Мы поднимаемся на борт самолета и занимаем наши места. Я сажусь рядом с Уиллом, Марк и Олсен сидят перед нами, а Пэтти - одна позади нас. Я рада, что она едет с нами; приятно, что компания будет не чисто мужской. Самолет взлетает в три часа дня, и в Сидней мы прибываем только следующим утром. Мне не терпится увидеть маму и папу в аэропорту. Надеюсь, не будет никаких фанатов и папарацци, но я пришла к выводу, что, когда я на это надеюсь, они всегда есть.

Уилл целует меня, а затем надевает наушники, чтобы скоротать полет за просмотром фильма. Я делаю то же самое. И просыпаюсь от того, что стюардесса говорит мне привести спинку кресла в вертикальное положение, потому что мы готовы к посадке. Я смотрю на Уилла, он сидит прямо и выглядит примерно таким же уставшим, как и я.

― Эй, малыш, хорошо поспала? ― спрашивает он, протягивая мне руку.

― Да, неплохо, особенно учитывая, что в Лос-Анджелесе сейчас 5 утра.

― Ага, ― подтверждает он, зевая.

Самолет стыкуется с мостиком, ведущим в терминал, и, так как мы летели первым классом, то первыми и выходим. Мне это приятно, гораздо лучше, чем остаться и толкаться, словно стадо крупного рогатого скота. Мы встаем и, если бы я не была такая уставшая, то была бы очень рада. Я не видела своих родителей с тех пор, как уехала из Австралии в августе прошлого года. Прошел год и три месяца, не то что бы я считаю, но умираю от желания увидеть их. Уилл берет меня за руку, мы идем через терминал и попадаем в здание аэропорта, где сотрудник помогает нам с регистрацией через таможню. Мы проходим зал и попадаем в зону получения багажа.

― Как ты себя чувствуешь? ― спрашивает Уилл, пока мы идем навстречу моим родителям.

― Я очень взволнована.

Мы заходим в зону получения багажа, которая, к сожалению, окружена папарацци. Я вздыхаю и смотрю на Уилла, он берет меня за руку, и мы следуем за Олсеном и Марком, которые идут впереди, пробивая путь через багажное отделение и защищая нас от любого вреда. Пэтти замыкает нашу группу. Я везде выглядываю своих родителей, но меня ослепляют вспышки фотоаппаратов.

Господи, я просто хочу увидеть их без того, что весь мир смотрит на нас. Неужели это такое преступление?

Мы подходим к багажной ленте и ждем, пока наши вещи сделают круг. Уилл поднимает сумки, и мы идем к дверям. Я отчаянно продолжаю искать маму и папу.

― Нам надо выйти на улицу. Папарацци не дают никому пройти.

Я соглашаюсь, и он ведет меня на улицу. Я достаю телефон и набираю номер мамы. Из-за папарацци, что-то слишком громко орущих нам, мне с трудом слышно, как ее телефон звонит на другом конце.

― Катерина, я тебя вижу. Мы сейчас подойдем к вам, милая, ― отвечает мама и нажимает отбой.

Папарацци следуют за нами на улицу и преследуют нас, пока мы ждем моих родителей около окна.

― Ребята, мы не можем ждать здесь слишком долго, ― говорит Пэтти, так как фотографы продолжают забрасывать нас случайными вопросами.

― Кэт, хорошо вернуться домой?

― Вы, ребята, купите дом здесь, в Австралии?

― Уилл, что вы думаете об Австралии на данный момент?

Вы серьезно?

Я смотрю на Уилла, и мы оба смеемся. Мы здесь всего полчаса, и все, что он видел, находится внутри аэропорта.

― Катерина, ― слышу я знакомый голос, звучащий, словно музыка для моих ушей. Я поднимаю глаза и вижу маму и папу позади, неистово машущих нам.

― Вот они.

Волна эмоций накрывает меня. Я так рада видеть их. Я спешу вперед, подхватив Уилла и проталкиваясь сквозь папарацци, чтобы добраться до них. В таком безумном порыве Олсен и Марк остаются где-то позади. Добравшись до маминых рук, я не могу сдержать слез.

― О, милая, я так скучала по тебе.

Папарацци захватывают этот эмоциональный момент с моими родителями и Уилла, встречающегося с ними впервые. Я заканчиваю обнимать маму, когда Уилл протягивает руку моему отцу.

― Мистер Барретт, я Уилл. Очень приятно познакомиться с вами.

― Привет, Уилл. Пожалуйста, называй меня Джоно. А это моя жена, Одри или Одс, как мы зовем ее.

― Приятно наконец-то познакомиться с вами, Уилл. Я так много слышала о вас от нашей Катерины, ― говорит мама.

― Кэт, это твои родители?

― Уилл, ты встречаешься с ними впервые?

― Мистер Барретт, вы одобряете Уилла?

― Мистер Сандерс просит руки вашей дочери, чтобы пожениться?

― Они обсудили своего будущего ребенка с вами?

Папарацци продолжает свое неустанное стремление залезть в нашу личную жизнь.

― Я только что встретил этого парня. Дайте шанс, вы, чертовы хулиганы, ― парирует папа, заставляя меня и Уилла смеяться.

― Ну же, дорогуши, мы должны отвезти вас в отель, ― заявляет Пэтти тихо.

― Ладно! Мама и папа, встретимся в гостинице. Я напишу вам, какой у нас номер.

Слава Богу, папа не произнес целую речь на тему «получше заботься о моей дочери и прочее» перед папарацци, но, насколько я знаю своего отца, все еще впереди. Чтобы попасть в лимузин, который Пэтти организовала для нас, нам приходится пробивать себе дорогу сквозь толпу фотографов. Наши вещи уже упакованы в багажнике, и мы отъезжаем, конечно же, с некоторыми преследователями. Мы подъезжаем к отелю Park Hyatt на Hickson Road, в историческом районе Rocks и как можно быстрее покидаем авто. По пути в отель Уилл останавливается полюбоваться видом на Оперный театр и мост Харбор-Бридж.

― Вау, это так круто. Надеюсь, что увижу намного больше твоей страны.

Я затаскиваю его внутрь, подальше от любопытных папарацци, которые к настоящему времени могли догнать нас.

Олсен тоже очарован австралийскими символами, освещенными в ночном небе, и его поторапливает Марк, который к тому же несет весь багаж. Пэтти бежит к стойке регистрации оформить нас. Я понятия не имею, какие апартаменты она забронировала для нас, но с нетерпением жду добраться туда и лечь спать. Я чертовски устала. Мы берем ключ от нашего номера, а наш багаж подхватывает консьерж. У нас с Уиллом номер Opera King, Пэтти ― в соседнем с нами номере, а у ребят комнаты дальше по коридору. Мы желаем друг другу спокойной ночи и уходим к себе.

― Вау, ― говорит Уилл, открыв дверь.

― Что? ― спрашиваю я, но тут же понимаю. Передо мной открывается невероятный вид на Оперный театр, который светится и сияет в слабом лунном свете. Это поистине захватывающе. Уилл подходит к массивной белой двуспальной кровати, садится лицом к окну и просто глаз не может оторвать от такого вида. Я улыбаюсь, глядя на него, потому что для меня Оперный театр ― это всего лишь еще одно здание, я настолько привыкла видеть его везде разрекламированным в Австралии, но для Уилла, думаю, это сродни тому, как я впервые увидела символ Голливуда, одно из тех рукотворных творений, какими люди восхищаются, созерцая его впервые.

― Я напишу маме и папе номер комнаты, ― сообщаю я ему и достаю свой сотовый. Подхожу и сажусь рядом с Уиллом на кровать, где мы вместе любуемся видом.

― Не могу поверить, что я в Австралии, да еще со своим собственным прекрасным экскурсоводом, ― он обнимает меня за плечи и притягивает к себе. Вдруг раздается стук в нашу дверь.

― Я открою, ― вскакиваю я и подбегаю к двери. Мама и папа входят за мной в спальню, где я показываю им вид из окна.

― Вот это вид, ― восклицает мама, и мы все смеемся. Затем родители садятся за стол, а Уилл ― в одноместное кресло и похлопывает себя по ноге. Я хихикаю и тут же сажусь ему на колени.

― Ну, очевидно, что вы с Кэт отлично справились со своими ролями в этом фильме, ночные болтуны или как-то так? ― спрашивает мама.

― Мама, фильм называется «Ночной странник», ― говорю я, хихикнув.

― Да, кажется так. Мы прекрасно провели время на съемках фильма, и в Штатах его рейтинг довольно высок. Надеемся на подобную реакцию и в Австралии также, ― отвечает Уилл, рисуя при этом круги на моем колене.

Какое потрясающее чувство, он точно знает, что делает со мной.