За мою довольно пеструю жизнь я много где успел поработать. В том числе – и в нескольких научных экспедициях.

Если кто в них бывал, то знает, что главным продуктом в этом деле всегда была тушенка. Еда, конечно, сытная, но очень быстро надоедающая. Без свежего мяса откровенно, знаете ли, скучно, да и для здоровья, само собой, не полезно.

Наш базовый лагерь располагался в таежной деревне, в нескольких вагончиках на колесах. В ту весну мы решили купить поросенка, откормить его, и к осени забить, чтобы было чем отпраздновать окончание сезона. Идея, конечно, была интересной. Но теория в очередной раз напрочь разошлась с практикой. В экспедиции ученые были доками во многих, самых экзотических областях. Но поросят, как оказалось, сроду никто не откармливал.

Машку привезли на легендарном, незаменимом в той местности, ГАЗ-66. Мешок, с розовым любопытным животным внутри, лежал в кузове на свежем сене, нетерпеливо шевелился и мелодично хрюкал. Когда мешок сняли с машины и вытряхнули поросенка на землю, перед нами оказалось такое милое существо, что невольно все засмеялись. Порода, как сказал пьяненький хозяин, у Машки была «крупная белая», во что ученые поверили с трудом. Ничего там ни «крупного», ни, тем более, «белого» не было. А были килограмм десять любопытства, задора, врожденного юмора и, пожалуй, наглости. К вечеру как-то незаметно поросенка назвали Машкой.

Базовый лагерь был огорожен обычным деревянным забором. С одной стороны – ворота на улицу, справа-слева – соседские дома с огородами, сзади обрыв и тайга километров на шестьсот. Штакетник пришлось срочно ремонтировать. Двум студентам-практикантам было дано задание с топором и ножовкой обойти весь периметр и все дыры ликвидировать. Простое, казалось бы, задание, но в его выполнении Машка приняла самое активное участие, отчего вместо положенного часа на это дело ушло часа три. В сарае, куда поселили поросенка, дыр оказалось тоже немало, и животное их все обнаружило. Но не сразу, а постепенно. То есть, студенты закрывали Машку в сарае, уходили чинить забор, но не проходило и минуты, как чудо местного свиноводства бежало к студентам и заинтересованно проверяло – что они там делают. С руганью поросенка загоняли в сарай, затыкали дыру доской или фанерой, но не успевали взять в руки молоток, как любопытное розовое животное опять втискивалось между практикантами. В конце концов, студенты решили использовать поросенка, как калибратор. Они все втроем ходили вдоль забора и при нахождении подозрительной прорехи мерили ее непосредственно Машкой. Пролезет – не пролезет.

Когда последнее отверстие было заделано, практиканты пошли на летнюю кухню перекусить и закрыли дверь. Машка потолкалась пятаком в доски, фыркнула и пошла по двору – изучать мир. В это время скрипнула калитка и во двор вошел экспедиционный сторож дядя Миша в неизменных резиновых сапогах и противоэнцефалитном костюме.

Вместе с дядей Мишей во двор протиснулись две его собаки. Рыжик – маленький, кривоногий, наглый до безумия пес, и здоровый полуовчар, полу- черт знает кто! – серый с подпалинами, Джульбарс. Но Джульбарс – это сильно официально и так его никто никогда не величал. Вся деревня знала его как Жулика, и это, само собой, не без причины!

Умные собаки прекрасно знали, что территорией дяди Миши (а значит – и их!) было не только его подворье, но и беспокойный летом, а зимой безжизненный двор с вагончиками, сарайчиком и летней кухней. Поэтому, даже когда дядя Миша был далеко, они сами патрулировали подступы к базе и наказывали виновных в посягательстве на ненужное им самим имущество. Нужное, то есть – кости, мослы, вообще все, что можно было съесть, они трескали сами, а что не могли прожевать – закапывали на черный день.

Заскочив на территорию базы, они с недоумением увидели розовый и совершенно беспризорный кусок парной поросятины. Но поросятина не помчалась прочь, визжа и спасая свою жизнь, а дружелюбно подбежала к хищникам и стала тыкаться пятачком в их морды.

– Фу! – сказал дядя Миша, и у двух собак несколько испортилось настроение. Потому что «фу» означало «нельзя», а тут очень хотелось. Машка же этого, само собой, не понимала и упрямо лезла дружить.

Дядя Миша пошел проверять работу студентов. Джульбарс зевнул так, что клацнули зубы, и лег в тенёчке под вагончиком. Рыжик постоял рядом, поискал на боку блоху-самоубийцу и тоже завалился. Машка погуляла рядом, помахивая хвостиком-колечком и вдруг плюхнулась прямо между ними, расталкивая двух сонных «полицаев». При других обстоятельствах поросенок, скорее всего, тут же пошел бы на сырой фарш, но «фу» дяди Миши – приказ, который не обсуждается, и собаки, поворчав, щелкнули для порядка зубами и положили морды на лапы – спать дальше. Общительная же Машка спать не желала, а желала действовать. В конце концов, оба пса вскочили, зарычали и пошли под другой вагончик.

К вечеру свинья «крупной белой» породы, однако, победила. Каким-то чудом собаки приняли жизнерадостную Машку в свою компанию. А еще через пару дней они шлялись по деревне вместе.

Но почему, с какой такой стати – по деревне? Ведь любой, даже не сильно соображающий в свиноводстве, человек понимает – поросенок должен стоять, сидеть, а еще лучше – лежать в тесном сарайчике, плотно кушать и набирать драгоценные прослойки, чтобы сало было не белым, а мраморным. Но то – в идеале. А суровая правда жизни была иной. Во-первых, дежурный по кухне едва успевал приготовить первое-второе-третье, а на свинью недорезанную, у него, естественно, времени не было. Все-таки, 20 человек – не 2. А тут еще поросенок, который, жрать, само собой, хочет, а вот вести себя прилично – нет. Сарайчик Машка упорно игнорировала, а поскольку она это делала не молча, а с электрическим визгом, все решили – пусть ходит-бродит, а то нам по ночам спать надо. Еду поросенку вываливали в пластмассовый тазик.

Время от времени, без особого расписания, к летней кухне невесть откуда прибегало энергичное животное цвета раннего заката, сопя, быстро съедало то, что было в тазике и так же быстро убегало. Иногда к ней присоединялись два «полицая». Но в основном вся троица шлялась неизвестно где, развлекаясь воровством чего-то съедобного, и вообще – радовалась жизни. За три месяца вольницы Машка вытянулась, как лошадь, приобрела стать, камуфляжную щетину, не нагуляв, однако, ни грамма так нужного в хозяйстве сала. Прогонистая, спортивная свинья не отставала в беге от друзей-собак и нисколько не уступала им в силе и сообразительности.

Временами в Машке просыпалось домашнее животное, и она по два-три дня обитала на территории базы, видимо, отдыхая от коллективных варяжских набегов на чужие подворья. В такие дни она охотилась за мылом. Нет, вы не ослышались! Именно мыло, и лучше всего – «Хозяйственное», притягивало поросенка, как магнитом. Мылись мы и стирались за летней кухней, где прямо на ее стену был прибит стандартный умывальник и стоял деревянный ящик, заменяющий туалетный столик. На нем всегда (до Машки, естественно) валялась пара-тройка обмылков. Какой такой «витамин» искал поросенок в мыле – узнать нам не удалось. Но хряпала Машка брусочки с надписями «Хозяйственное» и «Банное» регулярно. Ну, то есть, как увидит – так и съест. Тогда мы прибили деревянный брусок на недосягаемой для «голодного» животного высоте и стали класть мыло туда. Ага. Сейчас! Как только Машка поняла, что лакомство находится там – тут же стала бросаться на стену всем своим, хоть и спортивным, но отнюдь не худосочным телом. Одного удара хватало, чтобы не только мыло – на землю, но и крышка умывальника, а то и сам умывальник! Безобразие повторялось довольно долго, пока животное случайно не наткнулось на целых пять (?) кусков хозяйственного деликатеса. Три штуки животное съело. А на четвертом мыло полезло обратно, красиво пузырясь из обеих ноздрей и пасти. Мутило Машку полдня, после чего она сама возненавидела эту дрянь, и, я так понимаю, детям своим тоже наказала.