МИХАИЛ ГРЕШНОВ

Второе путешествие путешественника

- У меня предчувствие, что она будет сегодня.

- У меня нет предчувствия. У меня его никогда нет.

- Но должна же она появиться!

- Фантастика, Стаффорд.

- Лейн!..

- Не смотри на меня так. И не кричи. Здесь не только запрещено повышать голос, но даже дышать.

За столом их двое. Дежурят всегда по двое. И разговаривают шепотом. Здесь благоговейная тишина. Священнодействие.

А всего только - громадный стол, абсолютно голый, камин, который никогда не горит. Окна по сторонам, ночью светящийся потолок.

Стаффорд пытается продолжить разговор:

- Фантастика? Значит, не веришь?

- Не верю.

- Зачем же ты пошла в вахтенные?

- Здесь хорошо платят.

- Но...

- И еще рассчитываю на премию.

Оба смотрят на стол, кажется,- в одну точку.

С тех пор как Комитет утвердил Вахту, этот зал не пустует.

Комитет был создан в 1995 году, в столетие со дня выхода книги Уэллса "Машина времени", пятьдесят два года тому назад. С этого дня зал и стол ни на минуту не выбывают из-под контроля Ни на минуту не отлучаются вахтенные.

Идею Вахты выдвинул сэр Бенджамин Хаксли. Тот самый, который записал рассказ Путешественника во времени. Рассказ был талантливо переработан Уэллсом и появился в виде известной повести. Уэллс представил ее как фантастическое произведение.

Но для сэра Бенджамина история Путешественника не была фантастикой. Он живой свидетель событий, которые предшествовали путешествию. При нем Путешественник запустил машину. А потом он отправился путешествовать в прошлое.

Всю жизнь, до начала пятидесятых годов,- Хаксли пережил автора "Машины времени",- он ожидал возвращения Путешественника. Увы, он не возвратился. Очевидно, Путешественник и машина погибли. Тогда, в 1951 году, Хаксли выдвинул идею: перехватить в будущем модель, запущенную путешественником, и создать по ее образцу новую машину.

Идея долгое время не находила поддержки, и - фантастика!

Но в 1994 году были опубликованы дневники сэра Хаксли, остатки чертежей, собственноручно сделанных путешественником. Это послужило поводом к созданию Комитета.

И одновременно - Вахты.

Когда стало очевидно, что Путешественник не вернется и его друзья перестали собираться за столом в известные четверги, встал вопрос, что делать с его домом, лабораторией. Наследников у путешественника не было, и муниципалитет оказался в затруднении, как поступить с имуществом. Вывел его из затруднения Бенджамин Хаксли, предложив купить усадьбу. Других предложений не было, муниципалитет продал ему владение, и сэр Хаксли поселился в нем.

Домовладение его не интересовало. Он решил ждать друга сколько придется и сохранять порядок, который был установлен путешественником в доме. Какое-то время он продолжал традиции "Тайм-Хауза", как он назвал домовладение, четверги, встречи друзей. Но постепенно все это отошло, на обеды перестали являться, перестали даже писать письма с вежливыми отказами по занятости. Убедившись, что заведенный прежде порядок действует вхолостую, сэр Хаксли, не будучи состоятельным человеком, рассчитал прислугу и зажил в пустом доме отшельником.

Одна только страсть владела им - ожидание. С годами книга Уэллса обошла мир, и все приняли ее за яркую и прекрасную выдумку. А сэр Хаксли задался целью доказать, что машина времени и сопутствовавшие ей события - не выдумка, и с упрямством истинного британца стал собирать доказательства.

В основу действий он положил простую мысль (все гениальное - просто!): если модель отправилась в будущее, пусть даже со скоростью, в десять, в двадцать раз превышающей скорость движения времени, все равно в какой-то момент - или моменты - в будущем ее можно увидеть на том месте, где она была запущена.

Будущее огромно, но какая-то часть его доступна ему, Бенджамину Хаксли,- хотя бы годы, которые он проживет на земле. Значит, надо учредить наблюдение, на первых порах ему самому, увидеть, когда аппарат появится, и убедить, прежде всего себя, что модель движется. Сэр Хаксли взял под наблюдение каминную комнату, столик, на котором модель была запущена. Долгие часы, дни не спускал со столика глаз, вел дневник наблюдений. И действительно, в сентябре 1907 года он заметил, как на столике что-то блеснуло. Это был момент, когда сэр Хаксли входил в комнату. Он кинулся к столику, но видение исчезло, сэр Хаксли ощутил только движение воздуха, как если бы птица взмахнула крылом. "Трудно описать мое состояние,- отметил он в дневнике.- Сердце готово было выскочить из груди. Модель существует, движется!" К этому времени прислуга была рассчитана. Сэр Хаксли вспомнил, что прежде комнаты убирала миссис Уотчет, бессменная горничная у путешественника. Он разыскал ее, засыпал вопросами.

Да, подтвердила она: видела на столике странный блеск. Удивилась, но не придала этому значения. Когда это было? Пожалуй, года четыре или четыре с половиной тому назад.

В руках сэра Хаксли была нить. Пусть он умрет, он передаст ее потомкам. А может, и сам задержит модель.

Он принялся рисовать ее по памяти, построил макет, рычажки.

Чтобы остановить модель, надо рычаг поставить в нейтральное положение. Но скорость?!

День за днем продолжает он дежурить у столика. "Господи, если бы можно было не спать!.." В 1923 году видит модель второй раз. И точно так же: мгновенный блеск, ветер. Записывает: "Нужна постоянная служба наблюдения Вахта".

Начавшаяся вторая мировая война принесла ему испытание: бомба попала в дом, разрушила левое крыло, лабораторию. Наскоро проведя ремонт, попросту отгородив стеной разрушенную часть лаборатории, довольный, что уцелела каминная комната, сэр Хаксли продолжал дежурство у столика.

Однако до самой своей кончины больше ничего не увидел.

После него тоже не осталось наследников, и перед властями встал тот же вопрос: что делать с усадьбой? Время было нелегкое, послевоенное, покупателей не находилось, да и усадьба была не новой. Опубликовав два-три объявления, муниципалитет махнул на нее рукой и предоставил судьбе.

В 1953 году появился проект застройки холмов дачными домиками, и все старые здания, в том числе и "Тайм-Хауз", были отданы на слом.

Дом начали ломать с левого крыла, там, где сэр Бенджамин поставил временную стену в лаборатории, полуразрушенной бомбой. Первый ковш экскаватора вместе с мусором поднял кипу обгорелых бумаг. К счастью, это заметил инженер, руководивший работами. Он остановил ковш, готовый высыпать мусор в кузов грузовика, перебрал бумаги и... запретил работу. Нет, он не знал, что это "Тайм-Хауз",- в этих краях он был новичок. Но с первого взгляда его поразили формулы с общепризнанными обозначениями энергии, массы, времени. Листки сохранились едва на треть, некоторые рассыпались под пальцами, но там, где записи сохранились, можно было прочитать расчеты и формулы. Это заинтересовало молодого человека. Он кое-как разобрал бумаги, сложил в портфель. Здесь оказались и обгоревшие чертежи. Едва можно было разглядеть станину какого-то механизма, двойную решетку, отверстия которой не совпадали. Все это инженер тоже сунул в портфель. Дал разрешение на возобновление работ, но до конца смены не отходил от экскаватора.

Вечером у себя на квартире попытался разобраться в находке и на одном из листков наткнулся на формулу преобразования времени в вакуум.

У него затряслись руки, и он едва сумел набрать номер Королевского физического общества в Лондоне. У телефона оказался вице-президент общества. Узнав, откуда звонят, и поняв, что бумаги из "Тайм-Хауза", он приказал инженеру ничего не предпринимать и хранить чертежи пуще глаза.

Наутро он приехал на строительную площадку, где продолжалось разрушение "Тайм-Хауза", и схватился за голову. К счастью, дом еще не был разрушен, вице-президент встал перед экскаватором и заявил: "Только через мой труп!.." Так удалось спасти останки "Тайм-Хауза", а главное, каминную комнату. Прибывшая из общества комиссия конфисковала у инженера обрывки чертежей, бумаги с формулами: "Знаете ли вы, какую находку сделали?.." В оставшейся части здания отыскались рисунки модели, сделанные сэром Хаксли, макет и дневники наблюдений. Нашелся восьмиугольный столик, с которого была запущена путешественником модель.