Нельзя было больше ошеломить и обрадовать Кэролайн. Ей очень хотелось снова начать работать.

– Каким же образом?

– Любым. В журнале помимо публикации литературных произведений можно освещать и проблемы воспитания детей. В Аргентине существуют весьма оригинальные и дельные теории на этот счет… И женские вопросы тоже. А ты у нас специалист и в том и в другом. Знаешь испанский язык. К тому же и опыт работы в журнале у тебя есть.

– Ну какой там опыт, Тад!

– Ничего, ты у нас талантлива и способна. Ну и что ты обо всем этом думаешь?

– У меня просто дух захватывает!

– Но тебе нравится сама идея?

– Я в восторге от идеи. Но…

– Я знаю, что ты хочешь сказать: но как быть с детьми? Начнем с того, что тебе совсем ни к чему целые дни торчать на работе. Ты можешь все делать дома. Конечно, тебе потребуется помощь, поэтому я позвонил в Аргентину и спросил у Исидоры, не хочет ли она приехать и поработать у нас.

Кэролайн не верилось, что Тадео столько всего успел за один день! Но это вполне согласовывалось с его новым обликом. Не только из-за одежды муж кажется сегодня иным, поняла Кэролайн. Он полон энергии и энтузиазма. От него так и веет воодушевлением и жизненной силой. В каком-то смысле Тадео напомнил ей мать.

– И что же ответила Исидора? – спросила Кэролайн, хотя догадаться было нетрудно. Разве возможно отказать Тадео, когда тот просит?

Он усмехнулся.

– Исидора горит нетерпением. Говорит, что готова вылететь ближайшим рейсом.

– Но где она будет спать?

– Я понимаю, что со многим нужно еще разобраться. Но ведь Рим не за один день строился, Кэрри, и с осуществлением моего проекта тоже придется немного подождать. Роберто Олима должен еще закончить книгу, на которую заключил контракт в Англии. Поэтому я сказал Исидоре, что в ближайшее время она не потребуется. Затем я пригласил на ланч представителей фирмы, которая реконструировала наш дом, и заказал им надстройку над гаражом. Они сказали, что сделают ее за два месяца. Значит, через три месяца все будет готово.

– Боже мой, Тад, ну и пришлось же тебе сегодня побегать!

– Ты не знаешь и половины. Проклятье, ты только посмотри на эти пробки! Я заказал столик в ресторане отеля на половину девятого, но с такими темпами мы опоздаем.

– Давай обойдемся без шикарного обеда, Тад. Если ты и в самом деле голоден, закажи что-нибудь в номер.

– Ты правда не имеешь ничего против? – Он ослепительно улыбнулся, и Кэролайн вдруг ужасно захотелось поцеловать его. Прямо сейчас.

Когда они затормозили перед светофором, она наклонилась и сделала то, что хотела.

– В моем меню, Тад, – пробормотала она ему в губы, – значишься сегодня только ты…

Тадео выругался. По-испански. Когда он бывал по-настоящему взволнован, то переходил на родной язык.

– Думаю, тебе нужно перестать быть тигрицей и снова превратиться в голубку, – процедил он. – По крайней мере, до тех пор, пока мы не окажемся в отеле.

Зеленый свет зажегся как раз в тот момент, когда Кэролайн, чья рука лежала на бедре Тадео, начала провокационно поглаживать его ногу. «Эм-Джи» резко рванул с места, и Кэролайн со смехом упала на спинку сиденья.

– Все, с меня достаточно! – прорычал Тадео и, резко перестроившись перед самым носом зеленого «форда», заставил ее сердце биться еще быстрее, чем минуту назад, хотя это казалось невозможным.

Кэролайн возблагодарила судьбу за то, что верх машины поднят. Помимо того, что было холодно, ее прическа в таких условиях не продержалась бы и минуты.

Тадео вел себя не так безрассудно, как в схожей ситуации пять лет назад. Да при таком интенсивном уличном движении это было и нереально. Скорость он тоже не превышал. Но вел машину целеустремленно, пользуясь любой возможностью сэкономить хоть несколько секунд, ныряя в боковые улицы, срезая повороты. Вскоре они были уже в центре Лондона и приближались к «Гровнор-отелю».

Кэролайн не могла взять в толк, почему владельцам пришло в голову перестраивать его. Но предположила, что вещи, очевидно, быстро ветшают, если ими постоянно пользоваться.

Тадео пробормотал «наконец-то», и, проехав по полукруглой подъездной дорожке, затормозил перед огромными стеклянными вертящимися дверями.

Выключив мотор, он тут же взял себя в руки и протянул ключи от машины служителю стоянки с обычной спокойной небрежностью. Тем временем швейцар открыл дверцу перед Кэролайн и уже собирался помочь ей выйти, когда вмешался Тадео.

– Я сделаю это сам, – сказал он и велел швейцару взять сумку из багажника и отнести ее в номер. – Фамилия Касарес, – добавил Тадео, прежде чем переключить все свое внимание на жену.

Он был образцом галантных манер. Выходя с ним в свет, Кэролайн всегда чувствовала себя королевой. Нынче вечером она ощущала себя еще и богиней любви в придачу. Тадео помог ей выбраться на широкий тротуар, не отводя от нее такого горячего взгляда, что по спине ее побежали мурашки.

– Я так рад, что ты решила не обедать в ресторане, – прошептал он, проводя Кэролайн сквозь вертящиеся двери в просторный холл и на миг красноречиво прижимаясь к ней сзади. – Мысль о том, что и другие мужчины смогут любоваться тобой, пусть даже издали, для меня совершенно непереносима. Сегодня вечером ты предназначаешься только для моих глаз. Как и всю остальную нашу совместную жизнь.

Кэролайн не могли не взволновать столь страстные слова, даже если они звучали немного собственнически. Но сегодня вечером она простила бы мужу что угодно.

И все-таки Кэролайн считала сегодняшний вечер не совсем настоящим, несмотря на то что Тадео утверждал обратное. Он осуществлял романтическую фантазию, воссоздавая время, когда они только что познакомились, когда Тадео казался ей непревзойденным мастером секса, а она с охотой подчинялась всем его требованиям.

Но то, что было чудесно для того времени, больше не устраивало Кэролайн. Она жаждала иных отношений с мужем, настоящего партнерства как в спальне, так и вне ее. Он, несомненно, уже начал осознавать это, поскольку смягчил свою шовинистическую позицию, предложив ей сотрудничество в новом журнале.

Однако на самом деле Кэролайн ждала от него гораздо большего. Она хотела быть не только женой и деловым партнером, но и лучшим другом Тадео. Хотела полного его доверия, эмоциональной близости, а не только физической.

Увы, такие перемены не случаются за одну ночь, Кэролайн это понимала. И уж во всяком случае, не за сегодняшнюю ночь.

О, сегодня она будет щедрой и податливой и не станет затрагивать рискованных тем. Честно говоря, ей все еще казалась невероятно возбуждающей мысль о полном подчинении Тадео в постели. Ей только не хотелось, чтобы так происходило постоянно. Она должна обладать правом как отказаться, если будет не в настроении, так и взять иногда инициативу в свои руки.

На некоторое время, пока Тадео забирал ключи и заказывал еду в номер, Кэролайн оказалась предоставленной самой себе. Она старалась не замечать, как смазливая рыжеволосая девица за конторкой строит глазки ее мужу.

Девица и впрямь очень симпатичная, отметила Кэролайн, и Тадео уже задерживается дольше, чем нужно. Ревность заставила ее крепко вцепиться в золотистую вечернюю сумочку, которую она держала в руках. Кэролайн уже готова была взорваться, когда мужчина в полосатом костюме, материализовавшийся из неоткуда, завел старую песню: а не встречались ли мы где-нибудь раньше?

Она смерила наглеца холодным яростным взглядом, и в этот момент Тадео отошел наконец от конторки. Нахмурившись, он поспешил к жене и, завладев ее локтем, повел к кабинам лифта.

– Я оставил тебя одну всего лишь на минуту, – проворчал он раздраженно, – а эти псы уже бегают вокруг, принюхиваясь.

Кэролайн возмутило такое в высшей степени несправедливое замечание.

– Вот как? – выпалила она. – Тебе придется привыкать к этому, Тад, если ты и впредь намерен выводить меня в свет одетой подобным образом! На самом деле это я должна возмущаться тем, как женщины все время увиваются вокруг тебя. Стоит тебе оказаться на расстоянии трех футов от них, и они начинают вести себя как самые настоящие сучки! Если бы у них были четыре, а не две ноги, они бы без конца подставляли тебе зад. Но поскольку они лишены этого преимущества, им остается только хлопать ресницами и бессмысленно улыбаться.