Сжечь на костре? Повесить? Утопить? Нет, пожалуй, лучше всего четвертовать, решила она. Как в былые времена. Но только после многолетнего одиночного заключения в холодной сырой башне, где компанию ему составят лишь пауки и крысы! К сожалению, эти мысли не принесли ей ни утешения, ни удовлетворения. И ревность Кэролайн превратилась в столь же неистовствую решимость выяснить наверняка, насколько велики преступления Тадео перед ней, как далеко все зашло, сколько раз он изменил ей сегодня.

Его тело, решила ослепленная яростью Кэролайн, скажет мне намного больше, чем вид его машины на стоянке у дома Риты.

Тадео вздрогнул, когда рука жены легла ему на талию, и замер, когда она заскользила дальше. Он резко лег на спину и повернул голову, чтобы видеть Кэролайн.

К этому моменту провоцирующая ладонь уже лежала на его животе, и сердце Тадео бешено билось. От боязни того, что я обнаружу, подумала Кэролайн, или от боязни того, что случится, если моя рука опустится ниже?

– Я думал, ты уже спишь, – произнес Тадео голосом таким же холодным, как и его кожа.

– Я спала. – Привыкшими к темноте глазами она могла видеть его лицо в свете луны, проникающем через полупрозрачные шторы.

Тадео смотрел на нее странным полуприщуренным, тревожным взглядом.

– Я старался не шуметь, – с некоторой настороженностью произнес он.

– Почему?

– Мама сказала, что весь день тебя мучила жестокая мигрень. Она даже дала тебе какие-то таблетки.

– Да. Она очень добрая, твоя мама.

– Верно.

Наступило неловкое молчание, и решимость начала покидать Кэролайн. Ее рука по-прежнему неподвижно лежала на его животе, а сердце готово было вырваться из груди.

– Ты пришел очень поздно, Тад…

– Да, знаю. Мне очень жаль, но Карлос оставил после себя ужасающую неразбериху. Я пытаюсь привести все в порядок до нашего отъезда в пятницу. Однако сегодня мне не удалось поработать, как хотелось: слишком многое отвлекало. Поэтому и завтра вечером придется задержаться подольше.

– Понятно, – протянула Кэролайн, и снова повисло молчание.

– Я не знал, что ты страдаешь мигренью, Кэрри, – сказал наконец Тадео. – Что могло ее вызвать?

«Мысль о том, что все эти годы ты любил Риту! – хотелось выпалить ей. – Мысль о том, что весь сегодняшний день и вечер ты провел в постели с ней!»

Это возродило горькую решимость раз и навсегда вывести изменника на чистую воду.

– Сейчас я чувствую себя намного лучше, – пробормотала она и погладила ладонью его живот.

Тадео резко втянул в себя воздух.

– Я вижу.

Когда он попытался остановить ее, Кэролайн изменила направление. Рука, немного дрожа, скользнула вниз и завладела намеченной целью.

Пальцы на несколько мгновений потрясенно замерли. Никогда еще Тадео не был таким равнодушным и нечувствительным к ее прикосновениям!

Как Кэролайн уже поняла сегодня днем, одно дело – подозревать что-то и совсем другое – найти тому твердое доказательство. Хотя в данном случае доказательство было мягким, а не твердым. Обескураживающе, убийственно мягким!

Ее захлестнула буря чувств. Возмущение. Горе. Отчаяние. Как он мог так предать ее? Обмануть? Уничтожить?

А как могла Рита? Стерва! И так быстро после смерти мужа!

И тут неожиданно жажда убить обоих превратилась в безумное желание заставить Тадео реагировать. Показать, что она, его жена, знает его лучше, чем любая другая женщина, знает, что ему нравится, и может доставить удовольствие, которого ему больше ни с кем не получить.

Ее пальцы постепенно снова пришли в движение.

Стон Тадео прозвучал протестующе, но она не оставила попыток и использовала все свои знания о его теле, чтобы возбудить мужа. В конце концов, разве не он в первые недели их знакомства учил Кэролайн тому, что ему больше всего нравится, проводил долгие вечера и еще более долгие ночи, расширяя ее сексуальное образование и одновременно доказывая, что все ее предыдущие любовники ничего не стоят?

Но его плоть оставалась неподатливой на обольщение. Ее обычно столь восприимчивому мужу нужно было, наверное, целый день заниматься любовью, чтобы прийти в подобное состояние!

Однако Кэролайн не сдавалась. Я добьюсь своего, поклялась она себе, закрыв сердце для отвлекающих горестных чувств.

– Не похоже на тебя, Тад, – прошептала она, не переставая его ласкать.

– Я думал, ты спишь, – явно сквозь стиснутые зубы проскрежетал он. – И только что принял ледяной душ.

Кожа Тадео действительно была холодной. Но Кэролайн не верила, что ледяной душ может сравниться с ее упорством.

– Значит, потребуется дополнительная помощь, – пробормотала она и, скользнув вниз, прикоснулась губами к свидетельству его предательства.

Нельзя сказать, чтобы Кэролайн поступала так по собственной инициативе. Только по настоянию Тадео. И даже он редко просил ее об этом. И когда же в последний раз? Может быть, прошлым летом, здесь, в этой самой комнате. Но раньше это неизменно возбуждало мужа, независимо от того, занимались ли они уже любовью.

Вот и теперь плоть Тадео быстро напряглась. Кэролайн была беспощадна, единственной ее целью было довести его до такого состояния, чтобы он потерял контроль над собой. Чтобы забыл обо всем остальном, кроме нее, и обо всех остальных. Особенно о Рите В глубине души Кэролайн понимала, что поступает так от безысходного отчаяния, но ни за что на свете не остановилась бы. Какая-то ее часть ужасалась такому поведению, но другая оставалась холодной и подталкивала к тому, чтобы делать все возможное. И даже больше. Ее руки неутомимо отыскивали эрогенные зоны, дразня и мучая Тадео. Никогда раньше Кэролайн не проявляла подобной изобретательности.

Словно в тумане, она услышала стон мужа, почувствовала, как дрожащие руки погрузились в ее волосы. Когда он стиснул ей голову, Кэролайн на какое-то ужасное мгновение решила, что Тадео собирается оттолкнуть ее, заставить остановиться.

Но он этого не сделал.

Низким, хриплым голосом Тадео что-то неразборчиво пробормотал по-испански.

Кэролайн немедленно замерла и взглянула на него. Красивое лицо было отчетливо видно в лунном свете, затуманенные глаза почти закрыты, рот искривился.

– Хочешь, чтобы я прекратила? – промурлыкала она.

Он неистово замотал головой, и Кэролайн, улыбнувшись на удивление холодно, продолжила.

Его дыхание стало быстрым и прерывистым. Вот теперь он был возбужден. И как! Больше, чем когда бы то ни было.

Волна мрачного ликования захлестнула Кэролайн. Сейчас Тадео целиком и полностью принадлежал ей. У него не осталось собственной воли Он не мог думать, не говоря уж о том, чтобы останавливать ее.

По крайней мере, она так считала.

Кэролайн была так захвачена ощущением собственного могущества, что не заметила, как Тадео убрал руки. Когда, взяв за предплечья, он потянул ее вверх, из груди Кэролайн вырвался отчетливый стон недовольства.

Не обращая внимания на протест, Тадео задрал до талии ее атласную ночную рубашку и, сжав железной хваткой ягодицы, приподнял так, что Кэролайн оказалась над ним. Прежде чем она сумела что-либо понять, он с силой водрузил ее на себя.

Кэролайн задохнулась в изумлении от столь быстрого и неожиданного поворота событий и от огромного удовольствия, которое доставило ей вторжение твердой плоти мужа. До этого момента она и не сознавала, насколько возбуждена сама.

Настолько, что уже вовсе не она владела ситуацией!

Внезапно оказалось, что единственное, чего она хочет, – это продолжать двигаться. Но муж крепко держал ее, не позволяя отдаться неистовой скачке, к которой она так стремилась. Кэролайн отчаянно извивалась, идя на поводу у ставшего нестерпимым желания.

– Сиди смирно! – приказал Тадео, впиваясь пальцами в ее тело.

– Но я не хочу сидеть смирно, – выдавила она.

– Вижу, – прорычал он, затем улыбнулся самой бессовестной улыбкой. – Но мне нужно немного времени, чтобы прийти в себя, прежде чем мы продолжим. И потом… может быть, теперь я смогу чем-нибудь тебе помочь.