Когда группа уже ничего не сможет вам дать, вы останетесь один. Оказавшись в абсолютном одиночестве, вы познаете кристаллизацию своей души, своего Я.

Третий вопрос:

Тренировка есть способ сохранения на высоком уровне физической и духовной формы, и именно эта тренировка делает человека рабом общества. Но если это так, может ли тренировка Патанджали стать орудием освобождения?

Общество пытается сделать вас своим рабом, своим послушным членом, в связи с чем, возникает обоснованный вопрос: может ли непрерывное воздействие на разум сделать вас свободным? Этот вопрос возникает только потому, что вы путаете два типа воздействия.

Вы пришли ко мне, выбрав конкретную тропу, и, пустившись в обратный путь, вы пойдете той же дорогой. Вы можете спросить себя: "Сможет ли тропа, которая привела меня сюда, довести меня назад, та же самая тропа?" Тропа останется прежней, но направление вашего движения будет другим — совершенно противоположным. Пока вы двигались по направлению ко мне, ваше лицо было обращено в мою сторону, возвращаясь назад, вы повернетесь лицом в противоположном направлении — но тропа останется неподвижной.

Общество пытается сделать вас своим послушным членом, сделать вас рабом. Это только тропа. Чтобы обрести свободу, необходимо пройти по этой тропе, но в обратном направлении. Это верный способ освобождения.

Вспоминается мне одна мудрая притча. Однажды Будда, придя к своим монахам, собирался прочитать проповедь. Усевшись в своей излюбленной позе под деревом, он извлек из кармана носовой платок. Он сидел, созерцая носовой платок. Прихожане наблюдали за его действиями. Завязав на платке пять тугих узелков, он спросил:

— Что я должен сделать, чтобы развязать эти узелки? Что я должен теперь сделать?

Затем он задал вопрос, более многозначительный вопрос:

— Можно ли утверждать, что носовой платок, на котором не было узелков, идентичен платку с узелками, или это был другой платок?

Один монах, они бхикшу, сказал: — В некотором смысле это тот же самый платок, так как качество платка не изменилось. Даже с узелками это тот же самый, точно такой же платок. Его природа не изменилась. Но в определенном смысле он изменился, поскольку на нем появились узелки. Узелков не было, теперь узелки есть. На поверхности он изменился, но по существу остался прежним.

Будда произнёс:

— Такова сущность человеческого разума. Он связан узелками на поверхности, но глубоко внутри он не связан ничем. Становясь Буддой, просветленным, вы не обретаете иное сознание. Качество остается прежним. Разница состоит в том, что теперь вы - платок, завязанный узелками, ваше сознание связали с помощью нескольких узелков.

И второе, о чем спросил Будда:

— Что я должен сделать, чтобы развязать узелки? Один из монахов сказал:

— Если мы не будет знать, как ты завязал их, мы не сможем их развязать, так как для этого необходимо применить противоположный процесс. Прежде всего, нужно знать способ, каким они были завязаны, а затем в обратном порядке воспроизвести его, чтобы развязать.

Затем Будда говорит:

— Во-вторых, важно понять, как вы попали в это рабство. Необходимо понять, какие условия вас ограничили, и, чтобы снять ограничения, повторить процесс в обратном порядке.

Если привязанность — фактор ограничения, значит, отказ от привязанности — это фактор, снимающий ограничения. Если надежды приносят вам несчастье, значит, отречение от надежд станет отречением от несчастья. Если гнев создает ад в вашей душе, то сострадание сотворит рай. Приход несчастья подразумевает обратный процесс — приход счастья. Для того чтобы снять ограничения, вы должны понять феномен связанного узелками человеческого сознания, каков он есть. И когда вы поймете сложный комплекс узлов и развяжете их, устранив все ограничения, весь процесс йоги утратит смысл. Это не возврат в исходное состояние, помните это. Это устранение ограничивающих условий, это устранение отрицательности. Но если это будет возвратом в исходное состояние, тогда вы опять станете рабом — рабом нового типа в новом заключении. Помните эту разницу: это устранение ограничивающих условий, а не возврат в исходное состояние.

С другой стороны, это порождает множество проблем. Кришнамурти, по-прежнему, убежден в том, что все ваши действия непременно возвращают вас в исходное состояние. Следовательно, можно ничего не делать. Любое действие возвращает к исходному состоянию. Возможно, вы станете лучше, как раб, но вы останетесь рабом. Следуя совету Кришнамурти, многие прекратили действовать. Но они не стали свободными. Они не свободны. Они ограничены условиями. Они не возвращаются в исходное состояние. Следуя за Кришнамурти, они остановились, не возвращаясь в исходное состояние. Но они не пытаются снять ограничения. Они остаются рабами.

Я не выступаю за возврат в прошлое, как и Патанджали. Я не выступаю за устранение ограничений, и Патанджали также не выступает за снятие ограничений. Поймите сущность разума. Поймите сущность болезни, поразившей его, диагностируйте болезнь, затем действуйте в обратном порядке.

Приведу один актуальный пример. Вы ощущаете гнев. Гнев — ограничивающее вас условие, вы познали состояние гнева. Психологи говорят, что гнев — это познание, оно запрограммировано. Общество учит вас этому виду познания. Некоторые общества, существующие в наши дни, не знают гнева, члены этих обществ никогда не впадают в гнев. Еще существуют общества, небольшие родовые кланы, никогда не знавшие ни борьбы, ни войн.

На Филиппинах живет небольшое племя аборигенов. На протяжении трех тысяч лет оно не знало ни войн, ни убийств, ни самоубийств. Что было причиной этого? Аборигены, как известно — самые миролюбивые люди, самые счастливые из всех. С самого начала они не знали гнева, поскольку в обществе для него не было причин. Если вы житель этого племени и вам приснилось во сне, что вы совершили убийство, вы обязаны явиться с повинной и молить общество о прощении — даже во сне. Если в приступе сильного гнева вы бросились на кого-то с кулаками, на следующий день вы обязаны объявить всей деревне, что совершили ошибку. В присутствии всех жителей деревни, ученые мужи решат участь провинившегося и одарят мудрым советом всякого, признающего свою вину, даже неразумного малого ребенка.