Она забралась в седло и поскакала прочь от замка.

Через бескрайние поля, оставляя позади желтоватую дымку пыльцы, сбиваемой копытами скакуна. Лицо обдувало потоками свежего ветра, а щёки, наконец, перестали пылать. Кьяра мчалась, особо не задумываясь, куда держит путь.

Лишь бы подальше. Лишь бы поскорее забыться. Лишь бы поскорее унять эту боль…

Несносный мальчишка! И откуда он взялся на её голову. Почему-то, соглашаясь на брак с ним, Кьяра полагала, что им легче всего будет управлять. Да не тут-то было…

Она даже и представить себе не могла, что он настолько умелый любовник…

Из всех её мужей он, пожалуй, самый опасный. Да что там — опаснее всех пятерых, да ещё и Карса впридачу. Опасный, но глупый…

Неужто он не понимает, что жизнь его висит на волоске? Карс ведь не отдаст её ни за что на свете. Да и она сама… ничьей не хочет быть…

И Кьяра продолжала лететь навстречу буйному ветру, а полуденное солнце мгновенно сушило слёзы, выступавшие сквозь кружева ресниц. И в конце концов в душе ничего не осталось. Но это и славно. Такую пустоту она любила больше всего…

Неожиданно рядом с ней нарисовался всадник. Кьяра пришпорила лошадь, однако он не отставал, и она нехотя замедлила шаг.

— Вижу, ты в добром здравии и полна сил, — поприветствовал её Волдан, — еле тебя догнал.

— Представь, что не догнал, и скачи дальше, — хмыкнула Кьяра.

— Ну-ну, дорогая моя. Я не мог отказать себе в удовольствии тебя увидеть, — улыбка его была такой мерзкой, что Кьяра не смогла сдержаться и подёрнула плечами.

— Как поживает твоя жена?

— О, спасибо, — лицо Волдана внезапно расцвело, — у нас родилась внучка, Диана. Прелестное дитя, свет наших очей.

— Поздравляю. Надеюсь, у неё не будет дара.

— О нет, — искренне воскликнул Волдан, — мы даже и думать о таком не хотим. Да, кстати, о даре. Этот месяц был богатым на добычу. Мои пещеры полны незажжёных кристаллов.

— Но я только что платила дань!

— То было несколько недель назад. А перед этим я не трогал тебя почти полгода.

— Всего лишь выдал замуж. За несносного клыкастого юнца.

— Да, дорогая. Малис Яр достал. Он непременно хотел, чтобы ты вышла за одного из владык. Не хочешь рассказать старому другу, что там у вас стряслось?

— Ничего. Я даже с ним не знакома.

— Как знаешь. По мне так очень похоже на месть. Красный владыка определённо задумал что-то недоброе. Да и правители Равнин жаждут избавиться от логова упырей и вернуть на мёртвые земли дивниц. Все только и ждут, когда вспыхнет пламя.

— Пусть тебя это не заботит, Инвар. Я сама разберусь.

— Ну, смотри, — он демонстративно снял с головы шляпу, стряхнул невидимые соринки, и также неторопливо водрузил обратно. Глаза его при этом лукаво сверкали, — если что, я всегда найду для тебя потайной уголок в Колыбели. Даже если владыки и остальные волхованцы устроят здесь ад.

— Конечно, правитель. Я и не сомневалась: ведь почти все твои кристаллы зажгла именно я.

— Ну, вот и умница. Стало быть, сегодня ночью я снова тебя жду…

Кьяра не ответила — лишь скривилась в горькой ухмылке, развернула лошадь и поскакала обратно к замку.

А она ещё гадала, что подтолкнуло Волдана к этой свадьбе. Такой замечательный способ ещё крепче зажать в своих тисках, лишив её надёжной защиты…

Волхованцы, упыри, каменные люди, теперь ещё и владыки…

Кьяра уже видела, как к ней тянутся когтистые красные пальцы Малиса Яра…

Петля на шее затягивалась, мешая дышать.

Какой у неё был выбор? Совсем никакого. Этой ночью ей опять придётся зажигать кристаллы. Много…

Как можно больше, чтобы этот мерзавец Волдан боялся её потерять…

Только вот откуда набраться сил? За эти дни она истратила всё, что у неё было, оставив лишь самую малость. Сможет ли она удержаться во время плясок? Сможет ли отбиться от призрачных рук? Кьяра сильно в этом сомневалась, и ей стало страшно.

Вернувшись в замок, она сразу же наткнулась на мужа. Орест стоял посреди двора, а вокруг суетились кругломордые слуги, шныряли туда-сюда, причудливо подпрыгивая на коротких кривоватых ножках, и таскали доски, молотки, сено, да и ещё кучу всякой всячины. Коричневые лица блестели от пота — видимо, он хорошенько погонял бездельников.

— Вот, велел им построить амбар для Сахо, — улыбаясь, сообщил муж.

Орест выглядел таким бойким и жизнерадостным, а в глазах плясали задорные смешинки. Похоже, его ничуть не задели её последние слова. Шельмец чувствовал, что ей понравилось, вот и сейчас ходил довольный, как петух.

Ну, ничего, синемордый распутник. Больше тебе не обломится.

Орест расставил руки, чтобы снять её с лошади, однако Кьяра ловко развернулась и спрыгнула с другой стороны. Услышала его тихий смешок и разозлилась.

Хорош княжич. Молод и полон сил. И как же сейчас это кстати…

Кьяра внезапно воспрянула духом. И почему она сразу об этом не подумала? Такой великолепный источник. Похоже, она таки переживёт эту ночь.

Она хлопнула лошадь по крупу, отсылая прочь, и шагнула прямо в его распахнутые объятия. Вцепилась в отвороты кафтана, притягивая его губы к своим губам. Орест подхватил её под ягодицы, и она обвилась ногами вокруг его талии, и продолжала целовать, расстёгивая одной рукой его рубаху.

Орест метнулся в конюшню — подальше от любопытных глаз, и прижал её к бревенчатой стене. В мгновение ока он сорвал с себя пояс, задрал её платье, и довольно зарычал, почувствовав, что она уже готова.

Кьяра изнемогала в сладкой истоме, наслаждаясь каждый движением его чресел, каждым прикосновением пальцев и даже тем, как он дышал ей на ухо, охваченный страстью. И даже когда он обмяк, выплеснув семя, и по-прежнему стоял, прижавшись к ней, видимо, не собираясь отпускать, она всё ещё пылала.

Пылала так, что того гляди, перекинется и снова потребует ласки…

— До чего ж ты хороша, — прошептал Орест, и звук его голоса накрыл её чувства бархатным поцелуем.

Только бы не опять раскиснуть…

Кьяра зажмурилась, отгоняя наваждение, и прислонилась к его плечу, слушая, как по венам бежит молодая кровь. Кьяра слизала капельку пота, стекавшую по щеке, затем поцеловала в шею и впилась в неё зубами.

Какая же славная у него кровь! Вкусная, сильная, словно целительная родниковая вода. Она чувствовала, как свет наполняет её существо, как расправляются невидимые крылья, и вот она уже готова кружиться в неистовой пляске для духов ярильцев.

Кьяра не отпускала Ореста, пока он не рухнул на землю, увлекая её за собой. Тогда она осторожно выбралась из-под его тела и вытерла губы. Пожалуй, хватит с неё. Да и ему не мешало оставить. Вон как побледнел, даже слишком. Кьяра наклонилась и дыхнула ему в лицо живительной силой.

— Ничего, до утра очухаешься, — прошептала она, — и больше не станешь приставать.

— Эй, хозяин, вставай!

По щекам стекали холодные капли. Орест высунул язык и слизнул несколько капель с губ. Очень хотелось пить.

— Где вода? — сумел прохрипеть он.

— Кажись, ещё осталась на донышке.

Он разлепил веки и увидел над собой гамаюна, с кувшином, зажатым в лапах. Орест отнял кувшин и сделал несколько глотков. Голова кружилась, а шея саднила. Он дотронулся пальцами до ран, оставленных её зубами. На удивление, они почти затянулись. Неужели на этот раз пощадила, змея?

— Где эта… где моя жена? — спросил он Черноклюва.

— Только что ускакала.

— Вот дрянь, — в сердцах воскликнул Орест, и огляделся вокруг, — уже вечереет. Куда она опять умотала, на ночь глядя? Небось, к своему упырю?

— Да нет. На ней была сеть, а вокруг шеи сверкали самоцветы.

— Ага, напилась, тварь, теперь помчалась плодить свои богатства. Неужели ей мало?

— Я тут полёвку поймал, — сказал Черноклюв, — так она перед тем, как я её съел, рассказала, что видела хозяйку в поле с Волданом. Говорили про дань. Опять требует.