На лице Воробья проявилась озабоченнсть свыше обычной.

- Нет. Завтра. Сегодня я закрываюсь после обеда. Суббота, православному человеку банька положена.

По меньшей мере это было странным заявлением - чтоб вечером, в субботу Воробей закрыл свое заведение, утеряв верных клиентов. К тому же в эти теплые дни апреля резко увеличивался поток дачников и всех тех, кто рвался "на природу". Воробей в такие "пиковые дни" продавал свой "патентованный" продукт, отмоченный в специях, в сыром виде, килограммами, чем и поимел славу в округе. Так что только из-за соблюдений православных традиций он пресекать торговлю никак не мог.

Яров спросил небрежно.

- Так что, мы сегодня вечером и "пульку" не распишем?

- Да нет. Не получится. Заявятся ко мне тут одни. - сквозь зубы процедил Воробей. - Незванные гости хуже мочи в пиве.

И более не сказал ничего, бросившись наводить порядок в заведении. Обычно он был откровененно, в полный голос крыл матом всех, кто чинил над ним поборы или издевательства: налоговую инспекцию, попрошаек, милицию, правительство, горбатую посудомойку Анфису, а тут вдруг ушел от ответа.

Яров вернулся к своему киоску и в двух словах обьяснил Анне Павловне возможности встать на дешовое пищевое довольствие.

- Спасибо вам. - поблагодарила она. - Мы посмотрим. Я-то могу и на сухомятке прожить, а вот Аян нужно нормально кушать.

- Аян?

- Да. Это моя дочь. Наш папа киргиз.

- А почему она не щколе? Сколько ей лет?

- Нет четырнадцати. Этот год мы пропустили. Начнем с сентября. - и зачем то добавила. - Мы раньше хорошо жили. Даже очень хорошо. А теперь...

Не договорив, она отвернулась и пошла к своему газетному развалу.

Около часу дня по направлению от Москвы в область поток машин по трассе, как всегда увеличился. Дачник заспещил на "свежий воздух". Сигареты Ярова мало кому требовались, но - странное дело: он обнаружил, что возле развала соседей машины останавливались непредполагаемо часто. С какой стати люди, рвавшиеся на природу, запасались журналами и газетами, Ярову было непонятно. Лишний довод к тому, что в делах торгового бизнеса он ровным счетом ничего не соображал.

В предобеденные часы начал накрапывать незначительный дождь, машины останавливалсь только на заправке и Яров, не запирая свой киоск, пошел проведать новых соседей. Шагов пятнадцати от газетного стенда он увидел Аян и тут же поразился. Девчонка была исключительно... Да нет, не то чтоб красива, и даже нельзя сказать - интересна. Она была поразительно своеобразна. Помесь русских и киргизский кровей дала гибрид в японском варианте, что ли. Очень тоненькая, высокая, с едва наметившеся грудью, она казалось должна была колебаться под каждым порывом ветра. Голова у ней была непропорционально большой, но это лишь придавло всей фигуре пикантность. Джинсы и тугой свитер обтягивали каждую линию гибкого тела и со своей темнокаштановой головой она казалась экзотическим цветком на высоком стебле.

Яров даже крякнул. Секрет бойкой журнальной торговли, как оказалось, не представлял из себя особой тайны. Водители машин, вписываясь в поворот, метров с сорока непроизвольно упирались взглядом в эту эффектную девичью фигурку. И коль скоро в салоне автомобилей торчали не то чтоб бабники, а попросту мужчины молодого возраста - нога их непроизвольно жала на педаль. Тут уж ничего не поделаешь - половой инстинкт опережал разум. Кто-то очень точно выбрал как это место торговой точки, так и обслугу.

Яров кивнул девочке и спросил Анну Павловну.

- Я гляжу у вас сразу пошло дело? Боюсь сглазить.

- Пошло. - подтвердила Анна Павловна.

Аян смотрела на него открыто, лишь слегка заливая румянцем смуглые, гладкие щеки. И на уже загорелом её лице два широко раставленных глаза сверкали будто вставленные кристалы горного хрусталя - чуть голубаватые, прозрачные с темным зрачком. Первая мысль, которая ударила в мозг Ярова была невеселой: "Счастья такой девчонке на земле российской - не будет, можно не сомневаться."

- Зимой вы здесь, пожалуй, не удержитесь. - сказал Яров. - Место продуваемое.

- К зиме дела переменяться. Я думаю. - тут же поправилась Анна Павловна, а девочка подхватила с вызовом.

- Папа сказал, что к осени все будет хорошо!

- Конечно, - кивнул Яров. - Раз папа сказал, так и будет.

- Во всяком случае не хуже, чем в Ростове и Сызрани! - так же с непонятным напором заявила Аян, а Яров отметил, что семью уже достаточно помотало по стране в их статуте беженцев, и лиха хлебнуть они успели.

Яров скользнул взглядом по развалу и заметил Анне Павловне, что дорогие женские журналы здесь спросом пользоваться вряд ли будут и женщина поблагодарила его, сказав, что передаст предложение мужу. Аян спросила неожиданно.

- Илья Иванович, вы ведь образованный человек?

- Ну, в известном смысле.

- Скажите, а я с акцентом говорю по русски?

- Чуть-чуть. Но исправлять не надо. Это тебе идет.

Он слегка слукавил - точнее было бы сказать, что легкий акцент придает ей пикантность и добавляет индивидуальности, но это было бы чересчур для подростка.

- Нет, - ответила она и засмущалась. - Меня в детскую передачу на телевидение позвали, но акцент...

Вот так, значит, получается... Девчонку уже засасывают соблазны и фальшивые перспективы недалекой столицы. Яров не успел ответить. Анна Павловна сказала без раздражения.

- Рано тебе об этом думать! Не приведи Господь отец про это услышит. Он тебе покажет телевидение!

Девочка смотрела на Ярова, ожидая поддержки своих начинаний.

- Не торопись, Аян. - сказал он. - У тебя ещё обязательно будут предложения и получше. Всё впереди.

Пустейшие, лишенные смысла слова! Молодежь торопится и должна торопиться. И такой стариковский совет лишь подхлестнет юную душу к обратным действиям, лишь швырнет её во все тяжкие, поскольку "взрослые ничего не понимают". И хорошо, что это так. На каждый период жизни у человека свои собственные законы возраста и - к чертям собачьим советы замшелых мудрецов, чей опыт базируется на собственной импотенции.

Он посмотрел на Аян и по глазам её вдруг понял, что она именно так его и поняла - покосилась на мать, тонко улыбнулась и кивнула.

"Уже не девчонка, - тут же подумал Яров. - Девушки восточных кровей созревают быстрей северянок. Этот стебелек на ветру уже определяет своё предназначение в мире. Что хуже - знает себе цену."

Яров вернулся на свою точку, прикидывая - знает ли мать, что в системе своего бизнеса сделала из собственной дочери "живца" для приманки, или не отдает себе в этом отчета? Все же, скорее всего, наивная женщина из провинции ещё не понимает сложившейся торговой модели.

По началу сумерек снова подьехал фургон, газетный стенд убрали, тент навеса демонтировали и торговля у соседей свернули. Они уехали не простившись, что Ярова слегка даже обидело.

В шестом часу пополудни закрылся, как и обещал, Воробей. Выпроводил персонал, запер свою шашлычную, выставил на дорогу здоровенный щит с надписью: "ЗАКРЫТО ДО ЗАВТРА". Но Ярову показалось, что ни в какую баню Воробей не уехал - попросту исчез где-то в хозяйских пристройках при заведении.

А около шести с чертвертью занялся пожар на бензозаправке "РБ-Люкс" в ста метрах от Ярова в правую сторону. Точнее говоря, загорелось не само строение станции, а вспыхнул бензозаправщик, успевший откатиться от неё метров на полсотни. Все произошло на глазах Ярова, только поначалу он смотрел в ту строну рассеяно, но позже, по памяти восстановил картину.

Бензовоз вначале поторчал возле станции, никаких сливных работ не производил, водитель сел в кабину и тронул с места. Он успел немного отьехать от станции, когда сорвавшись с виража, его догнала низкая иномарка темного цвета и под косым углом ударила почти точно в заднии колеса. Бензозаправщик крутануло в сторону, он пошел юзом, срываясь колесами в кювет.

От удара иномарка поначалу встала вертикально и, словно свечка, торчмя, проскрежетала радиатором по асфальту метров десять, после чего опрокинулась на крышу, проскользила ещё метров двадцать и так же свалилась в кювет.