Второй договор был предварительным и предусматривал брак Ягайло с дочерью Дмитрия Донского при условии подчинения Литовского князя верховной власти князя Московского и признания Православия государственной религией Великого княжества Литовского. Возможно, оба эти договора были составлены при содействии митрополита Киприана, который в это время находился в Литве.

К 1384 году правящая верхушка Великого княжества Литовского осознала свою неспособность самостоятельно отстаивать целостность собственного государства. Они искали твердой опоры в своих соседях. Был выбор: либо Москва, либо Польша. Но предварительные договоры с Москвой так и не были реализованы. Вместо этого 15 августа 1385 года в Креве в Литве была подписана Кревская уния — событие чрезвычайно важное, решительно изменившее направление истории не только наших земель, но и всей Восточной Европы. Возможно, если бы Киприану не пришлось в этот момент уехать в Царьград, все сложилось бы иначе.

Еще совсем недавно между Польшей и Литвой шла кровавая борьба за владения в Галиции. И вдруг эта борьба закончилась унией, т. е. объединением Польши и Литвы под властью великого князя литовского Ягайло, который занял польский трон.

Придумали это польские паны. Избрав королевой дочку прежнего Польского короля, француза Людовика, дабы отделиться от Венгрии и избавиться от влияния венгерской аристократии, они стали подбирать своей королеве подходящего жениха, способного защитить польские интересы, но не склонного вмешиваться в польские дела. Правда, польская королева Ядвига была уже просватана за австрийского княжича Вильгельма, но тот не имел за собой никакой военной силы и шляхте не подходил. И поляки обратили внимание на молодого великого князя литовского Ягайло.

Польские паны надеялись, что за честь стать королем Польским он им будет несказанно благодарен и согласится на все их условия. И не ошиблись: Ягайло согласился на все. Он обещал окрестить в католичество всю некрещеную Литву и самому перейти в латинскую веру (до того Ягайло был православным), обещал своими средствами добывать утраченные Польшей земли и — самое главное — обещал «на вечные времена присоединить свои земли, литовские и русские, к короне Польской».

Договорившись с Ягайло, польские вельможи взялись поженить его на своей королеве. Трудности в этом деле были немалые, так как тем временем мать Ядвиги дала окончательное согласие Вильгельму, тот приехал в Краков, обвенчался с Ядвигой и жил с нею как с женой в Краковском замке. Паны решили разорвать этот брак, ни перед чем не останавливаясь. Они силой схватили Вильгельма и выгнали его из Кракова; Ядвига хотела догнать и вернуть мужа — ее принудили остаться. Брак ее с Вильгельмом признали недействительным, а духовенство принялось убеждать королеву, что для блага Польши и веры она должна выйти за Ягайло.

У Ядвиги уже был другой жених. Кроме того, литовский князь был далеко не красавцем, поэтому понятно, что юная королева не желала этого брака. Ягайло был весьма неказистой наружности. Среднего роста, худощавый, имел небольшую голову клином, покрытую редкими волосами, продолговатое лицо с узким подбородком и маленькие черные глаза с бегающим взглядом; брил бороду и носил длинные, тонкие усы. Он не умел ни читать, ни писать, но кроме литовского языка знал еще польский и русский.

В конце концов Ядвигу «уговорили» и выдали за Ягайло, который короновался под именем Владислава II. Совершив это, поляки прежде всего вернули себе спорные с Литвой Галицкие земли, а потом стали ждать исполнения Ягайловых обещаний — присоединения к Польше всех земель литовских и русских.

Исполняя взятые перед поляками на себя обязательства, Ягайло приступил к крещению Литвы.

Литовцы в большинстве своем в то время были язычниками. Они поклонялись силам природы, олицетворенным в фигурах божеств. «Также многие леса они чтили как священные, так что ходить туда и уничтожать их, срубая деревья или обламывая ветки, считалось преступлением… Почти в каждом доме они содержали гадов и змей, давая им в пищу молоко, и резали им петухов в качестве умилостивительной жертвы… Всех покойников они сжигали, а с ними и коня, одежду и утварь, какую умерший ценил больше всего…

Сверх того у литовцев существовал унаследованный от предков… обычай: в начале октября месяца, после сбора урожая, отправляться с женами, детьми и домочадцами в леса, почитавшиеся священными, и приносить в течение трех дней богам быков, баранов и прочих животных в жертву. А после жертвоприношений проводить эти три дня в празднествах, играх и плясках, предаваясь пиршествам… Это празднество было главным и важнейшим, от которого никому нельзя было уклониться».

Ягайло задумал разом уничтожить язычество в Литве. Сразу же по прибытии в Литву король собрал в Вильно съезд. На этот съезд съехались по повелению короля все его братья «и большое число рыцарей и простого люда, и в течение многих дней Владислав, король польский, при содействии католических князей… прилагал много стараний к тому, чтобы рыцари и простые люди, отвергнув ложных богов, согласились почитать единого истинного Бога и поклоняться ему и исповедовать христианскую веру. Когда варвары оказывали сопротивление этому, король Владислав распорядился потушить на их глазах огонь, почитавшийся ими как вечный в городе Вильно. Капище и жертвенник, на котором совершалось заклание жертв, король приказал разрушить. Сверх того он повелел вырубить рощи в лесах, почитавшиеся священными, и сломать в них ограды, а ужей и гадов перебить и уничтожить…».

Вельмож Ягайло заманивал в католичество подарками, а простой народ — силой. В Вильно было созвано для крещения множество язычников. Чтобы сократить обряд, литовцев ставили в ряды целыми полками; священники кропили их святой водой и давали христианские имена: в одном полку всех называли Петрами, а в другом — Павлами и так далее. Ягайло ездил между ними, объяснял на литовском языке Символ веры и дарил всем белые суконные кафтаны, чему литовцы были весьма рады, так как до сих пор одевались лишь в шкуры и полотняные рубахи и штаны.

Но все же процесс обращения всей страны в христианство осуществлялся медленно. Дольше всего сохраняло язычество население Жмуди, которая официально приняла крещение только спустя два года после Грюнвальдской битвы — в 1412 году. Однако даже в следующем столетии старые обряды продолжали сосуществовать в религиозном сознании и обрядах народа с христианской верой, а «жмудины собирались на потайных собраниях и совещаниях, дабы наново зажечь священный огонь, ибо тлел прах в прежнем месте культа».

Ягайло стремился искоренить в литовских землях не только язычество, но и православие. Тотчас после свадьбы Ягайло велел казнить двоих своих приближенных за отказ перейти из православия в католичество.

Королева Ядвига умерла бездетной в 1399 году (возможно, ее вынужденный брак с Ягайло был фиктивным), после чего Ягайло был женат еще трижды.

Таким образом, Великое княжество Литовское как самостоятельная держава должна была прекратить свое существование. Так это понимали поляки. Ягайло, исполняя их волю, велел всем князьям литовским, правившим в западной и юго-западной Руси, подписаться под тем, что они будут верны Ягайло, его королеве и их детям. Так как князья и раньше признавали Ягайло своим великим князем, такие бумаги для них особого значения вроде бы и не имели — и они грамоты подписали.

Окатоличивая Литву, Ягайло издал грамоту о том, что в будущем всеми правами будут обладать только бояре католической веры. Только католики могли заседать в княжеском совете, занимать высшие должности в государстве и быть допущенными к решению важнейших дел. Православные князья и бояре, даже князья из литовской династии, обжившиеся в белорусских и украинских землях и слившиеся с местным обществом, не могли теперь принимать участия в политической жизни, если не хотели оставлять своей веры.

В городах заводилось самоуправление по немецкому образцу, как в Польше, по так называемому магдебургскому праву, но это право распространялось только на католиков, так что православные не могли быть выбраны в городскую управу, а порой даже не считались полноправными горожанами. В главных городах Литвы, Белоруссии и Украины основывались католические епископства; они обеспечивались землями, которые нередко отбирались у православных. Православная церковь, привыкшая жить под опекою правительства, теперь ощущала себя покинутой и обделенной.