- Вот сюда, - Касси ткнула пальцем в рваную линию побережья. - Уже недалеко. И давай-ка немного к востоку…

Атис кивнул.

Дождь, дождь, дождь, дождь… разве что ровный шум недалекого прибоя немного нарушал однообразный шелест воды небесной, сливающийся с водой земной. Летели медленно, избегая теперь уже береговых поселений. Навигация давно кончилась, зимнее море штормило, но цветам не был страшен ни ветер, ни дождь. Разве что изматывал, а так - ничего особенного.

Впервые за эти дни Атис вдруг почувствовал, что его клонит в сон, и, ощутив сонливость, встревожился. Даже в подземелье у лам, после встречи с лялямбой, после удара по голове спать он не хотел, чтобы заснуть ради отдыха впрок - над собой приходилось делать усилие. А сейчас матовая морось и равномерный шум навевали дремоту.

Касси почуяла его беспокойство и подвела цветок совсем близко. Атис взглянул на нее, и тут же понял - слов не нужно. Она почти слышит его мысли.

- Да, - подтвердила она. - Выматываемся. Наверное, надо беречь силы. И хорошо бы поесть.

Атис кисло усмехнулся.

- Тут нечего есть, сама видишь. А я бы съел, наверное, сейчас… ох… да торт бы целый съел. И коньяку принял, пусть самого плохого. Для согрева.

Он помолчал, а потом еле слышно добавил:

- Цветы умирают, Касси. Мы становимся просто людьми, как раньше. Чувствуешь?

- Они пока не умирают, - возразила Касси. - Они просто слабеют. Подходит срок.

Становилось страшно. В любом случае предстоял обратный путь, потом нужно было как-то вызволить ламу и Серафиму, потом - до Тобольска. И при этом их наверняка ловят по всей стране. А стать обычными людьми, как раньше - почти верная смерть, если это произойдет в пути. Босые, раздетые, голодные, грязные, без гроша в кармане, в розыске, зимой - даже местной слякотной зимой. Этого хватит с лихвой. Они же километра не пройдут - либо свалятся, замерзнув, либо первый же, кто их увидит, испугается и вызовет милицию. Хотя бы не молчал этот, безмолвный наблюдатель, хоть бы объяснил, чтобы знать - ради чего!…

- Через два часа нам поворачивать, - Атис снова смотрел маршрут. - Место раньше называлось Ай-Петри, теперь - Сахарная Голова.

Горный массив был едва виден - всё закрывали низкие, пропитанные дождем облака. Внизу, на морском берегу, раскинулся город, над которым Касси и Атис лететь не рискнули, а обогнули по левой стороне, не долетая. В дождливом мареве они разглядели порт, по зимнему времени сонный и пустой, стапеля, на которых стояли корабли, краны, какую-то технику. Вскоре город остался позади, и внизу потянулось предгорье - хвойный лес и скалы. Дождь постепенно прекращался, но тонкая водяная пыль продолжала сыпаться с пасмурного, быстро темнеющего неба.

- Если я правильно понял, то нам туда, - Атис показал рукой куда-то вверх. - Видишь, там зубцы?

Касси кивнула. Гор до этого она вживую не видела, а сейчас, присмотревшись, оторопела от картины, которая открывалась перед ними. Величественные скалы выходили из дождевой дымки навстречу, как великаны, зубцы, о которых говорил Атис, тонул в туманной мгле, их закрывали собою низкие облака. Предгорье вскоре кончилось, и они начали подниматься практически вертикально вдоль склона, на котором уже не росло ничего, да, пожалуй, и не могло вырасти.

Пока они летели над морем, времени разглядывать горы у Атиса не нашлось, а сейчас он чувствовал себя ничтожным и подавленным. В камне ощущалась сила самой земли, и он подумал, что природе, вероятно, пришлось немало потрудиться, чтобы создать такое великолепие. "Жаль, что нельзя остаться тут подольше, - думал он. - Полетали бы, посмотрели. Как красиво!… А летом, наверное, здесь вообще чудесно". Но горный массив поражал воображение даже в такую погоду. И Касси, и Атис всю свою жизнь провели на равнинах и горы видели лишь по телевизору, а сейчас цветы медленно поднимались мимо скал, вверх, всё выше, постепенно погружаясь в облачное марево, в туман, скрывавший всё и вся.

Когда они миновали облачный слой, и по глазам резануло внезапно ослепительно яркое горное солнце, раскрасившее серый склон фантастическими нереальными красками, Атис вдруг остановил свой цветок и посмотрел вверх, в пронзительную синеву. К своему огромному удивлению он вдруг осознал, что… узнает это место, это небо. И горы внезапно перестали казаться чем-то новым - он понял, что видел горы раньше, и не только эти - старые, не особенно высокие, поросшие кое-где лесом, но и молодые, со снежными шапками на вершинах, и с бешеными ветрами, которые не всякий Летатель одолеет.

- Воспарим, окрыленные, к небесам бесчисленным, - потрясенно прошептал он. - Касси, мы тут были. Я помню. Понимаешь? Я вспомнил!

Касси молча кивнула. К ней пришла неправильная, нелогичная уверенность в том, что облачное поле отделило их не только от промозглой мороси, но и от всех земных забот и тягот. Всегда нужно помнить, что над нами вечно горит солнце. Даже когда неделями тянется бесконечный унылый дождь, когда серая хмарь и грязь под ногами - наверху всегда горит солнце, и все так же расстилается вечная даль. Да, Атис прав: это уже было в их жизни. Только говорить ничего не было нужно. Нужно было просто молчать, замерев, и слушать, как, пробуждая забытое, небо вливается в душу.

Атис в этот момент думал, откуда же взялась эта фраза про небеса, фраза, которую он произносил в задумчивости великое множество раз, не придавая ей особого значения. Чьи это были слова? Его собственные, или кого-то неведомого, кем он никогда не был? Сейчас, как только он это осознал, привычные слова вдруг стали резать болью, и сознание Атиса внезапно на долю секунды раздвоилось. Атис-первый сидел на стуле перед окном с Абсорбентом на руках, и невидящим взором смотрел в зиму, Атис-второй встал на чашечке висящего на километровой высоте цветка, выпрямился во весь рост и спокойным уверенным взглядом посмотрел в небо, которому сейчас был хозяином.

- Я Летатель, и я здесь, - негромко произнес он. - Кое-кому придется принять это, как данность. Я пришел.

Касси встала рядом, всем телом ощутив прикосновение легкого ветра и тишину.

- Мы пришли, - одними губами повторила она.

Звук возник внезапно, и мгновенно разрушил небесную тишину. Атису показалось, что чья-то невидимая рука выпустила в воздух мириады кузнечиков - и все они разом застрекотали.

Он растерянно оглянулся, но ничего не увидел - небо оставалось чистым.

- Откуда это? - спросил он.

Звук становился громче. Да, шел он, судя по всему, из-под облаков - больше было просто неоткуда. И сразу же кольнуло тревожное предчувствие, потому что звук был знаком по той, прошлой жизни. По снам. Касси нахмурилась, и ее цветок вдруг затрепетал всеми лепестками, словно почувствовав опасность. Она взглянула на Атиса - и поняла, что тот тоже узнал.

- Что бы это ни было, - проговорила Касси, - лучше нам с ним не встречаться. Летим прочь!

- Куда? - Атис озирался по сторонам.

Он помнил, что там, за скалами, которые он назвал зубцами, было что-то, что они не сумели миновать. Слова пропали, но остались ощущения. Убегать - ошибка, убегать можно только в ту сторону, из которой они пришли, а этого делать нельзя, но вот почему - вспомнить не получалось.

Звук нарастал, исходя откуда-то слева, со стороны зубцов горной вершины.

- Туда, - Касси махнула рукой вправо. - Больше некуда. Быстрее!

Они бросили цветы в сторону, стремясь обойти зубцы, и…

…это было настолько неожиданно, что Атис впервые за весь их полет едва не сорвался с цветка. В лицо ударил мощный поток воздуха, разорванного винтами, и цветы затрясло, как на волнах.

Машины, всплывшие из белой пелены облаков, отличались от тех, что Касси видела в своем сне. Те были более узкими, тонкими, ощетиненными какими-то… консолями, что ли? Касси не знала названия. У тех было по два огромных винта, и вид тех машин заставлял вспомнить одновременно о насекомых, и о хищных морских тварях - акулах.