В целом можно сказать, что Паарфи Раунвудский оказался автором, который привел к возрождению исторического романа. Прелестное, слегка старомодное использование Паарфи обычных элементов романа — насилия, секса, предательства, не забудем и о юморе — заставило общество легче принять их как часть истории и кусок современной жизни. Любые хорошо проверенные исторические факты не дают читателю насладиться характерами и не рисуют атмосферу эпохи. А умышленно шокирующая литература школы «Правдивого Искусства» популярных современных романистов подходит только тем читателям, которые и так верят, что жизнь — сплошной шок. Читатели, которые ищут в романах удовольствие и развлечение, отвергают этих авторов вместе с их глубокомыслием и загадками. Некоторые называют подход Паарфи к истории «бесчестным» и даже «фантастическим». Но именно этот подход дает ему возможность сделать историю, философию и политику доступными и привлекательными для тех, кто никогда не интересовался ими.

Легионы читателей все это уже узнали, естественно, пока наслаждались Гвардией Феникса и Пятьсот Лет Спустя. Теперь, с Виконтом Адриланки, они вновь откроют для себя это удовольствие. И далекие от того, чтобы струсить перед угрозой судебного преследования, грозящее нам за публикацию этого замечательного тома, мы в Знаменитой Горе глядим далеко вперед и надеемся на долгую и плодотворную связь с Паарфи Раунвудским и его творениями.

— Лучия из Северного Лезелифа, издатель.

Это предисловие адресовано главным образом тем, кто читал наши более ранние исторические произведения Гвардия Феникса и Пятьсот Лет Спустя; тем же читателям, для которых этот том является первым знакомством с героями, которым он посвящен, предлагается его(предисловие) пропустить и они могут быть уверены, что ничего не потеряли. Действительно, мы твердо надеемся, что таким читателям не нужно никакого введения, кроме этого увесистого тома, и мы должны признаться, что не выполнили бы свой долг, если бы какой-нибудь читатель почувствовал себя сбитым с толку из-за незнакомства с историей вообще, или с нашей историей в частности.

Тем не менее мы желаем отстоять свое право как автора обратить внимание на некоторые вопросы, которые возникают из-за публикации упомянутых выше работ.

Некоторые студенты, изучающие историю, которые доброжелательно проследовали за нами через все предыдущие тома, задали нам несколько вопросов, касающихся предполагаемых неприятностей в Доме Дракона, и так называемой «войне» между Драконами и Джарегами, и о влиянии этих событий на падение Империи — вопросов, без сомнения возникших из-за чтения информации, собранной нашими братьями-историками. Нас обвинили в том, что, излагая историю Лорда Адрона э'Кайрана, которая обычно называется «Катастрофа Адрона», мы пренебрегли всеми этими делами.

Для тех, кто не так прилежно изучал историю того времени, чтобы задаться этими вопросами, разрешите напомнить несколько фактов, которые могут раз и навсегда разрешить нам как прояснить события этого все еще живого хотя и смущающего периода истории, так и объяснить причины, которые привели нас к этому, а не какому-нибудь иному выбору.

Некий Драконлорд, Граф Ки-Лайер Медоус, который в начале царствования Тортаалика очень недолго являлся Наследником от Дома Дракона, был убит во время битвы с армией, которой командовала Сетра Лавоуд. Раздались обвинения, что Лорд Адрон э'Кайран, который был предыдущим Наследником и стал следующим, приказал убить Ки-Лайера в ходе битвы, а потом защитил убийцу. Обсуждение этого вопроса сопровождалось кровопролитием, но дело так и осталось нерешенным из-за наступившего Междуцарствия. Более того, несколько могущественных Драконлордов пало от рук наемных убийц-Джарегов, что произошло из-за каких-то затруднений между ними, причем многие верили, главная причина — дело, упомянутое выше.

Возможно, действительно, автор виноват в том, что не упомянул эти факты, если, как говорят некоторые, они важны для понимания Катастрофы Адрона, подробное описание которой было дано в нашем предыдущем труде. Мнение автора, однако, состоит в том, что ни мелкие ссоры в Доме Дракона, ни разногласия между Драконами и Джарегами никак не повлияли на решение Адрона использовать древнее волшебство против Орба; и, как теперь знает читатель, автор старательно избегал любых отклонений такого сорта, развертывая историю Сэра Кааврена и его друзей.

Читатель быть может вспомнит, что, когда мы впервые ввели Лорда Адрона в наш исторический труд Гвардия Феникса, он был Наследником от Дома Дракона. Когда же он появился в нашем последнем произведении, Пятьсот Лет Спустя, он тоже был Наследником от Дома Дракона. Действительно, между этими двумя появлениями был более-менее продолжительный период, в течении которого он не был Наследником, но мы едва ли можем считать своим упущением то, что не упомянули об этих событиях, которые происходили за пределами временных рамок наших исследований.

Но мы чувствуем, что, в любом случае, наш долг состоит в том, чтобы отделить факты от мифов; правду от легенд; возможное от невозможного. Мы хотим признаться, что существуют рассказы — из заслуживающих доверия источников — которые связывают Марио Серый Туман, убившего Императора-Феникса с Лордом Адроном. Хотя, возможно, некоторые из этих рассказов берут начало от кого-то, кто хорошо знал Адрона, мы обязаны добавить, что другие, похожие, рассказы происходят от кого-то, кто хорошо знал Марио и кто имел причины желать, чтобы история сохранила более высокое мнение об этом убийце, чем он его на самом деле заслужил. Мы, тем не менее, утверждаем, что Лорд Адрон ни при каких обстоятельствах не использовал наемных убийц, и, конечно, не давал им убежища. Мы пренебрегаем мнением любого, как бы хорошо он не был осведомлен, и указываем, что даже самые злостные клеветники Адрона в этот период не говорили ничего, что привело бы нас к Герцогу Истмэнсуотчу, который на самом деле никогда не одобрял подобные методы при любых обстоятельствах.

Мы обязаны также добавить, что поток грубой брани и ничем не обоснованных подозрений, льющийся на Лорда Адрона со времен Катастофы, естественен и легко предсказуем; тем не менее автор отказывается от такого поведения. Кем бы он не был, Лорд Адрон был в первую очередь человеком, со всеми достоинствами и слабостями человеческого существа; нет никаких причин рассматривать его как бесчеловечного монстра, в котором не было ничего человеческого, кроме военного гения.

Как и всех тех, кто прошел по нашим страницам, мы стремились показать его таким, каким он был, а суд оставить читателю. Те, кто сурово ругал нас за «прощение всех грехов» Герцога в нашем предыдущем труде, не больше заслуживают нашего внимания, чем те, кто обвиняет нас в «изгибе ткани истории, чтобы поддержать сомнительные принципы», как выразился один из тех, кто называет себя историком.

Тем не менее остается два правомерных вопроса: действительно ли ссоры как в Доме Дракона, так и между Драконами и Джарегами оказали влияние на Падение Империи? И, если так, почему историк пренебрег обсуждением их?

По мнению историка роль, сыгранная этими двумя ссорами, в самом лучшем случае пренебрежимо мала — разногласие между теми, кто хотел стать Наследником в первые годы правлении Тартаалика, было благополучно разрешено ближе к его концу; а некоторая горечь, возникшая у тех, кто поддерживал Ки-Лайера, так и осталась бессильной горечью. Еще более важно то, что некоторые волшебники, убитые Джарегами, не имели никакого отношения к силе, выпущенной на волю заклинанием Лорда Адрона, и утверждать, что если бы они остались в живых, он не посмел бы использовать заклинание, означает заниматься самими низкими и антиисторическими спекуляциями.

Центральной фигурой всей этой полемики является, конечно, Алира, дочь Адрона, которая, как нам представляется, должна была рассказать кое-что Чародейке Горы Дзур. Если Алира действительно сделала эти замечания, тогда мы обязаны указать, что они были сделаны Сетре Лавоуд, а уже изо рта Сетры — или пера — попали в руки некоторых историков. Читателю предлагается рассмотреть всю цепочку: Алира рассказывает свою интерпретацию событий Сетре; Сетра суммирует эту интерпретацию; некоторая третья сторона записывает выводы Сетры; историк пишет, основываясь на этих записях. Как далеко ушли мы от правды! Назвать это «слухом», означает придать этому свидетельству больше веры, чем оно того заслуживает.