В 1909 году врач предупредил Джесси Бадер, что ее вторая беременность может кончиться неблагополучно — ребенок родится мертвым. Он считал, что это рискованно для матери, однако та категорически отказалась от любого вмешательства. Высокая, привлекательная женщина 20 лет, миссис Бадер иногда была слишком эмоциональна и упряма.

Фредерик Бадер привез свою молодую жену и первого сына Фредерика — или просто Дерика — в Англию из Индии. Они сняли дом в Сент-Джонс Вуде. Врач и акушерка прибыли 21 февраля 1910 года, и Фредерик Бадер начал беспокойно бегать по дому. Сестра Джесси Хейзел и немка-сиделка ждали у дверей спальни, пока в тишине не раздался тонкий писк. Немного погодя дверь распахнулась, и вышел сияющий доктор.

«Прибыл маленький возмутитель спокойствия. Это мальчик», — сообщил он радостно.

Из-за двери донесся недовольный плач. Доктор заметил, что «маленький возмутитель спокойствия», похоже, обладает талантом настоять на своем. (К сожалению, доктора сегодня нет в живых, и он не может убедиться в справедливости своего пророчества.)

Ребенок при крещении получил имя Дуглас Роберт Стюарт. Имя Стюарт он было дано в честь прадеда по матери Джона Стюарта Амоса, который работал возчиком в ливерпульских доках. Он мирно правил семейной телегой, пока в один из дней 1840 года вдруг не заявил напарнику: «Передай семье, пусть меня не ищут». Он взял вещевой мешок, устроился на клипер в качестве корабельного плотника (хотя совершенно ничего не смыслил ни в кораблях, ни в плотницком искусстве) и отправился в Индию.

Амбиции подстегивали этот мятежный дух, и через несколько лет Джон Амос стал офицером Индийской морской службы. Фотография прекрасно передает его характер. Большие глаза под высоким лысым лбом, тонкие плотно сжатые губы. Лицо человека, не признающего компромиссов. Он женился и позднее привел в ужас дочерей рассказом о казни вожаков синайского мятежа. Их привязывали к дулам пушек и выстрелами разносили на куски. Оторванная рука ударила Джона Амоса по лицу и упала в карман.

Его старшую дочь Джесси этот рассказ шокировал меньше других. У нее были такие же упрямые глаза, как у отца, и она совершенно не знала страха. Ей было 18 лет, когда она вышла за инженера по фамилии МакКензи и родила двух дочерей — Джесси и Хейзел. На руках у вдовы остались две дочери, однако она не пала духом. Семья жила в Котри на территории сегодняшнего Пакистана, а тогда неспокойной северо-западной провинции. Однако никто в доме не осмеливался перечить властной миссис МакКензи. Однажды ночью они были разбужены странным шумом на лестнице. Джесси вручила каждому ребенку по клюшке для гольфа, разместила их в стратегически важных пунктах позади двери и приказал: «Стойте здесь, а если кто-то пройдет мимо… бейте!» Затем она пошла осматривать дом, угрожающе выкрикивая:

«Кто здесь? А ну, выходи!»

Никто не появился. Вор, если это был вор, растаял в темноте.

В другой раз ночью кто-то заглянул в окно. Миссис МакКензи поднялась и пошла к окну. Незнакомец поспешно ретировался.

Хейзел побаивалась темноты, однако ее мать смеялась над такими страхами. Она заявила: «Я ночью пройду по кладбищу». Хейзел содрогнулась. «Не бойся, бог всегда с тобой», — заявила мать. Хейзел хотела сказать, что все будет хорошо, когда она увидит бога, но разумно промолчала. Она была симпатичной девочкой, которая унаследовала мягкость своего отца. Но очень скоро стало ясно, что Джесси унаследовала всю твердость Джона Стюарта Амоса и матери.

Когда ей было 17 лет, в клубе, где толклись местные сливки общества, она встретила Фредерика Робертса Бадера. Когда ей исполнилось 18 лет, они поженились. Он был на 20 лет старше, грубоватый старый холостяк с пышными усами, вдруг очарованный юной девушкой. Если Джесси была высокой и стройной, то Фредерик Бадер, наоборот, был плотным мужчиной. Он работал инженером. Семья неплохо жила на жарких сухих равнинах вокруг Суккура и Котри. Через год родился первый ребенок. Его окрестили Фредериком, но звали Дериком, чтобы отличить от отца. Через год семья отправилась в Англию, так как у Джесси должен был родиться второй ребенок.

Через 3 дня после рождения Дугласа и мать, и ребенок заболели корью. Как только им стало лучше, Джесси пришлось перенести операцию. Она поправилась, но больше не могла иметь детей. Когда семье предстояло вернуться в Индию, Дугласу было всего несколько месяцев. Он был слишком мал для жаркого индийского климата. Поэтому мальчика оставили у родственников на острове Мэн.

Ему было почти 2 года, когда его отправили к семье в Суккур. Вероятно, именно в эти дни в нем и родилось то внутреннее одиночество, которое было характерно для него всегда. Он был чужим в Индии. Дерик получал все внимание родителей, словно был единственным ребенком в семье, а Дугласа никто не замечал. Тетя Хейзел, однажды приехавшая из Котри, обратила внимание, что все лицо Дугласа покрыто синяками. Брат утверждал свое старшинство.

Но через 6 месяцев слугам приходилось думать только о том, чтобы держать их порознь. Дуглас начал давать сдачи и дрался, словно тигр. Он тоже унаследовал неукротимую отвагу деда. С этого момента он начал свою нескончаемую битву и никогда не плакал, даже если проигрывал сражения. Слезы выступали на глазах маленького Дугласа только в тех случаях, когда отец, мать и Дерик садились в автомобиль и отправлялись с визитами, а его оставляли дома одного.

В 1913 году отец уволился с работы в Индии, чтобы начать изучать право. Семья перебралась в Англию и сняла домик в Кью, прервав традицию трех поколений — жить в Индии. В эти смутные годы, когда война уже маячила на пороге, готовая покончить со славным прошлым Англии и вынудить ее искать новые пути, семье Бадеров тоже пришлось перестраиваться. Они привыкали жить без толпы туземных слуг. Джесси и Фредерик отнюдь не намеревались отказываться от прелестей жизни, и двоих мальчиков, которые были сданы на попечение старой няньки, им вполне хватало. Дуглас давал выход своей энергии в драках, и тогда приходилось вмешиваться родителям. Но Дерик имел перед ним одно преимущество. По мнению матери, он никогда не поступал неправильно.

А потом началась война. Фредерика Бадера призвали служить в Корпус Королевских Инженеров, и он отправился во Францию. Дугласу исполнилось уже 5 лет, и он постоянно рвался доказывать матери и брату, что он больше не маленькое дитятко. Дери к, обнаружив, что брат готов ринуться в любую авантюру, охотно это использовал, подстрекая Дугласа совершать различные противозаконные деяния. Никогда не отказываясь от авантюр, Дуглас быстро заработал славу отъявленного сорванца. Вскоре он начал считать наказания неотъемлемой частью жизни и приучился стоически переносить все.

Однажды произошел неприятный инцидент. Мальчики забросили мяч за высокую колючую изгородь вокруг церкви возле Кью-Боридж. Дерик посоветовал Дугласу перелезть через забор. Дуглас послушался, однако одна рука соскользнула и наделась на острие. Он повис на заборе, не в состоянии шевельнуться, с рукой, проткнутой насквозь. Наконец прибежала нянька и сняла его. Дуглас молча прошел полмили до дома, борясь с ужасной болью. Врач наложил ему 8 швов, однако пациент не издал ни звука.

Вскоре Дуглас присоединился к Дерику в Колет-Курт, соседней начальной школе. Их тетя Хейзел вернулась из Индии и обычно сопровождала их в автобусе в школу и обратно. Потом эти поездки вспоминались ей в ночных кошмарах, так как мальчики не прекращали драться, выясняя, кто главнее. Хотя и Дерик отличался сильным характером, перебороть Дугласа было невозможно. Так как ему не уделяли столько внимания, он считал необходимым добиться этого внимания сам! Однако дрался он лишь в тех случаях, когда была задета честь. А так Дуглас оставался жизнерадостным, довольно добрым мальчиком.

В Колет-Курт у него сразу начались драки, причем с мальчиками старше его. Та же самая история: старшие мальчики полагали, что младшим положено знать свое место. А вот Дуглас не желал становиться на это место. Спустя некоторое время драки прекратились, так как он не проиграл ни одной, хотя в нескольких случаях дело завершалось кровопролитной ничьей. Уже тогда Дуглас показал свое благородство, прекращая драку, когда у противника показывалась кровь.