— Клянусь Тремя! Неужели?

Текла поклонился. — Таким образом я способен, просто держа в уме число криков летучей крысы, узнать две вещи.

— Что же это за вещи, которые ты обнаружил? Твои рассуждения вызвали во мне невероятный интерес.

— Во-первых, это то, что я жду перед дверью именно столько времени, сколько я уже имел честь сообщить Вашему Лордству.

— То есть четыре часа с четвертью.

— Уже, на самом деле, четыре часа и двадцать пять минут, или близко к этому.

— Понимаю. А что за вторую вещь ты обнаружил?

— Что я очень счастлив, что ответил на вопрос Вашего Лордства.

— А я очень счастлив узнать, что здесь есть не слишком много крыс, хотя это заставляет меня задаться вопросом, для чего летучие крысы рискуют настолько далеко забираться в город.

— Ах, милорд, с Восточниками на востоке, Островитянами на западе и юге, а чумой и бандитами среди нас…

— Ну?

— Каждый год город и джунгли становятся все ближе и ближе.

— Я думаю, что это правда. Тем не менее остается вопрос о том, что я должен сделать, так мне не хочется оставлять тебя здесь стоять еще четыре с половиной часа, а может и больше.

— Что до этого, то как Ваше Лордство хочет.

— Ну, так как нет никого другого, кто мог бы поговорить с тобой, я сделаю это сам.

— Это необычайно любезно со стороны Вашего Лордства, — сказал Текла, и на его лице появилось выражение ожидания.

— Для чего ты пришел к двери?

— Я ищу место, милорд.

— Как, место? Какое именно место?

— Привратника и лакея.

— Ага! Так ты услышал, что это место свободно?

— В точности. Я услышал, что это место свободно, и не только услышал, но и…

— Ну?

— Я подумал, что я почти заслужил его.

— На самом деле я думаю, что заслужил. Но как ты услышал об этом месте?

— Болтовня, милорд, болтовня местных сплетников, и это чаще всего лучший, если не единственный способ узнать что-нибудь важное.

— А что в точности ты слышал? Так как, ты понимаешь, меня воспитали так, чтобы проверять все вещи.

— Я слышал всего одну единственную вещь, если можно так выразиться, и я сейчас ее вам расскажу.

— Именно это я и хочу узнать.

— Вот она: Графине и Графу Уайткрест требуется привратник и, одновременно, слуга. Этот привратник и слуга, как мне сказали, должен обладать хорошим характером и иметь рекомендательные письма.

— А у тебя есть такие письма?

— Конечно, милорд. — Будущий слуга коснулся своей груди, указывая, что носит письма в рубашке.

— Тогда иди за мной.

Пиро вошел в дом, прошел через несколько кладовых, кухню, и вошел в свою комнату, где он зажег несколько маленьких свечей и протянул руку. Текла вынул из-под пазухи аккуратно перевязанный сверток бумаг, освободил его от оболочки из тонкой клеёнки, и отдал весь сверток Виконту, который развязал и развернул его, а затем быстро пробежал взглядом через различные документы, содержащиеся в нем. Спустя какое-то время он сказал, — Твое имя Лар?

— Да, милорд, мое имя Лар, и когда говорят Лар, это обо мне.

Пиро опять скрутил документы и перевязал их. — Очень хорошо, Мастер Лар, сейчас поздно, и я не тот, с кем ты должен говорить. Я посмотрел на эти рекомендации, и они показались мне весьма впечатляющими; так что я разрешаю тебе провести ночь в этих стенах. Ты можешь найти угол на кухне, а утром ты должен поговорить с Графом.

— Благодарю вас за доброту, милорд, — сказал текла, забирая свой сверток. Тем временем Пиро, чьи глаза привыкли к свету, внимательно осмотрел теклу. Тот был несколько ниже виконта, но выглядел сильным и крепким, как если бы он проводил часть своего времени, занимаясь физической работой; у него было круглое лицо, характерное для его Дома, без всякого выражения на нем, хотя Пиро, который, несмотря на свой весьма юный возраст, уже был хорошим физиономистом, подумал, что он заметил определенный ум в форме бровей Лара и линиях его лба.

Пиро прочистил горло и сказал, — Два слова.

Лар застыл в полупоклоне и посмотрел вверх, выглядя немного комично, — Милорд?

— Когда ты будешь говорить с Графом…

— Да, когда я буду говорить с Графом?

— Ты должен быть, ну, сдержан и скромен.

Лар медленно выпрямился, нахмурился, на его лице появилось выражение замешательства.

— В тебе есть что-то такое, — продолжил Пиро, — что пробуждает мою симпатию, и я хочу помочь тебе.

— Я очень благодарен вам за это, — сказал Текла, — но все-таки…

— Речь идет о твоей манере держаться, — объяснил Пиро. — Мой отец, Граф, ну, он не слишком веселый человек, и, я боюсь, ему не понравится, если рядом с ним будет веселый слуга. А что касается моей матери, Графини, то, так как она управляет делами всего графства Уайткрест, она устранилась от забот о поместье и домашними делами занимается отец.

— Как, не веселый?

— Точно.

— Но он же Тиаса.

— Да, я знаю, что это странно.

— Милорд, это более чем странно, это необычно.

— Ты правильно рассуждаешь, но для этого есть свои причины.

— О, что до этого…

— Да?

— Ну, милорд, разве не для всякого случая есть свои причины?

— Ты так думаешь?

— Так мне сказали, милорд.

— Тогда ты хорошо образован.

— Я знаю свои знаки, я знаю свои числа, и я знаю, что есть причина для любого явления.

— Так ты хочешь знать причину этого?

— Если Ваше Лордство соблаговолит рассказать мне ее, я внимательно выслушаю.

— Тогда слушай. Ты знаешь о Катастрофе Адрона?

— Клянусь Рыбой! Мне ли не знать! Я был совсем маленьким, когда это случилось, и находился в тысячах миль от Драгейры, но я отчетливо помню, как земля затряслась под моими ногами, а потом я был оглушен, когда мне в голову попал немаленький камень, сорвавшийся с обрыва.

— Да, и мой отец был другом Адрона.

— Как, самого Адрона?

— В точности.

— Ага! Об этом я не знал.

— И более того.

— Как, еще больше?

— Он был слугой Его Величества, Императора.

— Слугой?

— Более, чем слугой.

— Более, чем слугой?

— Он был…

— Да?

— Капитаном Гвардейцев Феникса.

— Ого!

— Точно.

— И тем не менее, Его Величество был убит.

— Абсолютно точно.

— Ну, это много объясняет. И все же…

— Ну?

— Неужели это тяготит его уже две с половиной сотни лет?

Пиро в отчаянии всплеснул руками. — С каждым годом ему все хуже и хуже, по меньшей мере последние сто лет, так мне сказали. И тем не менее…

— Да, это проясняет дело, милорд. Вот только…

— Да?

— Место, как сообщили мне, не слуги Графа.

— Как это?

— Ни в малейшей степени.

— Да, но тогда слуги кого, мой добрый Лар?

— Место лакея его сына.

— Его сына?

— Точно.

— Но я его сын.

— И мне так кажется, милорд.

Пиро опять внимательно осмотрел своего собеседника. — То есть ты хочешь быть моим лакеем?

— Да, всей душой, это именно тот пост, которого я имею честь добиваться.

— И тем не менее, мой добрый Лар, даю слово, что я понятия не имею о том, что мне нужен лакей.

— Это совсем свежая новость, милорд. Ей не больше нескольких дней. И потом возможно…

— Да, что возможно?

— Возможно, что меня неправильно информировали.

— Для чего мне нужен лакей?

— О, что до этого, милорд?

— Да?

— То я уверяю вас, что не имею об этом ни малейшего понятия, хотя я убежден, милорд, что у Графа, вашего отца, есть для этого серьезная причина.

— О, я тоже в этом убежден, и, более того, я совершенно уверен, что в свое время я ее узнаю. Но, кстати, поскольку дело касается меня…

— Да?

— Я хочу еще раз взглянуть на твои рекомендации.

Лар поклонился и протянул сверток Виконту. На этот раз Пиро изучил их намного более тщательно, чем в первый раз. — Ты много путешествовал, — через несколько минут заметил он.

— Да, это правда.

— И что заставило тебя совершить все эти поездки?