Яров положил трубку и, хотя времени у него было более чем достаточно, - заторопился. Момент, как он его понимал, был решающим. Они встретятся уже ни как "больной" и "сестра", а совершенно в ином качестве. И эти первые минуты встречи могут оказаться определяющими. Грубо говоря, нужно показать себя "во всей своей красе".

Касательно "красы" из четырех костюмов Ярова два были затрепаны до состояния рубища, парадный черный предназначался для официоза, а сравнительно приличный светлый ещё как-то не подходил сегодня по сезону.

Яров облачился в светлый - весна, в конце концов. Светлоголубой, при зеленоватой рубашке и синем галстуке.

Высокое зеркало на обратной стороне дверцы старого шкафа отразило немолодого, вполне приличного мужчину, с неторой потерянностью и наивной радостью в глазах. Раненое ухо Ярова поджило с поразительной быстротой пуля снайпера оторвала всего навсего лишь кончик мочки, сейчас даже покраснения не было заметно. Но все же из боязни инфекции, Яров аккуратненько подклеил ранку кусочком чистого пластыря.

Он уже накинул куртку, когда вдруг припомнил, что теперь в его скромной обители остается достаточно серьезный капитал, а потому следовало озаботится о его сохранении. Он вернулся в комнату и вытащил из сумочки четыре пачки по тысяче долларов - их следовало припрятать понадежней. Хотя бы из тех соображений, что в квартиру мог заскочить сын Игорь, который конечно же, родного отца (каков он ни на есть) грабить бы не стал, но ни к чему соблазнять парня двадцати семи лет видом безпризорной валюты.

Искать хитрых тайников Яров не стал - в прихожей сунул доллары в карман старого плаща, висевшего под прочими вещичками. Пятую пачку он взял с собой, положил в карман куртки. Эту валюту следовало обменять на родные рубли, поскольку денег у Ярова оставалось всего ничего. В банках он тоже не имел накоплений - не столько потому, что ничего не накопил: если б даже и были капиталы, к банкам у всех россиян давно пропало доверие и люди разумные перегоняли рубли в доллары, чтобы зашивать их в подушки.

...Когда он добрался до Измайловской площади, как раз небо расчистилось во всю ширь пронзительной синевой, а солнце сияло той прохладной ясностью, которая бывает только по ранней весне.

Добрый знак - решил Яров, неторопливо обходя площадь от угла к углу и присматриваясь чем тут всё обустроено. Ему требовалось выбрать кафе поприличней и найти валютный обменный пункт. Оказалось, что по разным сторонам площади уместилось два ресторанчика и три кафе. Ранее в этих помещениях располагались столовая, цветочный магазин и парикмахерская. Обменных пункта было два, курс доллара на сегодняшний день они однообразно выставляли на своих витринах. Разница в конкурентной борьбе была копеечной. Интересно было лишь то, что там где предлагали самый выгодный курс - стояли к окошко кассы всего два человека. У конкурента - по пять, шесть.

Никогда не менявший ни цента на копейку, ничего не смысливший в валютных операциях Яров подивился такому противоестественному положению, сам вычислитьь его не смог и, в конце концов, подошел к дверям того пункта, где мог получить побольше.

Он не успел дотянуться до дверей на крыльце обменного пункта, как от группы мужчин неподалеку отделился легкий, стройный парень, тронул Ярова за локоть и спросил вежливо, но открыто, не понижаю голоса.

- Сдаем баксы или покупаем, отец?

- Сдаем. - через пару секунд осмылил суть вопроса Яров.

- Много?

- Простите, молодой человек, но это уж мое дело.

В глазах парня мелькнула насмешка, но он был сообразительный и при всей своей молодсти явно опытен.

- Не обижайтесь. Вы не впервый ли раз работает с валютой?

- Допустим.

- Я куплю у вас по более высокому курсу. Если у вас крупная сумма.

- Что есть крупная сумма?

- Сегодня от пятисот.

Яров, регулярно читавший газеты и менее регулярно смотревший телевизор, был наслышан про такиж "жучков" возле обменных пунктов, которые взамен ваших кровных долларов "впаривают лохам куклы" из нарезаной газетной бумаги вместо денег. Но по бытовым разговорам знал, что случается это редко, "куклу" подсовывают профессиналы олухам, когда речь идет по настоящему о серьезных суммах.

- Пятьсот долларов у меня есть, молодой человек. - ответил Яров. - Но скажу вам честно и чтоб не обижались, я не то чтоб не хотел рискнуть, а просто не хочу участвовать в уличных операциях такого рода. Я законопослушный гражданин из трусливых. Надеюсь, вы меня поняли?

- Конечно! - весело ответил парнишка. - Это даже правильно, когда вы в первый раз! Пятьсот - это для крупынх финасовых операций пустяки. А вот от тысячи вы будете заметно выигрывать, если сработается со мной. Меня Алексеем зовут и я здесь, практически, каждый день.

- Я вас понял и спасибо. - Яров вновь качнулся к дверям обменного пункта.

- Подождите. - остановил его Алексей. - Не знаю, под руку ли вам скажу, но быть может это будет важно. При обмене пятисот долларов с вас здесь потребуют документ.

- Какой?

- Паспорт или ещё что.

- Так и что?

- Лишний раз "светится" своими данными в нашей стране не рекомендуется. Всё засадят в компьютер, в конечном счете окажетесь "под колпаком".

- А где без паспорта? - вырвалось у Ярова.

- Вон в том! - Алексей указал через плошадь. - До трехсот долларов без документов могут разменять и здесь.

Информация требовала размышлений. Но Яров понял, что размышлять под пристальным взглядом незнакомого молодого человека не стоило. Он кивнул, вошел в обменный пункт, убедился через витрину, что Алексей вновь отскочил к своей компании, встал третьим к окошечку в кассу, а уж потом прикинул проблемы ситуации.

Первое: паспорт так, паспорт, он как всегда при себе.

Втрое: "Светится" он не собирался - разменять пять тысяч долларов намеревался в пять приемов, с интервалом в месяц.

Третье: Курс доллара в Отечестве исполняет такую пляску святого Витта, что уследить за ним и держать под контролем не могут ни директора Центробанка, работающие при своих компьютерах, ни просто сумасшедшие, работающие на интуиции.

Четвертое: Чем бы там ни оправдываться, но доллары он получил несколько странным путем и скажем мягко: не из совсем чистых, законопослушных, легальных рук.

Отсюда разумный вывод: Береженого Бог бережет и лишний раз фиксировать свой паспорт в данной ситуации ни к чему. Менять пятьсот долларов разом - неразумно. Хватит трехсот. И не в этом пункте.

Последнее решение уже запоздало - пока Яров думал, очередь перед ним уже "обработала" юная красотка за окошко кассы, выдвинула ему через стенку коробку узкого ящика и над головой Ярова прозвучало через микрофон.

- Прошу следующий.

Стеснительный Яров не смог откочить от кассы. Он наклонися к решетке микрофона и сказал.

- У меня триста, девушка, а документ я не захватил...

Девица бросила быстрый взгляд за спину Ярова, убедилась, что более никого в помещении нет, потом взглянула ему в лицо и едва приметно кивнула.

Яров бросил три сотни в ящичек, дамочка сделала на стуле полоброта, прощелкала пальчиками по клавиатуре каких-то непонятных аппаратов, искоса дважды быстро взглянула в лицо Ярова, чуть замешкалась в подсчетах, а затем выдвинула ящик ему под руки. Там оказалась вместо трех долларовых бумажек целая куча радужных родных рубликов.

Слегка возбужденный, он покинул пункт и на улице оглянулся. Стоявший неподалеку Алексей сделал вопросительный жест рукой и головой, а Яров ответил успекаивающей отмашкой: "всё о кей!". Потом отвернулся и сразу почувстовал желание выпить, сиречь "отметить удачную финансовую сделку". Первую подобного рода в своей жизни. Подобающее учреждение, словно на заказ, оказалось рядом: над железными, глухими дверьми сияло зазывное обьявление: "Рюмочная". То, что надо, "дешево и сердито", как выражались школяры Ярова.

И, как всегда, оказались правы. Стойка с кассой, парень с биркой своих паспортных данных на груди, бутылки водки у него под рукой, набор закусок-бутербродов, высокие столы. И полная демократичность обстановки пара занюханных бомжей в зимних грязных шапках, хмурый мужчина в шляпе и компания, скорее всего студентов, из трех человек. Все за своими столами.