь до Хорива занял несколько часов, в течение которых Ирвальда не покидали странные мысли. С каждой минутой он всё больше мрачнел, и когда, наконец, прибыл в город, сердце заполонила ледяная пустота.
На городской площади было полно народу. Ирвальд сделался невидимым и бродил среди людей, однако не услышал ничего путного. Сплошь пустые разговоры, байки и пьяная ругань. Тогда он направился к дому Любавы и неслышно проник внутрь.
Купчиха оказалась на сносях: круглый живот размером с пивную бочку, раздобревшие одутловатые щёки, почти скрывавшие крошечные поросячьи глазки. Русая коса изрядно поредела. Любава лежала на перьевых подушках, разбросанных по кровати, и недовольно кряхтела. Девки носились вокруг неё, как ошпаренные, то и дело получая оплеухи почём зря.
Ирвальд громко хлопнул дверью и запер её на засов. Затем подошёл к кровати, и принял свой обычный облик.
Любава выпучила глаза и зарылась в подушки. Крик ужаса застрял в горле. Купчиха беспомощно шевелила губами, не в силах произнести ни звука. На покрывале под ней образовалось большое мокрое пятно.
— Дитя, — только и смогла просипеть она.
— Тебе стоит поторопиться, — посоветовал Ирвальд, — отвечай, где твоя сестра?
— Сбежала.
— Куда?
— Мне почём знать? Я посадила её в темницу, а на следующее утро там было пусто. Кто-то сорвал решётку с окна и вытащил её.
— Давно это было?
— Давно. Ещё дитя не шевелилось.
— Что ещё знаешь?
— Ничего, — морщась от боли, сказала Любава, — с той поры я её не видела. Стало быть, она и от тебя сбежала?
— Что ты хочешь сказать?
Любава ехидно улыбнулась. Ирвальд рассверипел, сгрёб её за косу и больно потянул.
— Говори, не то голову оторву!
— Я не знаю ничего! Правду говорю! Боревод отвалил немало золота, чтобы я позволила увезти её.
— Куда?
— Не сказал. Я и не спрашивала. Он пообещал, что больше я её не увижу.
— Кто он такой — этот Боревод?
— Проходимец какой-то. Молва сказывает, будто он ездит по неизведанным краям, торгует диковинными вещами.
— Где его найти?
— Не знаю! А-а-а, — закричала Любава, — дитя!
— Может, подумаешь?
— Когда Ярина вдруг вернулась из тех краёв, Боревод исчез. Знаю только, что он очень испугался. Барвинку, сестру его, нашли повешенной в монастыре. А Боревод сгинул восвояси.
— Говори, что ещё знаешь! — велел Ирвальд, однако Любава, извиваясь в потугах, кричала и не слышала его. Тогда он положил руку на её живот, и купчиха тут же разрешилась, схватила на руки младенца и прижала к груди.
— Скажи, где найти твоего брата?
— В Залесье. Звать его Анджей Берестович. Только он тут не при чём. Он кроме бабских юбок вообще никуда свой нос не сует. А Ярина — она такая. Всю жизнь таскается по лесам, не ведая страху, да морочит мужикам головы.
Ирвальд промолчал. Сделавшись вновь невидимым, он сиганул в окно прямо на спину ядокрыла. В спину ему посыпались проклятия, столь злостные, что он дивился, как такое могло прийти в бабскую голову. Он поднял Юрея высоко над домом, усмехнулся и метнул в крышу поток голубого пламени. Из распахнутых окон повалил дым. Девки испуганно завопили, выскакивая на улицу.
Ирвальд же повернул скакуна в сторону Залесья и исчез в облаках.
Найти Анджея Берестовича оказалось просто. Каждая собака в городе знала его имя, и у всех оно вертелось на языках. Про Ярушку помалкивали, сестру же её, Любаву, костерили всласть. Ирвальд наслушался немало на рыночной площади, прежде чем нашёл дорогу к дому Берестовичей.
Боярин был в конюшне, по пояс голый, и раскладывал сено по стойлам. Слуг особо не было видно — пару дряхлых старцев чистили пол в конюшне, сгребая навоз. Ирвальд вспомнил, что жена называла себя бесприданницей, и понял, что дела у брата её с тех пор не наладились. Впрочем, ему не было до того никакого дела.
— Здравствуй, Анджей, — громко сказал Ирвальд.
Старцы громко охнули, побросали лопаты и бросились прочь из конюшни с прытью, которой позавидовал бы добрый молодец.
Хозяин тоже испугался, но изо всех сил старался не подать виду. Наскоро перекрестившись, он выставил вперед вилы и спросил:
— Чего надобно, Сатана?
— Где твоя сестра Ярина?
— Какое твоё чёртово дело?
— Хочешь на кол? — предложил Ирвальд.
— Сначала поймай!
Анджей запустил в него вилами и, кувыркнувшись через левое плечо, вмиг очутился у входа в конюшню, где висели ножны. Орудие проворно заиграло в его руках — видно было, что боярин не слабак в драках на мечах.
Тёмные волосы, повязанные золотой нитью на лбу, были такого же цвета, как у Ярушки. Длинные усы и густая борода, умело стриженная рукою мастера, красили его и без того миловидное лицо. Ирвальд скривился — у владык не росли бороды, о чём он иногда жалел. Борода могла скрыть глубокие морщины на лицах стареющих владык, сделав их не такими ужасными. Сейчас же бородатое лицо человечишки приводило его в ярость. Однако Анджей, похоже, сумел побороть страх, и глаза его заблестели.
— Поймай, Сатана.
— Уже!
Ирвальд громко хлопнул в ладоши, отчего Анджей вздрогнул и посмотрел на его лицо. Однако боярин был не дурак. Едва почувствовав, как на него накатывает морок, Анджей отпрыгнул в сторону и уставился на грудь владыки.
— Умно, — похвалил Ирвальд, — только знай, я владею мечом не просто лучше тебя. Лет на сто дольше. Вот и думай, стоит ли со мной тягаться.
— Тебе не взять меня живым, изверг!
— Я могу отсечь тебе руки или ноги. Мне всё равно они не нужны.
— Мой меч окроплён святой водой, — предупредил Анджей.
— Мой — всего лишь кровью, — ухмыльнулся Ирвальд, — я уйду, если скажешь, где твоя сестра.
— Не знаю, — ответил Анджей, — а если бы и знал, то не сказал.
— Что ж ты таким смелым заделался? Где ж ты был, когда её хотели казнить?
— Не твоего ума дело, Сатана! Лучше скажи, зачем по её душу пришёл?
— Она моя жена.
— Жена? — Анджей вздрогнул и, забывшись, посмотрел ему в глаза, — стало быть, она и вправду ведьма?
— Нет, не ведьма, — успокоил его Ирвальд, — а ты, я вижу, всё ж глупец!
Анджей вскрикнул, выронил меч и рухнул на пол, скошенный мороком. Ирвальд снял плащ и обернул вокруг его тела. Затем свистнул, и в конюшню заглянул ядокрыл. Юрею пришлось согнуться, чтобы пройти под низким потолком. Ирвальд снял поводья, висевшие на стене, и привязал ими тело боярина к спине зверя. Затем вывел Юрея из конюшни, вскочил на спину, и они рванули что было мочи прочь из Залесья.
К тому моменту к конюшне начали сбегаться люди — кто с вилами, кто с топором. Позади, тяжело передвигая короткими толстыми ножками, спешил поп, размахивая кадилом. В другой руке у него был здоровенный крест, поблескивающий на солнце серебром. Однако конюшня оказалась пуста, на полу валялся лишь меч Берестовича, а самого хозяина не было. Собравшимся оставалось лишь гадать — то ли боярина действительно сожрал сатана, то ли старцам привиделась спьяну всякая нечисть.
Глава 31
Ирвальд бросил Анджея на каменный пол и плеснул ему в лицо холодной воды.
— Вставай, боярин! Нечего спать.
— Пропади ты пропадом, — ответил Анджей, с трудом поднимаясь на локтях. Голова шла кругом, как после доброй попойки.
— Ты поговори мне ещё! — пригрозил Ирвальд, — я с тебя шкуру с живого спущу.
— Не мудрено, что ты ищешь свою жену, — не унимался Анджей, — видать, от ласки такой дала дёру.
Ирвальд пнул его ногою под рёбро. Кости затрещали, а боярин согнулся пополам, корчась от боли.
— Будешь ещё умничать, стану резать на куски, — Ирвальд не шутил, — рассказывай, что знаешь.
— Можешь пытать меня, Сатана, — просипел Анджей, — с тех пор, как она пропала из темницы в Хориве, от неё не было ни весточки.